небосвод, объятый огнем. И Рама послал им навстречу непрерывный поток своих стрел, и стрелы Раваны и Рамы сталкивались в воздухе с оглушительным громом. И обе колесницы, управляемые искусными возничими, носились по полю, как тучи, извергающие ливни.
И Равана пронзил многократно Раму и Матали своими стрелами, и Рама поразил Равану и его колесничего; но оба — и Рама и Равана — стояли неколебимо и продолжали битву, не дрогнув под ударами; и возничие их продолжали править конями. Колесницы Рамы и Раваны сошлись и снова разошлись, и оба могучих воина непрерывно обрушивали друг на друга удары стрел, и дротиков, и копий, и булав, и палиц; земля сотряслась от их боя, и громом наполнились окрестности.
Наконец Рама поместил на тетиву своего лука огромную стрелу, подобную чудовищной змее. Натянув свой лук, он послал ту стрелу в Равану — ею снес он голову с плеч повелителю ракшасов. И на глазах обитателей трех миров — земли, и неба, и подземного царства — голова Раваны упала на землю.
Но тотчас на месте ее выросла новая голова, подобная прежней! И эту голову в тот же миг отсек Рама своими стрелами, и мгновенно новая голова появилась на ее месте. И эту отсек сын Дашаратхи. И так одну за другой он отсек сто голов у Раваны, равных сиянием, и всякий раз новая голова вырастала на месте прежней. И семь дней и ночей, не прекращаясь, длилась эта битва, и Рама не мог одолеть царя демонов, который казался бессмертным. «Поистине, это те самые стрелы мои, которыми были убиты Марича, и Кхара, и Вирадха, и Валин, — подумал Рама. — И я не могу постичь, почему бесполезна их сила, обращенная против Раваны».
Тогда Матали сказал Раме: «Почему устрашился ты его, о воин? Порази его оружием, заклятым именем Брахмы. Ибо пришел час его гибели, предсказанный богами». И Матали подал Раме пылающую стрелу, созданную некогда самим Брахмой, Прародителем богов, для Индры. В оперении ее заключен был Ветер, в острие — Огонь и Солнце, в древке — Небо, в тяжести ее — горы Меру и Мандара. Она была ужасна, как смерть, и издавала змеиное шипение.
Поместив ту страшную стрелу на свой лук, Рама выпустил ее в Равану. И стрела Брахмы, посланная Рамой, поразила Равану, разверзла грудь его и, пронзив сердце, омытая кровью ракшаса, вернулась в колчан. А Равана упал бездыханный.
И бежали ракшасы, лишенные надежды, а обезьяны пустились преследовать их с деревьями и камнями в руках. Оглушительным ревом возгласили обезьяны победу Рамы. В небе зазвучала труба, и дождь цветов упал на колесницу Рамы. Ярче засияло солнце, ветер, напоенный благоуханием, овеял землю, и вселенная обрела мир.
Свершение погребальных обрядов
Видя брата своего убитым, Вибхишана сказал со слезами на глазах: «О могучий, то, что я предрекал тебе, свершилось.! Ни ты, ни Кумбхакарна, ни Индраджит, ни Прахаста не внимали моим речам, ослепленные высокомерием, и вот исполнилось предсказанное мною. Бык из рода ракшасов сражен тигром Рамою». Жены Раваны вышли из чертогов, услышав весть о гибели их повелителя, охваченные горем, с распущенными волосами, стеная и плача. Выйдя вместе с прочими ракшасами из города через Северные ворота, они, вопя: «О господин наш, о супруг, о жизнь наша!» — побрели по полю битвы, скользя в лужах крови и спотыкаясь о безглавые трупы, словно стадо слоних, лишившееся своего вожака. Увидев мертвого Равану, распростертого на земле, они упали на тело его, подобные срезанным с дерева лианам. И одна обнимала его за шею, другая приникла к его ногам, третья схватила его руку, откинувшуюся в сторону, четвертая, рыдая, вглядывалась в его лицо. И Мандодари, первая из жен Раваны, упала на грудь его, восклицая жалобно: «О могучий победитель богов, ты, пред кем трепетал сам Индра! Как позволил ты убить тебя смертному! Нет, я не верю, что это свершил Рама; это сама Смерть, воплощенная в облике Рамы, явилась, чтобы забрать тебя от нас. О! Ты не слушал моих слов, когда я предостерегала тебя от вражды с Рамой, и вот ты лежишь, сраженный, на поле боя, и тело твое, покрытое кровью, уже похолодело! Не слушая советов мудрых, ты привел в свой дом Ситу, к которой воспылал внезапной любовью, и вот она погубила тебя. Если бы ты вернул ее Раме, когда все просили тебя об этом, ты был бы жив и не случилось бы этой беды. И что ты нашел в ней? В твоем гареме есть женщины, много красивее Ситы. И ни рождением, ни красотою, ни достоинством дочь Джанаки не равна мне, но ты не видел этого, о безумный! Теперь она, избавившись от невзгод, насладится счастьем с возлюбленным супругом, а я, я, несчастная, низвергнутая в пучину горя, стала вдовою, лишилась всех богатств и наслаждений, которые разделяла с тобою. О, проклятие неверной судьбе!»
Так вопила и стенала Мандодари, обливаясь слезами. Вибхишана меж тем сказал: «Я не думаю, что должно свершать погребальные обряды ради того, кто при жизни, отрекшись от благочестия, был безжалостен, коварен и лжив и похищал чужих жен. Он — враг мой в образе брата. О Рама, пусть назовут меня люди жестоким, но, хотя он и брат мой, помня о его злодеяниях, я не могу свершать для него обряд».
Но Рама сказал: «Ты не прав, о царь ракшасов. Хотя и совершил он при жизни много злого, он был воином могучим, отважным и стойким в бою. Он пал в битве — и вражда кончается вместе со смертью. Сверши для него все, что должно свершать для умершего, и мудрые одобрят тебя».
И Вибхишана повелел приготовить все для сожжения тела Раваны.
Брахманы покрыли тело павшего царя шелковой тканью и поместили его на золотое ложе; под звуки труб они воспели ему хвалу. Затем, подняв его, они двинулись на юг, к месту сожжения, и все ракшасы во главе с Вибхишаной последовали за ними, и жены Раваны, и жрецы, знатоки «Яджурведы», с горящими факелами в руках. На месте сожжения жрецы соорудили, согласно обряду, погребальный костер из сандалового дерева и благоухающей травы ушира, покрыли его шкурой антилопы и воздвигли алтарь. Поместив тело Раваны на костер, брахманы окропили его плечи маслом.
Затем они совершили возлияние предкам владыки ракшасов; потом заклали жертвенных животных, согласно предписаниям шастр. И, покрыв тело драгоценными тканями и благоухающими цветочными венками, Вибхишана и друзья умершего посыпали его сухими рисовыми зернами. И, согласно обряду, Вибхишана зажег костер под стенания и вопли осиротевших жен Раваны. Затем все вернулись в город.
Испытание Ситы
Доблесть обезьян, советы Сугривы, могущество сына Ветра, преданность Лакшманы, любовь и верность Ситы узнали и восславили боги.
Рама воздал почести Матали и вернул колесницу Индре; простившись с Рамой, Матали на колеснице вернулся на небо. Вступив в Ланку, Лакшмана, исполняя волю Рамы, торжественно, при стечении толп обезьян и ракшасов, возвел на трон Вибхишану. И тогда молвил Рама Хануману: «О благородный, испросив позволения царя Вибхишаны, ступай в Ланку и посети дочь государя Митхилы. Поведай ей о нашей победе и возвращайся ко мне с вестью о ней».
И Хануман, испросив позволения у Вибхишаны, вступил в столицу ракшасов и приблизился к знакомому ему саду. Он увидел Ситу, бледную и печальную, под деревом в окружении ракшаси. Он подошел и стал перед нею, смиренно сложив ладони. Узрев Ханумана, Сита пребывала сначала в молчании, но, узнав его, преисполнилась радости. Сын Ветра сказал ей: «О царевна Видехи, Рама, Сугрива и Лакшмана здоровы и благополучны. Могучий Равана пал от руки Рамы, которому помогали и Вибхишана, и Лакшмана, и обезьяны. Услышь счастливую весть о победе и утешься — кончились твои невзгоды».
Когда прекрасная Сита услышала эти речи Ханумана, она хотела заговорить, но голос прервался, и она не могла произнести ни слова. Хануман, видя ее безмолвствующей, спросил: «О чем задумалась ты, о царевна? Почему ты не приветствуешь меня?» Сита же отвечала, сдерживая слезы: «Услышав о победе моего супруга, я не могла заговорить сразу от радости, овладевшей мною. О Хануман, я не знаю такого сокровища на земле, которым я могла бы одарить тебя за эту весть, принесенную мне тобою. Золото, серебро, жемчуга, власть над тремя мирами — ничто не может вознаградить тебя». На эти слова отвечал сын Ветра: «Я видел Раму, поразившего насмерть врага своего на поле боя, — и не нужно мне лучшей
