податливой! С какой любовью она обнимала его, какой исступленный восторг он испытал от прикосновений к ней, от слияния с ней…
«О Господи, помоги мне, я не могу потерять ее, только не сейчас!» – твердил про себя Питер.
Сегодня вечером он сказал, что не будет вмешиваться в ее дальнейшую карьеру. Он говорил совершенно искренне, иначе это очень болезненно отразилось бы на ней. Он не мог принудить ее. Он хорошо понимал, что заставлять натуру творческую нельзя. Это было бы равносильно тому, как если бы кто-нибудь запретил Микеланджело расписывать потолок Сикстинской капеллы. Он возненавидел бы себя после этого, а в конечном счете и она тоже. Но что же будет, если она решит продолжать выступать?
Он снова перевернулся и сбросил с себя одеяло. Он знал, что тогда ему придется очень трудно. Сама мысль об этом вызывала у него ревность. Он хотел, чтобы она принадлежала целиком только ему! Но он скорее умрет, чем даст Ли понять это. Будет ли эта неудовлетворенная потребность отравлять их отношения?
Питер погряз в бешеном водовороте мыслей и страхов и долго не мог заснуть. Если бы он сейчас обнимал ее! Это помогло бы. Что же ему делать? Вдруг она решит, что в ее жизни нет места мужу и музыке одновременно?
Глава 9
Весть о помолвке Ли и Питера распространилась в Натчезе с той же скоростью, как и известие о ее знаменитости. Не успела Ли на следующее утро спуститься на кухню, чтобы позавтракать вместе с Питером и его тетей, Майра уже радостно тараторила, а ее красивые серые глаза сияли от удовольствия.
– Ли, дорогая! Питер только что сообщил мне чудесную новость! Поздравляю! Я вне себя от радости!
Ли с упреком посмотрела на Питера, направляясь к стулу, который он отодвинул для нее.
– Майра, Питер рассказал вам не всю правду.
– Да? И какова же тогда она?
Усаживаясь рядом с Питером, Ли заметила в его глазах знакомый блеск, свидетельствовавший о том, что он затеял какую-то шалость. Он чудесно выглядел в брюках спортивного покроя и трикотажной рубашке. Вдыхая соблазнительный запах его лосьона после бритья, Ли почувствовала, как все ее тело наполняется приятной слабостью. Но ей все же удалось прийти в себя и решительно обратиться к Майре:
– А правда состоит вот в чем. Питер обещал мне не настаивать на этом браке. Я просто еще не очень уверена в том, что хочу этого, но я согласилась носить его кольцо.
Казалось, что Майра восприняла эти довольно странные объяснения спокойно. Но тем не менее, когда она заговорила, ее голосе зазвучал озорно, не так, как говорил ее племянник.
– Думаю, это в высшей степени разумно. А теперь дайте мне взглянуть на бриллиант!
Ли протянула руку, и Майра принялась охать и ахать, рассматривая камень, играющий на свету, который лился из окна, освещая стены и потолок кухни множеством переменчивых узоров. Даже Кыш, только что доедавший шкурки от бекона, которые дала ему Ханна, оставил свою миску, будто завороженный бриллиантом. Наконец огромный серый кот, уже не в силах скрывать свое любопытство, вспрыгнул на стол и занялся поиском заманчивого источника ярких переливов света, перевернув при этом корзинку с горячей сдобой.
Майре это показалось восхитительным, и она рассмеялась.
– Смотрите, даже Кыш заинтригован новостью о вашей помолвке!
Питер, напротив, не испытал ни малейшего удовольствия от проделок кота. Приглушенные ругательства заставили Кыша, увлеченного забавной игрой, наконец-то обратить внимание на свою Немезиду. Издав рассерженное «мммммроооооу!», он слетел со стола и удрал из комнаты.
– Ну мошенник! – Питер встал, бросил салфетку и взглянул на кухонную раковину. – Где мой водяной пистолет? Я живо приведу его в чувство.
Он стремительно вышел. Ли посмотрела на Майру, и они хором рассмеялись.
– А теперь дай мне еще раз полюбоваться кольцом, – попросила Майра.
Несколько мгновений она молча рассматривала великолепный камень, а потом заключила:
– Значит, ты не хочешь выходить замуж, но носишь обручальное кольцо Питера? Это чудесный вздор, моя дорогая, и я верю в это еще меньше, чем мой племянник.
Последующие дни Ли проводила с Питером очень много времени. Они согласовывали друг с другом план ремонта дома и руководили рабочими. Экскурсии были отложены до лучших времен, а Ли постепенно привыкла видеть и слышать, как стучат молотками, пилят, клеят обои и красят, восстанавливают поврежденную водой штукатурку и укрепляют прогнувшиеся балки. Мебель исчезала и появлялась на другой день, словно по волшебству, заново обшитая и обитая. Повсюду стоял чудесный запах новизны. Рабочие, вымывшие огромные окна, заставили сиять старые стекла, и весь дом, казалось, сверкал от солнечных лучей. Ли начала верить, что к моменту отъезда Питера дом совершенно преобразится.
К моменту отъезда… Ли понимала, что уже никогда не станет прежней, точно так же, как и этот дом. Она все еще носила его кольцо, но на глаза часто наворачивались слезы. Ли с болью смотрела на роскошный камень, напоминавший ей о ее сомнениях и о том, какой безрадостной может стать действительность. Она старалась не думать об этих проблемах, наслаждаясь каждым мгновением каждого дня. Теперь им было некогда обсуждать ее дальнейшую карьеру, они просто радовались обществу друг друга и проводили вместе каждую свободную минуту. Им не представлялось случая заняться любовью, но сладостное томление лишь усиливало их все нарастающие чувства. Ли никогда не представляла себе, каково это быть влюбленной, что желание быть вместе будет не только эмоцией, но и чем-то физическим и духовным одновременно.
Но тут произошло нечто, разрушившее их и так относительное спокойствие…
Они находились в комнатах позади дома и разговаривали с одним из подрядчиков, когда Ханна позвала Питера к телефону. Звонили откуда-то издалека. Он на некоторое время удалился, а когда подрядчик задал Ли вопрос, на который она не знала точного ответа, ей пришлось пойти разыскивать Питера. Она нашла его на кухне, с очень хмурым видом он держал телефонную трубку.
