оплачивать домработницу и двух нянь…»

Между тем 5 июля 2006 года у Лазаревой и Шаца родился еще один ребенок, причем опять девочка. Новорожденную назвали Антониной.

В конце июля 2008 года газета «Жизнь за неделю» развела Лазареву и Шаца, опубликовав большую статью под кричащим заголовком «Лазарева и Шац на грани развода». В статье приводился следующий монолог Татьяны: «Я ничего не скрываю. Наоборот, считаю, что зрители должны понимать, что мы с Мишей такая же семья, как и все остальные. У нас те же проблемы, что и у других. Мы вместе уже 11 лет. Не считая шести предыдущих, пока мы не могли решиться на брак. Покажите мне такую семью, которая, прожив 11 лет, не имеет проблем. Поскольку я человек достаточно открытый и более эмоциональный, чем Миша, у меня все выплескивается наружу. Живя столько времени вместе, мы с Мишей неоднократно обсуждали вопрос расставания, но поняли, что пока нам нет смысла расставаться. Так и живем. Со взлетами и падениями, охлаждениями и возобновлением интереса. В силу того, что мы работаем все время вместе, а дома находимся с детьми, нам очень трудно…»

Про этого знаменитого актера театра и кино («Павел Корчагин», «Алые паруса», «Офицеры» и др.) еще в начале 60-х была написана весьма недвусмысленная эпиграмма. Сочинил ее его партнер по Театру Вахтангова Николай Гриценко. Звучала она следующим образом:

Сам Лановой утверждает, что правды в этой эпиграмме – ни на грош. «Я отнюдь не гигант, нормальный мужик, каких много», – заявил он в одном из интервью. Доля истины в этом есть: женат он был всего-то трижды, что для представителя его профессии – весьма скромный показатель.

В первый раз Лановой женился в середине 50-х – его избранницей стала его сокурсница по Театральному училищу имени Щукина Татьяна Самойлова (подробно об этом браке можно прочесть в главе «ТАТЬЯНА САМОЙЛОВА»).

Второй женой актера стала тоже актриса – Тамара Зяблова из Театра имени Пушкина. На дворе было самое начало 60-х, Лановой тогда был жутко популярен и снимался в своем очередном хите – «Алых парусах» (1961). По фильму у него была любовь с героиней, которую играла юная красавица Анастасия Вертинская, однако в жизни все было иначе. Зная о том, что в ялтинской гостинице его ждет любимая, Лановой уговорил капитана судна с алыми парусами, на котором снимался фильм, подплыть прямо к пирсу возле гостиницы. Это был красивый жест влюбленного актера. По словам самого Ланового:

«Фильм снимался в Ялте. Подплывая как-то к пирсу рядом с гостиницей, я увидел, что Тамара ждала меня на пирсе. Вышел на берег, и нас обступила толпа. Все совали какие-то бумажки, требуя автограф. Тогда я совершил второе чудо – мы сумели вырваться из толпы и скрыться в подъезде гостиницы. Мы были счастливы еще целый год. Тамара, будучи беременной, разбилась в автокатастрофе…»

После этого в течение нескольких лет Лановой даже не думал о женитьбе, предпочитая серьезным отношениям мимолетные романы (видимо, именно тогда у Гриценко и родилась та самая эпиграмма). А потом в жизнь Ланового вошла женщина, которая стала его третьей и последней женой – актриса его же Вахтанговского театра Ирина Купченко.

Она родилась 1 марта 1948 года в Киеве. В детстве она занималась во Дворце пионеров в театральном кружке и в кружке кинооператоров. Однако, окончив школу, не решилась поступать в театральный институт и подала документы на филологический факультет Киевского университета. Проучилась там всего лишь год (терпения Ланового на журфаке МГУ хватило на семестр), после чего отправилась в Москву и поступила в Театральное училище имени Щукина. Будучи студенткой 2-го курса, она дебютировала в кино – снялась у А. Михалкова-Кончаловского в «Дворянском гнезде» (Лиза). Он же два года спустя пригласил актрису и в другую экранизацию – чеховского «Дяди Вани», где она сыграла Соню. Позднее режиссер так опишет в мемуарах свои отношения с И. Купченко: «На картине случился роман с Ирой Купченко. Я был в таком состоянии, что меня мало что останавливало.

Ира очень талантливый, очень цельный человек. В ней, в ее глазах есть невозмутимость русского северного пейзажа, человеческое спокойствие, философский подход ко всему на свете. Так же она отнеслась и к свершившемуся факту…»

Однако роман с Кончаловским оказался непродолжительным – к концу съемок он благополучно завершился. Чуть позже Купченко вышла замуж за художника Николая Двигубского, но и эти отношения длились недолго. В 1971 году Купченко пришла в труппу Театра имени Вахтангова, где судьба и свела ее с Лановым. По словам последнего:

«Когда я ее увидел, меня обдало жаром. Я понял, что это наконец моя судьба. Все увлечения и флирты были брошены. Мы оба знали цену счастью, поскольку уже были научены жизнью. Ведь и у Ирины первый брак был неудачным. Ирина стала для меня идеальной женой…»

В этом браке у них родились двое сыновей – Александр и Сергей.

Еще старшеклассницей Ларионова пользовалась большим успехом у мужчин. Известный кинорежиссер Георгий Натансон вспоминает: «На картине «Жизнь в цвету» я работал ассистентом у самого Довженко. Кто-то привел на пробы десятиклассницу Аллочку Ларионову. Я, как увидел ее, тут же влюбился. Стали встречаться. Возникла любовь. Посоветовал ей поступать во ВГИК. Когда известный режиссер Птушко искал актрису на роль Любавы в фильм «Садко» (в 1952 году. – Ф. Р.), я предложил ему свою Аллочку. Жена о моем увлечении знала. Но больше ревновала не к Ларионовой, а к известной ныне народной артистке, тогда еще студентке Людочке Чурсиной. Та просто обрывала наш телефон…»

В конце 40-х Ларионова во ВГИКе считалась одной из самых красивых студенток. Ухажеры бегали за ней табунами. Однако ей самой нравился однокурсник Николай Рыбников. Он тогда был жутко худющим, но при этом чрезвычайно обаятельным. Рыбников же Ларионову не замечал: он жил гражданским браком с другой студенткой. А на четвертом курсе все перевернулось с точностью до наоборот. Теперь уже Николай стал «сохнуть» по Алле, но она на тот момент любила совсем другого парня – соседа Рыбникова по комнате в общежитии Вадима Захарченко. С Вадимом у нее, по иронии судьбы, был даже общий день рождения – 19 февраля. Он так сильно нравился девушке, что в начале второго семестра она сама подошла к нему и предложила репетировать в паре – и пантомиму, и танец. Вадим, естественно, согласился. Сам он о тех днях вспоминал следующим образом:

«И пошли между нами флюиды, засверкали разом. Откуда? Зачем? Мы тогда еще друг над другом подтрунивали: любовь, любовь… Шутили, а у самих уши красные. Аллочка вообще легко краснела. Это она меня выбрала. Выбирает всегда женщина. Только от нее зависит, каким будет роман и будет ли он вообще…

В 20 лет я был полным дураком. Возомнил, что никогда не потеряю голову от любви и никогда не женюсь. Вот и Аллочке не говорил о своих чувствах. Но она от меня особых признаний и не требовала. Все у нас было хорошо, спокойно. Скорее другом ей был, чем любовником. Даже не поссорились ни разу…»

А Рыбников тем временем жутко переживал, что Ларионова остановила свой выбор не на нем, а на его соседе по комнате. Ведь он еще помнил, что каких-нибудь года полтора назад она сохла по нему, а теперь вот выбрала другого… По ночам он плакал, уткнувшись в подушку, а утром вставал красный, с опухшими от слез глазами. Иной раз Вадим просыпался ночью от рыданий друга и удивлялся: «Ты что, с ума сошел? Ну, хочешь, я тебе ее отдам?» Рыбников в ответ мотал головой: «Нет, этим ты ее убьешь!» Тогда Вадим стал брать Рыбникова на свои свидания с Ларионовой, надеясь, что его возлюбленная обратит внимание на парня. Но та только смеялась над Николаем. После одной из таких совместных прогулок нервы Николая не выдержали. Он прибежал в общежитие, наспех соорудил из бельевой веревки петлю и… просунул в нее голову. К счастью, в этот момент вернулся Вадим, который и вытащил друга чуть ли не с того света. А в целях профилактики еще и надавал ему по морде.

Рассказывает Вадим Захарченко: «Не знаю уж, каким Колька больше был – талантливым или сумасшедшим, но во всех своих фильмах он сыграл любовь именно к Алле. Это даже не любовь была, а мания какая-то, болезнь. Сначала Алла от него бегала, потом жалеть стала, его адвокатом передо мной выступала. Я не ревновал ее, нет. Любой женщине должно быть приятно, когда ее боготворят…»

Где-то на последнем курсе института Захарченко решил порвать отношения с Ларионовой: уж больно хлопотным был их тройственный союз. Во время их последней встречи он сказал Алле, что больше не любит