был передавать через соседей. Но и тем с каждым разом было трудно это сделать. Однажды Муратов увидел на ручке своей двери сумку с продуктами и со злости… бросил ее об стену. При этом крикнул: «Вы меня нищим считаете?..». Но он действительно был нищим. Актер, снявшийся в пяти десятках картин, в последние годы вынужден был спать на полу, подложив под себя… снятую с петель дверь. У него не было не только мебели, но и телевизора, холодильника. В общем, типичная судьба некогда популярного актера советского кинематографа, которому за фильмы, в которых он снялся, не шло ни копейки (хотя эти фильмы чуть ли не еженедельно крутили по российскому ТВ).

В октябре 2004 года Муратов пропал в очередной раз. Незнакомые люди нашли его на улице и дали знать в милицию Все тот же Владимир Протасенко определил друга в 68-ю горбольницу. Однако вскоре после поступления туда Муратов впал в кому и 10 декабря скончался, так и не приходя в сознание.

МУХИНА ВЕРА (скульптор: «Рабочий и колхозница» и др.; скончалась 6 октября 1953 года на 65-м году жизни).

За год до смерти у Мухиной начались серьезные проблемы с сердцем. Летом она с коллегами сдавала комиссии свою очередную работу – памятник М. Горькому, но комиссия скульптуру не приняла, найдя в ней множество огрехов. И Мухиной пришлось срочно переделывать свое детище. Поскольку открытие памятника было приурочено к 25-летию со дня смерти Горького, скульпторы торопились. Работали по 12–15 часов в сутки, в ветер и дождь, по сорок раз в день влезая на леса и слезая с них – как иначе проверишь, правильно ли смотрится скульптура снизу? В итоге памятник был сделан вовремя, но сразу после этого Мухина свалилась с болезнью. Только за одну ночь у нее случилось сразу два припадка. 24 августа врачи, обнаружив у нее декомпенсацию сердца, отправили ее в Барвиху, обязав соблюдать строгий постельный режим. В один из тех дней Мухина писала родным следующее: «У меня нет спокойствия, я жадная к жизни. Я люблю жизнь, люблю воздух, солнце, землю, люблю людей, люблю дело. Вот оно-то меня и тревожит. Очевидно, вынужденное мое безделье меня вырвало из обычного равновесия, и я лезу на стену. Понимаю и в то же время не могу не лезть. Сегодня опять сказали лежать еще, до слез это взволновало, даже не взволновало, а как-то глупо обидело. Неужели я уже инвалид, как мне вскользь сказал профессор Коган! Протестую всем своим существом, зачем этот обух по голове, как это жестоко… Не хочу!»

Видимо, именно это настойчивое желание работать помогло Мухиной тогда преодолеть болезнь и прожить еще один год. Однако прожила она его столь насыщенно, что ее и без того надорванное сердце не справилось с непомерными нагрузками. Только за одно лето 53-го она дважды лежала в больнице, затем лечилась в санатории. Как пишет О. Воронова: «Она еще надеялась, но надежды уже не было. Трехдневный сердечный приступ, когда она буквально находилась между жизнью и смертью и думали, что уже начинается агония, подорвал ее силы окончательно. В состоянии временного облегчения ее выписали, и Вера Игнатьевна испытала ослепительное чувство „воскресения из мертвых“, но оно было обманчиво и кратковременно. Дни ее были сочтены, главный кардиолог Боткинской больницы Б. Е. Вотчел предупредил Всеволода Алексеевича, чтобы он никуда не уезжал даже ненадолго, что конец близок.

Последние полтора месяца пролежала в Кремлевской больнице.

«Состояние страшное, кошмарное… – почти каракулями выводит она Ивановой и Зеленской. – Я не думала, что вообще можно так болеть. При всем желании не могу написать ни одной буквы кругло. Я беспокоюсь, виновата перед ребятами… Волиек (сын Мухиной. – Ф. Р. ) – святой мальчик.

Сейчас ночь, спать не могу…

Я совсем разбита. Сегодня был какой-то ужасный приступ. Пережила. Но как перенесу его, еще не знаю…»

Когда еще верила в выздоровление, подписывалась: «Ваша нерадивая третья часть». Теперь надежд не осталось, и она завершает письмо именем и фамилией: «Ваша Вера Мухина». Подпись-прощание. Но и в этом письме, рядом с прощанием, рядом со стоном боли и последним упоминанием о сыне, бессменно сидевшем у ее постели, беспокойство о тех, кто завершает за нее скульптуру. Постоянные, неизбывные мысли о работе…

Мухина умерла 6 октября 1953 года…»

МЫШКОВА НИНЕЛЬ (актриса театра, кино: «За тех, кто в море» (1948), «Садко» (1953), «Илья Муромец» (1956), «Дом, в котором я живу» (1957), «Марья-искусница» (1960), «Дом с мезонином» (1961), «Никогда» (1962), «Легкая жизнь» (1965), «Гадюка» (1966), «Крах», «Мужской разговор» (оба – 1969), «Путь к сердцу» (1970), «Софья Грушко» (1972), «Большое космическое путешествие» (1975), «Лесные качели» (1976), «Сто грамм для храбрости» (1977) и др.; скончалась 15 сентября 2003 года на 78-м году жизни).

Мышкова перестала сниматься в кино в конце 70-х и практически исчезла с глаз общественности, ведя тихий и уединенный образ жизни. В 1994 году скончался ее муж – известный кинооператор Константин Петриченко (они познакомились в 1952 году на съемках фильма «Садко»). Спустя год после смерти супруга у самой Мышковой врачи обнаружили неизлечимое заболевание – болезнь Альцгеймера или церебральный атеросклероз (прогрессирующая потеря памяти). Болезнь появилась незаметно. А в середине 90-х наступило резкое ухудшение, когда Мышкова уже не могла обходиться без посторонней помощи. Пришлось перевезти ее во Францию, где в то время в служебной командировке находился ее сын Константин Петриченко-младший. Там Мышкову смотрели светила медицины, но и они оказались бессильны – болезнь прогрессировала.

В июне 2003 года, давая интервью «Экспресс-газете», сын актрисы рассказал следующее: «При каждом удобном случае я стараюсь вывести маму подышать свежим воздухом. Но сейчас и это становится проблематичным. По дому, насколько возможно, она передвигается. Телевизор не смотрит и читать уже не может. Мы, естественно, общаемся, насколько позволяет заболевание. Но когда отсутствует память, у человека тяжело фокусируется внимание на каких-то конкретных вещах: мир вокруг постоянно сужается… Поверьте, говорить об этом очень тяжело! Если бы не моя жена Лена, которая взяла на себя основную работу по уходу за мамой, не представляю, как бы мы все это пережили. Ленушка – красавица и умница. Я с ней очень счастлив…»

Н. Мышкова скончалась спустя три с половиной месяца после выхода в свет этого интервью – 15 сентября 2003 года.

НАГИБИН ЮРИЙ (писатель: «Человек с фронта» (1943), «Переулки моего детства», «Всполошный звон» (1997) и др.; автор сценариев к фильмам: «Гость с Кубани» (1956), «Председатель» (1964), «Бабье царство» (1968), «Чайковский», «Директор» (оба – 1970), «Дерсу Узала» (1976), «Так начиналась легенда» (1977), «Поздняя встреча» (1979) и др.; скончался 17 июня 1994 года на 75-м году жизни; похоронен на Новодевичьем кладбище).

У Нагибина было больное сердце и в последние годы оно частенько его беспокоило. Но, несмотря на это, писатель не раз говорил: «Даст Бог, доживу до 80». Бог не дал, и медицина тоже не дала, которая надеется тоже только на Бога. Вспоминает жена писателя Алла Нагибина:

«Предчувствия у него возникали. Говорят, они есть у всех сердечников. Его кончину ускорила смерть собаки, эрдельтерьера Проши. У Юры было много собак, и все эрдели. Я думаю, что хозяин выбирает собаку такую, какой он сам. Ему нравилось, что эрдели до старости активны, молодые, сумасшедшие. В феврале 94 -го умер эрдель Проша. Я ночью вывезла его из дома, а утром сказала: „Проши нет“. Юра заплакал… Он связывал свое самочувствие с жизнью этой собаки. Я предложила: „Давай возьмем другую собаку“. – „У меня другой собаки не будет“, – отрезал Юра.

Я все-таки поехала куда-то к черту на рога, взяла щеночка, привезла домой. Юра лежал. Я бросила эрделя ему в кровать. Он мне в ответ резко закричал: «Это предательство Проши!» Я закрыла двер, ушла. Потом прихожу – он держит щенка в руках, как хрустальную вазу, бережно и нежно. За три дня до смерти он сказал: «Когда я сдохну, ты все продай и уезжай отсюда».

Он умер 17 июня. А легко или тяжело, никто не знает. Я зашла к нему в 9 утра взять щенка. Юра пожаловался: «Он мне всю ночь спать не давал». – «Ну ты поспи», – сказала я ему. Кто-то позвонил, я спустилась вниз, поговорила по телефону… потом услышала вскрик, поднялась к нему – Юра не дышал… Не думаю, что он не почувствовал этой предсмертной боли. Легких смертей не бывает. Болеть он не умел.