только что прощались, и смотрят друг на друга: бухал много или нет? Это первый вопрос, который мужики задают друг другу. А в глазах надежда: а вдруг меня пронесет? Это повторяется каждый раз, просто до смешного доходит. Допустим, имя человека, с которым прощаются, совершенно не вяжется со словом „алкоголь“, но вопрос этот задается, и тема эта обсуждается. Люди пытаются зачем-то найти причину, почему не стало того или другого человека, выбирают алкоголь и… продолжают спокойно идти и поминать. Получается игра в лицемерие и ханжество. Начинают слезно: да мы его не уберегли… Не им решать, и не им искать виноватых, и не им искать причины. Сразу после смерти было много звонков с вопросом, как он умер. Я не могу понять суть этого вопроса. Как умирают люди? Взял и умер…»

Похороны А. Фатюшина состоялись 9 апреля. Гражданская панихида проходила в Театре имени Маяковского, где покойный проработал более 30 лет. Вот как описывали происходящее центральные СМИ.

Д. Мельман («Московский комсомолец»): «Когда хоронят стариков – это горе. Когда уходят из жизни полные сил люди – это трагедия. Вчера в Театре имени Маяковского Москва прощалась с актером Александром Фатюшиным, всего пару недель назад отметившим свое 52-летие.

На панихиде было много коллег Фатюшина по театру и кино: Сергей Арцыбашев, Ирина Муравьева, Игорь Костолевский, Александр Панкратов-Черный, Светлана Немоляева. Пришли и друзья Фатюшина из московского «Спартака», за который всю жизнь болел актер, – Никита Симонян, Олег Романцев, Ринат Дасаев.

Ведущему траурную церемонию Эммануилу Виторгану стоило огромных сил и выдержки повторить несколько раз: «Гражданская панихида заканчивается». Унять слезы склонившихся над гробом жены и матери покойного и соблюсти полагающийся в таких случаях церемониал – задача почти непосильная. В последний путь Фатюшина проводили аплодисментами, ради которых он и прожил вою недолгую, но яркую жизнь…»

А. Орлова («Комсомольская правда»): «Многие приехали после панихиды и на Востряковское кладбище, где Александра Константиновича отпевали и хоронили. Маленькая церковка была заполнена людьми. Большинство крестились, держа в руках свечи, кто-то просто тихонько стоял, кто-то бродил по церковному двору… А день выдался совсем не апрельский: холод, морось и лужи по щиколотку. Хотя говорят, что дождь в день похорон – это правильно. Это значит, сама природа плачет по тому, кто ушел».

ФЕТИН ВЛАДИМИР (кинорежиссер: «Жеребенок» (1960), «Полосатый рейс» (1961), «Донская повесть» (1964), «Виринея» (1969), «Любовь Яровая» (1970), «Открытая книга» (1974), «Сладкая женщина» (1977), «Таежная повесть» (1980), «Пропавшие среди живых» (1981); скончался 19 августа 1981 года на 56-м году жизни).

Фетин долгие годы имел пристрастие к «зеленому змию», из-за чего его здоровье было сильно подорвано. Кроме этого, он дважды попадал в тяжелые автомобильные аварии. Однако умер Фетин от сердечного приступа. Вспоминает бывшая супруга режиссера актриса Людмила Чурсина:

«Я снималась в Риге, и вдруг меня словно подбросило на месте: „Мне срочно нужно ехать в Ленинград!“. Еле уговорила режиссера, чтобы отпустил. В поезде раскрыла роман Уайлдера „Мартовские иды“, начала читать и вдруг чувствую: руки-ноги похолодели и сердце буквально остановилось. „Что бы это значило?“ – подумала я и посмотрела на часы: ровно полвторого ночи. Я долго не могла заснуть. Рано утром на вокзале меня встретил мой второй муж, кстати, его звали так же, как Фетина, Владимиром Александровичем. Еще издали по его лицу я поняла: что-то случилось, и именно с Володей! Позже мы поехали на квартиру Фетина, где сидел свидетель происшедшего, режиссер Балтрушайтис. Он рассказал, что накануне вечером они с Володей мирно беседовали на кухне. Вдруг в половине второго ночи Володя тихо сполз на пол. Может быть, он в тот момент подумал обо мне, а я в поезде это почувствовала? Не знаю, мистика какая-то!..»

ФЕДОРОВ СВЯТОСЛАВ (врач-офтальмолог, создатель и гендиректор МНТК «Микрохирургия глаза»; погиб в авиакатастрофе 2 июня 2000 года на 73-м году жизни).

Федоров во многом погиб по собственному недосмотру: он слишком надеялся на свою авиатехнику, которая на самом деле находилась не в самом лучшем состоянии. И «звонок» свыше Федорову был еще за три года до трагедии: 4 июля 1997 года с 30-метровой высоты рухнул сверхлегкий самолет «Авиатика», принадлежавший МНТК «Микрохирургия глаза». В той аварии погибла 19-летняя фотомодель Анна Полежаева (дело происходило на дне рождения сына Эдуарда Сагалаева, чья дача находится рядом с федоровской), а пилот Иван Антимонов чудом выжил.

В тот роковой день 2 июня 2000 года Федоров возвращался на французском вертолете «Газель» из Тамбова в Москву. Авария произошла на подлете к столице. Из-за технической неисправности (отказал двигатель, вертолетные лопасти сложились) в половине восьмого вечера вертолет рухнул на землю в ста метрах от Тушинской детской больницы, погребя под своими обломками четырех человек: Федорова, его пресс-секретаря и двух пилотов. Первыми, кто прибежал к месту аварии, была местная детвора, игравшая неподалеку. 14-летняя школьница Оля Батагова рассказывала:

«Мы с друзьями стояли на остановке, ждали автобус. Потом пацаны мне говорят: „Смотри, какой черный вертолет!“. Он летел в сторону Митина. Совсем невысоко. А потом остановился на месте и упал вниз… Вертолет превратился в лепешку. Пожара не было. Один человек остался в кабине. Двое лежали метрах в десяти, еще один – метрах в пяти. Он почему-то был в одних трусах. Подошла какая-то женщина, заплакала и говорит: „Да это же доктор погиб, Федоров!“.

Полная уверенность в том, что погиб именно Федоров, появилась после того, как на месте аварии были найдены его удостоверение и протез (одна нога у врача была ампутирована). Как писал в «Комсомольской правде» А. Синельников: «До поздней ночи у места аварии толпился народ. Из-за высокого забора ничего не было видно, но никто не уходил. Люди не верили, что ТАМ именно Федоров. Около десяти вечера за оцепление прошла его жена Ирэн Ефимовна в сопровождении Эдуарда Сагалаева.

Обозленные милиционеры едва сдерживали натиск журналистов и любопытствующих. Не менее обозленные чекисты шугали репортеров…»

Похороны погибших состоялись 6 июня. Вот как на них откликнулась центральная пресса.

Г. Сапожникова («Комсомольская правда»): «Черные банты на табличках: „Центр микрохирургии глаза“ возвращали в реальность, а музыка над микрорайоном Бескудниково, который вырос на этом пустыре вслед за МНТК, была удивительно светлой. И только когда к главному входу подъехал катафалк с узнаваемым портретом со смешным „ежиком“ и знаменитыми смеющимися глазами, траурный марш всхлипнул по- настоящему, а у врачей, встречавших своего шефа на пороге, затряслись руки.

Дубовый гроб с тяжелыми ручками даже и не пытались открыть: по страшным свидетельствам, от лица Святослава Федорова только что и осталось – подбородок да тот самый седой «ежик», по которому его, собственно, и опознали.

«У меня с народом беда! – в панике шептал в рацию капитан милиции. – Требует, чтобы пустили, а они все идут и идут…» «Они» – это 4 тысячи сотрудников центра плюс представители его 12 филиалов, плюс друзья. Эта смерть собрала всю российскую медицинскую, политическую и культурную элиту…»

Р. Рохель («Московский комсомолец»): «Массивный гроб с телом академика так и не открыли. Ожидания, что рядом будут стоять гробы его подчиненных, погибших вместе с ним, не сбылись. На экран над гробом проецировались слайды: Федоров в загородном имении, Федоров возле беседки-ротонды, Федоров на операции.

В зале горели четыре гигантские люстры, глухие коричневые занавеси до пола не пропускали свет и воздух…

Справа от гроба сидели вдова, дочери, внук, друзья. Вдова, в черных очках и шляпке, которая сползала на затылок после каждого объятия, принимала соболезнования. К ней шли и шли: Боровик-старший, только недавно сам похоронивший сына, Лукин, Травкин, Черниченко, режиссер Меньшов с Алентовой, Искандер, Говорухин, Любшин, Градский…

Слышатся рыдания в голос. Женщину уводят успокаивать в боковую комнату, где видна разобранная койка. Молодой, хорошо одетый мужчина тоже рыдает. Прошли женщины с повязками на глазах. Дорожные работницы, прямо в оранжево-синих жилетах. Следом за премьер-министром Михаилом Касьяновым – потерянные бабульки. Гражданскую панихиду, которую здесь почему-то назвали митингом, сдвинули на полчаса, потом еще на час…»