— Какое там — Новодевичье?! Там уже не всех маршалов хоронят.

На каком же кладбище хоронить? Родители говорят, что на Ваганьковском похоронен дядя Володи — Алексей Владимирович Высоцкий, его Володя очень любил. Звоним Кобзону. Кобзон с Севой Абдуловым едут в Моссовет — пробивать Ваганьковское. Разрешение хоронить на Ваганьковском получено».

Л. Сульповар: «Я присутствовал при обсуждении — где хоронить Высоцкого. Отец настаивал:

— Только на Новодевичьем!

И все это было настолько серьезно, что начали пробивать. Попытались связаться с Галиной Брежневой, но она была в Крыму. Второй вариант — через Яноша Кадара хотели выйти на Андропова.

С большим трудом удалось уговорить отца. Тогда Новодевичье кладбище было закрытым».

В. Нисанов: «В большой комнате сидел Юрий Петрович Любимов и звонил сначала Гришину, потом Андропову… Можно ли хоронить Высоцкого — из театра? Ведь Володя не был ни заслуженным, ни народным… Гришин ответил, что хороните как хотите, хоть как национального героя…»

И. Кобзон: «25 июля в 8 утра мне позвонили близкие друзья Высоцкого Сева Абдулов и Валерий Янклович. Сообщили о трагедии, что в 4 часа не стало Володи. Потом сказали, что семья очень просит, чтобы его похоронили на Ваганьковском. А чтобы похоронить на Ваганьковском, нужно было обязательное разрешение Моссовета. Во-первых, кладбище закрытое. Во-вторых, по статусу Володя… как бы… не подходил, потому что у него не было никакого звания…

Я сразу поехал в Моссовет. У меня был там очень хороший доброжелатель Коломин Сергей Михайлович, первый заместитель Промыслова. Я ему все рассказал. Он говорит: «Да. Очень жаль Володю». Эту новость он от меня узнал. «Что ж, — говорит, — езжайте, выбирайте место. Если найдется там место, я разрешу».

Я поехал на Ваганьково. Там уже были замдиректора Театра на Таганке и отец Володи Семен Владимирович. Директором кладбища был бывший мастер спорта по футболу… Кстати, то, что пишет Марина Влади про это в своем «Прерванном полете», — вранье. Было, что я полез в карман за деньгами, но никаких тысяч я даже достать не успел. Он остановил мою руку: «Не надо, Иосиф Давыдович! Я Высоцкого люблю не меньше вашего…»

И мы вместе пошли выбирать землю. Я сказал: «Представляете, сколько придет народу… хоронить? Вам разметут все кладбище. Поэтому нужно какое-то открытое место, например, здесь», — и указал место, где теперь находится могила Володи. А тогда там был асфальт. Он сказал: «Я не против, если будет разрешение Моссовета». Я опять в Моссовет, к Коломину: «Если хотите избежать давки и большого скандала в Москве, нужно хоронить только там». — «Ну там, так там!» — сказал Коломин и подписал разрешение, чему я несказанно был рад…»

А. Сабинин (актер «Таганки»): «Когда Володя умер, мы с женой пошли к нему. Дверь открыла Нина Максимовна, спокойно сказала: „Здравствуйте. Хотите посмотреть Володю?“ Сразу из кухни вышел молодой врач, который с ним был последние дни. Открыл комнату налево. На низкой тахте лежал Володя, черный свитер, черные брюки и ни разу не надеванные черные ботиночки, они мне показались очень маленькими, и сам он показался очень маленьким… Врач зазвал нас на кухню. Там сидели Белла Ахмадулина, Сева Абдулов, Мессерер Боря. Там была и Марина, конечно. И они просто пили. Ни слова не говоря, Боря открыл холодильник, достал новую 0,75 „Пшеничной“, скрутил пробку, налил мне две трети чайного стакана, я хлобыстнул, налили жене, она хлобыстнула. Немножко постояли… И молча ушли…»

С 26 июля в зарубежной печати появляются первые отклики на смерть В. Высоцкого (советская пресса молчит, если не считать крохотного некролога в «Вечерней Москве»). 26 июля в газете «Нью-Йорк таймс» (напомним, она из всех американских изданий чаще всего писала о нашем герое), в статье «Владимир Высоцкий, советский актер и бард, умер от сердечного приступа», журналист Крег Уитни сообщал:

«Москва, 25 июля. Ведущий сатирик, Владимир Высоцкий, бард и актер, чьи песни, высмеивающие строй, даже секретную полицию, сделали его столь же популярным здесь, как рок-звезды на Западе, умер прошлой ночью от сердечного приступа, как сообщили сегодня его друзья.

Г. Высоцкий был женат на Марине Влади, французской актрисе, и был ведущим актером Театра на Таганке в Москве, авангардистской труппы, возглавляемой Юрием П. Любимовым.

Его друзья сказали, что актер, которому было 46 лет (?), уже некоторое время болел и в момент смерти находился в больнице.

Г. Высоцкий был популярной кинозвездой, а также поэтом-бардом. Он отбывал срок в лагерях в юности, но был освобожден при Никите С. Хрущеве после смерти Сталина в 1953 году. Его лучшими ролями на «Таганке» были Гамлет в сценической постановке Сергея Есенина, поэта раннего советского периода.

Нападки за сатирические песни.

Он был хорошо известен по записям его песен, но многие распространялись нелегально, поскольку он часто подвергался резкой критике советских культурных структур за независимость мышления.

Он не всегда мог ездить за границу даже к своей жене в Париж, поскольку его взгляды часто приводили его к конфликту с властями…

Сатира г. Высоцкого была не столь острой, чтобы сделать его персоной нон грата для советских властей, но и не столь беззубой, чтобы он потерял уважение советской молодежи…»

Римская газета «Пьеса сера» 26 июля писала: «Умер от инфаркта советский актер и певец Владимир Высоцкий. Он успешно выступал на сцене (знаменит в ролях Гамлета и в „Галилее“ Брехта), Высоцкий был также широко популярен как автор сатирических песен против советского строя, что сделало его имя особо широко известным среди публики. Высоцкий — которому было немногим более 40 лет — был женат на французской актрисе Марине Влади.

Высоцкий был самым популярным и любимым певцом в СССР: многие из его песен были основаны на переживаниях, которые он испытал в молодости в заключении в сталинских лагерях. Официально распространялись только песни, в которых не было резкого протеста. Своим «тяжелым» голосом Владимир Высоцкий пел не о «светлом будущем», а о трудностях сегодняшней обыденной жизни».

Отметим, что в обеих публикациях о Высоцком говорилось как о бывшем зэке, хотя это было неправдой. То ли это была элементарная неосведомленность журналистов, то ли еще что-то.

В тот день, 26 июля, еще несколько зарубежных газет посвятили свои статьи безвременной кончине Высоцкого. Среди них: «Новое русское слово» (США), «Юманите» (Франция), «Таймс» (Великобритания), «Унита» (Италия) и «Драпо руж» (Бельгия).

Между тем наступило 27 июля 1980 года.

А. Демидова: «27 июля всех собрали в театре, чтобы обсудить техническую сторону похорон. Обсудили, но не расходились — нельзя было заставить себя вдруг вот встать и уйти. «Мы сегодня должны были играть „Гамлета“, — начала я и минут пять молчала — не могла справиться с собой. Потом сбивчиво говорила о том, что закончился для нашего театра определенный этап его истории — и что он так трагически совпал со смертью Володи…»

М. Влади: «В комнате с закрытыми окнами лежит твое тело. Ты одет в черный свитер и черные брюки. Волосы зачесаны назад, лоб открыт, лицо застыло в напряженном, почти сердитом выражении. Длинные белые руки вяло сложены на груди. Лишь в них видится покой. Из тебя выкачали кровь и вкололи в вены специальную жидкость, потому что в России с покойными прощаются, прежде чем хоронить. Я одна с тобой, я говорю с тобой, я прикасаюсь к твоему лицу, рукам, я долго плачу. Больше никогда — эти два слова душат меня. Гнев сжимает мне сердце. Как могли исчезнуть столько таланта, щедрости, силы? Почему это тело, такое послушное, отвечающее каждой мышцей на любое из твоих желаний, лежит неподвижно? Где этот голос, неистовство которого потрясало толпу? Как и ты, я не верю в жизнь на том свете, как и ты, я знаю, что все заканчивается с последней судорогой, что мы больше никогда не увидимся. Я ненавижу эту уверенность. Уже ночь. Я включаю нашу настольную лампу. Золотистый свет смягчает твое лицо. Я впускаю скульптора, который поможет мне снять посмертную маску. Это очень верующий пожилой человек. Его размеренные движения меня успокаивают. Пока он разводит гипс, я мажу твое лицо вазелином, и мне кажется, что оно разглаживается у меня под пальцами. Последняя ласка — как последнее успокоение. Потом мы молча работаем. Я несколько лет занималась скульптурой, я знаю, как делаются слепки, я вспоминаю почти забытые движения, эта работа вновь окунает меня в простоту жизни».

Скульптор, о котором упоминает Влади — Юрий Васильев, — был знаком с Высоцким, оформлял многие