стал кричать: «Прекратите ходить! Если вы не уважаете себя, то я себя уважаю!» Но люди все равно уходили…

На следующий день ко мне приходит директор Полада и говорит: «Давайте менять…» Следом пришел и сам Полад с этим же предложением: мол, поставь меня на прежнее место. Конечно, с Высоцким любому артисту было трудно работать, очень трудно. Люди хотели не только слышать, но и видеть Володю, потому что, по разговорам, он раз двадцать разбивался на машине и раз пятнадцать умирал…»

Скандальная слава Высоцкого, конечно, играла свою роль в его невероятной популярности, однако не главную. Главным было то, что в те «застойные» годы, когда официальная идеология как будто специально «мертвила» все вокруг, борясь с любой неординарной мыслью, его песни воспринимались большинством людей как глоток свежего воздуха. Только одно странно: почему власть, часто не дававшая продыху другим, к Высоцкому была в основном благосклонна (особенно во второй половине 70-х), разрешая ему не только концертировать по стране, да еще в многотысячных Дворцах спорта, но и концерты его записывать на магнитофонных лентах, чтобы они потом распространялись по стране со скоростью пожара?

20 марта Высоцкий уже в Москве — играет Свидригайлова в «Преступлении и наказании». В этой же роли он выходит на сцену театра и два дня спустя. 23 марта он облачается в одежды принца датского. 24-го Высоцкий занят сразу в двух спектаклях: в полдень играет в представлении «В поисках жанра», вечером — в «Павших и живых».

26 марта Владимир Высоцкий дал сразу три концерта в МВТУ имени Баумана, где исполнил очередную свою «нетленку» с длиннющим названием «Впечатление от лекции о международном положении человека, который получил 15 суток за мелкое хулиганство» («Я вам, ребята, на мозги не капаю…»). Учитывая, что в последние годы из-под пера Высоцкого рождалось все меньше и меньше сатирических произведений, эту новинку публика приняла на «ура», хотя, на мой взгляд, в сравнении с остальными сатирическими виршами нашего героя эта — явный провал. Даже при том, что информационно она была весьма насыщена — в ней содержалось много узнаваемых реалий того времени: иранская революция, выборы Римского папы, выход замуж миллиардерши Онассис за советского подданного и т. д. Но все же, все же…

27 марта Высоцкий играет в «Преступлении и наказании», а на следующий день берет в театре очередной отпуск.

Тем временем Станислав Говорухин приступил к монтажу фильма «Место встречи изменить нельзя». На «озвучке» больше всего хлопот с Высоцким — тот работает спустя рукава. Вот как об этом вспоминает сам режиссер:

«Больше всего я с Высоцким намучился на озвучании, потому что процесс съемки его еще как-то завораживал, а на тонировке с ним было тяжело. Процесс трудный и не самый творческий — актер должен слово в слово повторить то, что наговорил на рабочей фонограмме, загрязненной шумами, стрекотом камеры. Бесконечно крутится, повторяясь, кольцо на экране. Володя стоит перед микрофоном и пытается „вложить в губы“ Жеглова нужные реплики. И это его сводит с ума: попасть не может, чем больше не может попасть, тем, значит, у него хуже получается, нервничает. Он торопится, и от того дело движется еще медленнее, он безбожно ухудшает образ. „Сойдет!“ — кричит он. Я требую переписать еще дубль. Он свирипеет, бушует, выносится из зала. Там он ругается, говорит, что я придираюсь, то есть он был совсем обозлен до последней…

Потом, через полчаса, возвращается в зал, покорно становится к микрофону. Ему хочется на волю. Там — впереди — песни, концерты, поездки, а ему надо стоять у этого бесконечного кольца и пытаться попасть себе в губы и повторять тысячу раз уже прожитую жизнь. Ну, зачем? Его творческое нутро требует нового, впереди ждут Дон Гуан и Свидригайлов, а внизу, у подъезда, нетерпеливо перебирают ногами и звенят серебряной сбруей его Кони…»

В эти же дни Высоцкий снова встречается в работе с Анатолием Эфросом. Тот решил поставить на радио «Маленькие трагедии» А. Пушкина и пригласил Высоцкого на роль Дон Гуана (напомним, что его же он должен был сыграть и в фильме М. Швейцера). Запись носила пробный характер, и в ней участвовали только два действующих лица: Высоцкий (Дон Гуан) и Эфрос (он читал за всех остальных персонажей). Премьеру спектакля Высоцкий уже не застанет: она состоится только после его смерти — в 1981 году.

В начале апреля 1979 года Высоцкий отправляется в очередной зарубежный вояж, причем продолжительный — почти три недели. Учитывая, что эта поездка подразумевала концерты сразу в двух капиталистических странах (ФРГ, Канада), зададимся вопросом: почему советские власти, которые Высоцкий совсем недавно столь беззастенчиво обманул (с концертами в США), вдруг взяли и отпустили его в новое турне? Видимо, потому же, почему это делалось и раньше, — вес Высоцкого в тайной политике Кремля по-прежнему оставался высоким, как внутри страны, так и за ее пределами. И направлений, которые были закреплены за Высоцким, по-прежнему было два: французское и американское. И на обоих в те дни происходили весьма значимые для Кремля события.

Во-первых, в том же апреле Москву с официальным визитом должен был посетить президент Франции Валери Жискар д'Эстен. Во-вторых, Кремль был крайне обеспокоен желанием югославского лидера Иосипа Броз Тито возглавить еврокоммунистическое движение в Европе (объединившись с ФКП, КПИ и ИКП). Поскольку Высоцкий по-прежнему являлся мужем еврокоммунистки Марины Влади, бывшей симпатизантом просоветских сил в ФКП, обижать его Кремлю, видимо, было несподручно.

Отметим, что к концу 70-х такое явление, как браки советских граждан с иностранцами, стали более частым явлением, чем это было десятилетием ранее. Так, если в конце 60-х в год в СССР заключалось порядка 30–40 смешанных браков с иностранцами из капиталистических и развивающихся стран, то в 1979 году их число достигло 258 (браки с представителями соцстран в их число не входили). При этом довольно много было браков элитарных — таких, где советскую сторону представляли деятели высшего советского истэблишмента.

Например, в конце 70-х среди таковых значились: кинорежиссер Андрей Кончаловский, поэт Евгений Евтушенко, сценарист Александр Шлепянов, киноактрисы Майя Булгакова и Людмила Максакова, пианист Андрей Гаврилов, шахматист Борис Спасский, композитор Александр Зацепин, солист балета ГАБТ В. Деревянко и др. В этот список входили и отпрыски знаменитых людей: сыновья писателя В. Катаева, кинокритика Е. Суркова, дочери поэтов М. Алигер и А. Кешокова, концертмейстера Д. Ашкенази, композиторов М. Фрадкина, О. Фельцмана, А. Николаева, заместителя директора киностудии «Мосфильм» Н. Иванова и др.

В этом же списке значился и Владимир Высоцкий. Однако он проходил в нем как персона особенная, поскольку таких браков, как у него, в СССР практически не было. Разве что брак Сергея Каузова с греческой миллионершей Кристиной Онассис, который случился в августе 78-го. Отметим, что за этим союзом тоже стоял КГБ: он его подстроил, а потом опекал и направлял. Однако случай Высоцкого все равно проходил по категории особенных, поскольку его жена хоть и не была миллионершей, но для советских властей представляла не меньший (а даже больший) интерес, поскольку была видным деятелем международного коммунистического движения, президентом просоветского общества «Франция — СССР».

Что касается американского направления, то там происходило следующее. В конце марта американское издательство «Хэркорт, Брейс, Джованович» выпустило в свет книгу Л. Брежнева под названием «О мире, разрядке и советско-американских отношениях». Сделано это было не случайно, а как один из очередных этапов операции Белого дома по «задушению СССР в объятиях» (не случайно в самих США к пиару этой книги приложил руку сенатор Юджин Маккарти, который несколькими годами ранее баллотировался на пост президента США). Американцам нужна была эта книга как собаке пятая нога, но им необходимо было умаслить советского генсека перед намечаемой на