— Мария, — скомандовал я, — пойдем с нами.

Она вылезла из машины, посмотрела на Томми и плюнула ему в лицо.

— Только не с ним. Свинья! — прошипела она.

— Хорошо, не с ним. Можешь идти куда хочешь. К Аните?

Она в панике взглянула на Брока Тейлора, затем посмотрела на меня и подняла брови.

— Ты знаешь куда? — спросил я.

Она кивнула.

Мне хотелось спросить ее, что случилось, или, вернее, как это все произошло. Но с этим можно подождать. Я достал какие-то деньги из кармана и дал ей.

— Тогда иди, — разрешил я.

Она оглядела двор и почти улыбнулась, затем направилась к открытым воротам. Один каблук был сломан, так что шла она сначала хромая, потом на цыпочках, затем сняла туфли бросила их в грязь. Она вышла на дорожку и скрылась из вида.

Я забрал автомат у Томми и велел ему взять деньги. Затем бросил автомат на Шона Муна. Он лежал на спине, и из раны на затылке текла кровь. Я посмотрел на Брока Тейлора, не сводившего с меня глаз.

— Мне наплевать на Рейлли. Но к девушке больше не приставай.

— Я ей помогал, — сказал он с американизированным дублинским прононсом.

— Тогда больше ей не помогай. И не смей лезть в мои дела, слышишь?

— Я слышу тебя, Эдвард Лоу.

Я взглянул на него, расслышал угрозу, возможно, не реальную, а только подразумеваемую, и понял, что это не конец, что немыслимо, чтобы после убийства братьев Рейлли мы бы с Томми просто ушли, как будто ничего не случилось. Я зашел в охранную будку и снова закрыл ворота, затем взял автомат и показал его Броку, который не пошевелился.

— Томми, помоги мне втащить Муна в будку.

Мы втащили тело в будку и положили на пол рядом с охранником. Голова Муна медленно кровоточила, но боюсь, что в этот момент мне было на это глубоко наплевать. Я захлопнул тяжелую дверь и пошел к «бентли».

— Ключи, — сказал я Тейлору.

Его лицо вытянулось.

— Ты не спишешь это на меня, — произнес он. В панике его акцент стал еще заметнее.

— Правильно, — ответил я. — Мы все остаемся здесь. Ключи.

Он протянул мне ключи. Я передал Томми автомат и велел держать на мушке Тейлора. Затем сел в «бентли», проехал на нем до ворот. Вылез из машины и кивком показал Броку на дом. Пока мы шли, Томми все время держал его на мушке.

— Он умеет с ним обращаться? — спросил Тейлор.

— Наверное, тебе стоит на это надеяться, — ответил я.

В цокольном этаже находилась перестроенная кухня; у лестницы, ведущей на первый этаж, я остановил Тейлора.

— Свет горит. Кто-нибудь дома? Кто-нибудь нас ждет?

— Нет, — ответил он. — Свет горит всегда, ради безопасности.

— Потому что если нас пристрелят, я успею прикончить тебя, — сообщил я, показывая ему пистолет.

— Никого нет. Я уже больше так не работаю.

— В самом деле? А что это было сегодня? Ты только забыл заставить их копать собственные могилы.

Я подтолкнул его в спину пистолетом, и он поднялся по ступенькам, набрал код охранной сигнализации на панели рядом с высокой четырехстворчатой дверью и вошел через нее в дом. Мы пошли за ним, закрыв за собой дверь, попали в комнату, где все было ободрано до штукатурки и панелей в ожидании ремонта, откуда по узкому коридору попали в просторный холл с высоким потолком и полом из каменных плит. Краска и обои со стен облупились, карнизы рушились. Мебель и деревянные детали были закрыты старой клеенкой и брезентом, кругом разбросаны книги с образцами обоев и обивки. Фитцуильям-сквер, последняя из замечательных дублинских площадей времен короля Георга, теперь раскупалась броками тейлорами и ему подобными. Сколько ни содрало с него бюро по криминальным доходам, этого явно было недостаточно.

— Я пока еще не развернулся с реставрацией, ребята, — сказал Брок Тейлор, напомнив мне взволнованную женщину, показывающую подругам новый дом. Он провел нас в переднюю гостиную, покрытую густо-синим ковром и оклеенную обоями в сиреневую и фиолетовую полоску. — Это осталось от прежнего владельца. Я делаю одну комнату за другой, собираюсь тут жить. Ведь только впустите строителей, они такого понаделают.

Тяжелые, винного цвета, шторы были задернуты. Мы с Томми сидели в креслах мебельного гарнитура того же цвета. Брок Тейлор уселся на диван. Томми поднялся и начал ходить по комнате, держа в руке автомат. Меня это несколько раздражало, но, заметив беспокойные взгляды, которые Тейлор бросал на Томми, я понял, что его это раздражает гораздо больше, и оставил все как есть.

— Итак, ребятки, — начал Тейлор, — что я могу для вас сделать?

— Можешь начать с объяснения, зачем сегодня велел убить братьев Рейлли.

Тейлор жизнерадостно и самоуверенно рассмеялся: наверное, натренировался в регби-клубе в Сифилде. Все еще смеясь, он встал и начал освобождаться от своего бежевого пальто, вблизи сильно смахивавшего на кашемир, затем снова сел. На нем был бледно-серый льняной костюм и серая водолазка, а также бежевые итальянские туфли и прозрачные серые шелковые носки. Зачесанные назад темные волосы высоко поднимались надо лбом, а седая прядь вроде как светилась. В его загорелом лице и аккуратной одежде было что-то искусственное, напоминающее о конферансье кабаре семидесятых годов.

— Ну не тяните время, выкладывайте сразу самый главный вопрос.

Он еще посмеялся.

— Я не собираюсь оставаться здесь дольше, чем необходимо, — сказал я. — Я всего лишь пытаюсь понять, сколько времени мне потребуется, чтобы написать для полиции письменные свидетельские показания, и когда я освобожусь. Понимаешь, у меня сегодня еще масса дел.

Тейлор спокойно посмотрел на меня, явно стараясь понять, блефую ли я или говорю всерьез.

— У нас орудие убийства. На нем отпечатки Муна. У нас два свидетеля. Полагаю, этого достаточно. Что скажешь, Брок? Потому что для меня это плевое дело, мне даже очень кстати — налажу отношения с полицейскими. Не то чтобы я особенно приязненно относился к Даррену и Уэйну, но даже они заслуживают большего, чем получили сегодня.

— Ну, тут я с тобой не согласен, Эд. Да и ты сам с собой не согласишься, когда выслушаешь всю историю.

— Тогда рассказывай. Всю историю.

Из помещения над головой донесся какой-то звук, скрип половицы, хлопок двери. Я вышел в холл и посмотрел на лестницу.

— Да нет там никого, — сказал Брок. — В этих старых домах все время слышатся какие-то звуки. Особенно по ночам. Такое впечатление, что они живут и дышат. Ужасно страшно, если ты один.

Я вернулся и кивнул ему. Брок с опаской поглядел на Томми, наклонился вперед и сказал:

— Твой приятель Томми очень действует мне на нервы этим своим вышагиванием. И поскольку он главное действующее лицо в этой истории, я бы не хотел чувствовать себя… в опасности, когда буду ее рассказывать.

Я оглянулся.

— Томми, стой спокойно, слышишь?

Томми перестал ходить, остановился, но продолжал раскачиваться. Не знаю, насколько это успокоило Брока, но он все равно начал говорить.

— Как я уже сказал, все начал Томми. У его дочери с Брэди и Говардом были какие-то делишки. Лично я не имею к этому никакого отношения, все мои связи — через Шона Муна.

— Расскажи мне про Муна.