– Черт, ты сломал мне руку!

Из-под него по черно-белым плиткам пола поползла струйка мочи. Слезы покатились по щекам, впалым от героина, усы были в крови, по подбородку текла слюна. Встречал ли я его раньше, или он просто был типичным представителем десяти тысяч дублинских наркоманов?

– Не нужно было ломать мне руку, я все равно не зарезал бы тебя.

– Ты почти зарезал меня.

Я провел тыльной стороной ладони по горлу. Рука оказалась в крови.

– Это всего лишь царапины. Не больше, чем от бритвы при бритье.

Он был прав. В его планы не входило зарезать меня. Но если бы входило, то, видимо, это имело отношение к наркотикам.

– Ты испугал меня, вот что. Я просто хотел узнать, как тебя зовут.

– Меня зовут Эдвард Лоу.

Постепенно в его влажных, налитых кровью глазах появилось какое-то выражение.

– Я знаю тебя. Ты тот самый умник, который ходил к Толстяку, верно? Закончилось тем, что ты облевал все вокруг. В тот миг, наверно, не так здорово себя чувствовал, а?

Я тоже его узнал. Не по «Хеннесси», хотя он, должно быть, болтался там, а вспомнил, как он с семьей продирался сквозь Сифронт-Плаза в Сифилде, выкрикивая непристойности в мобильник.

– Так же здорово, как ты сейчас. Что ты здесь делаешь? Ты один из дружков Толстяка?

– Мне нужно в больницу, – сказал он. Пот лился у него по лбу. Его начало колотить.

– Расслабься. Это просто шок.

– Иди в задницу со своим шоком, ты мне руку сломал.

– Ты потерял не так много крови, все будет в порядке.

Я подошел к двери, запер ее изнутри, отодрав с косяка сине-белую полицейскую ленту. Потом опустился рядом с парнем, взял у него связку ключей и вытащил из нее те, которые были от этой квартиры. В бумажнике я нашел водительские права и карточку медицинской страховки. На двух документах было одно и то же имя: Десси Делани, зарегистрированный в Джеймс-Конноли-Гарденс. В бумажнике лежали около восьмидесяти евро, открытка, изображающая какой-то греческий остров, о котором я никогда не слышал, и фотография его детей на празднике в «Макдоналдсе».

Эти дома строили в тридцатых годах девятнадцатого века. Большая прихожая вела в просторную кухню, где были распахнуты все дверцы: сервантов, плиты и даже холодильника, а на зеленом мраморном столе высились пустые банки и коробки. Тяжелая дверь со стеклянными вставками вела из прихожей в большую гостиную с высоким потолком. Здесь тоже все шкафы и полки были перерыты, подушки со стульев и кушеток свалены в кучу. В спальне, выполнявшей заодно функцию кабинета, оказался еще больший беспорядок: содержимое двух шкафов с ящиками валялось на полу, постельное белье порвано, матрасы вспороты. Все гигиенические принадлежности свалены в ванну. Из одного из ящиков торчала ополовиненая бутылка водки. Я нашел в кухне стакан, плеснул туда зелья и отнес Десси Делани, который все еще сидел в луже мочи на полу и тихонько стонал.

– Вот, выпей-ка.

– Мне нужно в больницу, старина. Посмотри, в каком я состоянии.

Правая рука его распухла и покраснела вокруг перелома. Он с трудом удерживал ее левой, словно заботливый отец маленького ребенка.

– Сначала тебе придется ответить на несколько вопросов. Выпей.

Я склонился над лужей и приставил стакан к его рту. Он залпом выпил содержимое и стал судорожно хватать воздух ртом, как будто его заглохшее было сердце снова ожило и забилось. Видимо, к нему вернулся стыд: он медленно поднялся на ноги и вышел из лужи. Щеки его горели.

– Эх, черт, – простонал он. – Твою мать!

– Ну, и что же ты здесь искал, Десси? И как у тебя оказались эти ключи?

– Я не обязан разговаривать с тобой, мразь! Открой дверь, или я… я вызову полицейских и скажу, что меня похитили.

Я посмотрел на него, ожидая, что он рассмеется. Но он не смеялся.

– Валяй! Уверен, им будет очень интересно узнать, зачем ты перевернул вверх дном квартиру мертвеца.

– А ты что здесь делаешь?

– Ищу убийцу советника Маклайама, Десси. И если я позвоню сержанту Доннли и позову его сюда, что он подумает, как ты считаешь? Выглядит все так, как будто ты шлепнул советника, взял у него ключи, бросил его в океан, а потом, когда шум улегся, пришел сюда, чтобы посмотреть, что можно стащить. Почему Доннли должен думать по-другому?

– Я не убивал его. Я не… мне не пришлось красть ключи, потому что он сам мне их дал.

– Он тебе их дал? Почему? Вы были лучшими друзьями? Или ты его личный торговый агент, может быть? Заходил три раза в неделю, чтобы подсчитать денежки?

– Какого черта я должен тебе что-то объяснять? Ты же все равно вызовешь копов.

– Это зависит от того, что ты мне скажешь. Мне нужна информация, Десси. Если я ее получу, и ты мне не соврешь, тогда посмотрим.

– Посмотрим? Так говорят детям, когда не могут подарить им на Рождество то, что они хотят. Посмотрим – значит «пошел ты».

Десси Делани в свои примерно двадцать три и сам был почти ребенком. Он скривился и бросил на меня взгляд, полный уверенности, что я могу ему помочь. Наверное, я мог, но ни за что в этом не признался бы.

– «Посмотрим» означает «посмотрим». Если тебе охота поболтать с полицейскими, милости прошу.

Делани посмотрел на пол и пробормотал что-то про людей, которые думают, что это круто – ломать другим руки. Потом он начал говорить.

– Я делал кое-что для Толстяка Халлигана. Я не один из его парней, не из тех, кто вечно с ним болтается. Я просто был знаком с парочкой из них.

– Какую работу ты выполнял?

– Большей частью был водилой. Они занимались эскортом, ну, знаешь, сопровождали почтовые фуры. Обслуживали несколько почтовых участков по стране. У меня никогда не было пушки, вообще никакого оружия. Сумасшедшие сволочи, пристрелят тебя только за то, что ты на них не так посмотрел. Тебе тогда в «Хеннесси» повезло. Если бы Джордж Халлиган не пришел, лежать тебе на кладбище. Ну, так вот, как-то вечером приходит ко мне Толстяк, предлагает работу. У этого чертового политика, он точно знает, есть кой-какое пристрастие, и ему не удобно заходить за наркотой в определенное место, не самое подходящее для политика. Поэтому меня подряжают в курьеры для Маклайама, понятно?

– За дозу?

– Я тогда не принимал. Клянусь. Так, травка или еще что-нибудь, но уж не героин. Дело в том, что Толстяк с героином тоже не связывается. Поэтому он и пришел ко мне.

– Почему?

– Братец моей девушки торговал героином в Чарнвуде. Поэтому Толстяк знал, что я могу достать.

Делани выпятил подбородок, и в его тусклых глазах сверкнула тупая гордость.

– Почему брат больше этим не занимается?

– Потому что придурки из Дримнага сбросили его с крыши склада. Он сломал позвоночник. Парализовало до самой шеи. Вскоре он умер. Заправлялы в Чарнвуде с радостью мне помогли, выделили приличную порцию. Только, правда, каждый раз, когда я приходил за пакетом, мы баловались героином, ну, как бы «обмывали» дельце. И не успел я оглянуться, как подсел.

– Как ты связался с советником?

Делани выдавил из себя ухмылку.

– Я пришел в одну из его клиник. Не понимаю, почему их так называют: куча стариков, которые стонут по поводу того, что собаки соседей засирают их газоны. Ну, в общем, я пришел прямо к нему и сказал, что слышал, будто у него есть некоторые проблемы кое с чем. Он дал мне тогда этот адрес. Через