Брюнер кивнул всем и быстро засеменил к подъехавшей машине.

Вдруг майор Рэй, прогуливавшийся в стороне, проделав несколько несуразных движений по поддержанию равновесия, шлепнулся на асфальт.

Из-под ног у него раскатились маленькие шарики.

Майор сконфуженно поднялся, кривясь от боли, потирал локти.

— …Черт. Кто это раскатал шарики? Додумался.

— Монахи раскатали. Они на выдумки шибко горазды. Вы так упали, что я подумал, будто снайперы постреливают. Опасно.

— Вы о чем, сэр, — не понимая, к чему клонит шеф, переспросил майор. — Кто в нас будет стрелять?

— Думается мне, полковник, — Маккинрой недвусмысленно повернулся к Динстону, — что вы где-то поспешили расположить стрелков. Недаром пехотный Брюнер источал свой законный гнев. Кому надо было стрелять?

Динстон старательно делал вид, что углубленно занят мотоциклетным шлемом, разбитым на куски. Он перевернул обломок: там оказалось много запекшейся крови с волосами.

— Фу ты-ы! — Брезгливо буркнул он, откидывая неприятную находку.

— Разве за это не нужно мстить? Вы посмотрите. Такое на войне не каждый раз увидишь. По голове железом. Варвары.

Маккинрой, тоже поморщившись, усмехнулся. Ему не менее претила картина виденного.

— Полковник, разве вы были на войне? И не вы ли привезли сюда эту банду? Ваши охи сродни брюнерским поскуливаниям. По чужим головам вы не печалитесь.

— Так наши с такой силой не бьют.

— Кто-то и на курок винтовки не сильно нажимает. Если б не вы, уважаемый, не было бы целой серии провокационных демонстраций. Не было бы такого количества жертв, о которых столь патриотично вздыхают ваши уста. К чему лицемерие? На монахов не списать эти трупы. Какая доля на вашей совести? Один, два…, десять, все? Кто определит ваш процент участия? А монахи? Их уже нет. Они снова сухие. И полицейских жертв нет. Карабинеры? Хоть их тоже не слабо погоняли, все на ногах. А за наемников с вас спросят наци и плантаторы. Не угадали вы, господин полковник.

Разведчики сразу не заметили, как с соседнего дома вышли двое, наспех перевязанные тряпками. Они, поддерживая друг друга, медленно тащились к американцам. Быстро подъехавшая медпомощь забрала наиболее пострадавшего. Второй нетвердым шагом подошел к офицерам.

Подозрительный глаз Динстона сомнительно осматривал его.

— Нас кто-то предал. Взорвали люк, сзади напали, обстреляли, сэр, — виновато заговорил подошедший, обращаясь к Рэю. — Какие-то сорванцы, бездомные подростки, численностью более тридцати человек закидали гранатами. Пока дым, пыль, копоть рассеялись, их столько налезло, что мы, несмотря на раны, проявили большую сноровку, чтобы скрыться от малолетних убийц. А они вслед такую стрельбу подняли. Один наш убит. Лежит там, на крыше. Мы ранены. Действовать дальше, согласно планам, мы физически не могли. Потеряли много крови. Опасались второго пришествия шпаны. Динстон в ярости жевал сигарету.

— А остальные? — неизвестно к кому обращался Динстон.

Но Рэй принял этот вопрос на себя и, косясь на Маккинроя, уклончиво ответил:

— Сам жду. Похоже эта саранча облазила все чердаки. В лучшем случае кто-то еще спустится. В худшем… — Он развел руками. — Так чего вы тогда так спокойно говорите? — Раздраженно повысил голос Маккинрой. — Они там по вашей добродетели кровью истекают, а вы о них, я вижу, совсем вспоминать не желаете. Немедленно посылайте за ними санитаров. Или вам выгоднее, чтобы наши сотрудники перемерли вместе с вашими необдуманно отданными приказами? Выполняйте, майор.

Динстон мужественно и нейтрально смотрел перед собой. После слов эксперта чуть ли не строевым шагом пошел к мэрии к парадному входу, где стояли городские чиновники и ругались с полицейским начальством.

Маккинрой, снисходительно глядя вслед полковнику, обратился к резиденту.

— Майор, ваша перестраховка только губит вас. Надеюсь, вы сейчас понимаете цену полковнику Динстону. Он даже слова не сказал в вашу защиту.

Рэй замялся с ответом, но пробовал отстоять свое реноме.

— Когда полковник один, у него это лучше получалось.

— Забудьте, майор. Никогда у него лучше не получалось. Просто до этого монах был один. Серьезного отпора не было. А сейчас? Вы видите.

Только убитых больше сотни. А сколько раненых? Прозорливость Динстона только на бумаге. Он дилетант, не признающий свою ущербность и от этого только опасней для нас в нашей работе. Людей он не знает, не понимает. Боится их. Строгий капрал. Отстает на каждом шаге. Опасен всегда, когда действует самостоятельно. За ним должен быть глаз да глаз. А вы, майор, все же не такой профан, как ваш бывший патрон. Не держитесь его, иначе крупно проиграете. — Это я понял, сэр, — досадливо вникал Рэй. — Не хотелось как-то сразу портить отношения. Я понимаю, — согласился эксперт, — и даже допускаю, что в будущем вы не откажете полковнику в некоторых просьбах. Поэтому требую одно: ставьте меня в известность обо всех его причудах.

— Это нам проще, — еще виновато, но уже веселее поддакивал подчиненный.

— Майор, — осматривая площадь, продолжал эксперт, — сейчас ясно, что в городе находятся еще две группы монахов. Поднимите на ноги всех своих людей, надо найти их. Но в контакт пока не входите. Проследите пути передвижения, связи, явки и прочее. Тактический и оперативный порядок работы вы лучше меня знаете. При возможности, путайте полицейских. Динстон их курирует, и у него имеются близкие отношения с ними. Отдельно выделите людей присматривать за Брюнером, Скорцени, Мюллером. Мне не ясно, почему немцы влезли в эту игру. Мало им примера с Эйхманом? Короче: все сведения и новости немедленно мне, утром и вечером. Если что по Русу-в любое время суток. Учтите. Брюнер убежал не потому, что возмущен или обиделся. У них злости хватает на весь третий рейх. Он поднимает свою сеть информаторов, чтобы выследить монахов. Динстон ушел тоже чтобы, не мешкая, дать указания своим друзьям полицейским. Здесь ему проще. Нам надо тоже самое, плюс контролировать всех — от нашего друга Динстона до самого последнего немца и полицейского в городе и на побережье. Понятно?

— Больше, чем понятно, сэр. Я понимаю всю ответственность сложившегося положения. Но, и думаю, что монахи тоже не дураки: они уже за городом.

— Просто смотрите на вещи, майор. Сами монахи могут исчезнуть. Но бросят ли они Руса? И другие дела их могут придержать в городе. Так что ближайшая неделя для всех будет напряженной. Нам надо первыми выйти на место, где может скрываться монах. Нам не так важны их группы, как сам Рус. И Динстон будет делать тоже самое. Что б вы знали, майор: у меня задача: найти контакт с китайцами. Они нам нужны.

— Отчего же тогда полковник так остервенело за ними гоняется?

— Для меня эта загадка длится уже три года. Но видится мне, что и эта тайна Динстона близится к развязке.

— Здесь не только черт голову сломит.

— А нам надо только выигрывать, майор. Иначе мы с вами ничего не стоим даже по сравнению с этими простофилями. Мы с вами более информированы, чем они все вместе взятые. Нам легче выполнять свои функции: мы в законе.

— А, если монахи уедут?

— Непременно уедут. Нам надо знать, когда они это планируют. С ними сейчас опасно встречаться. Но мы тоже тронемся за ними. Где-то в Индии сможем встретиться и мирно поговорить. Если, конечно, нам ничто и никто не помешает.

— А почему в Индии, сэр?

— Мне так думается, майор. Не только ведь один Динстон может предвидеть. И нам открываются кое-какие озарения.

— От вас всех исходят одни загадки. Почему я так нелепо и выгляжу.

До Динстона был полковник Трентон, так никаких проблем. А сейчас ничего не понятно.