Динстон и его компания не извещены, что наши группы здесь. Хан Хуа засветился в Парагвае. Он правильно поступил. Думаю, его тоже активно ищут. Но он опытный волк. На нем янки много зубов обломают. Хан Хуа не церемонится. Это жесткий кремень с холодным огнем. Думаю, что к моменту демонстрации мы будем многое, если не все, знать.

— Но полицейские наверняка получат приказ открыть по демонстрантам огонь.

— Наверное, все гораздо серьезнее. Те же полицейские будут ширмой для иных сил. Власть на себя такую юридическую ответственность не возьмет. Динстон, очень возможно, готовит германских наци, отряды боевиков плантаторов. Он уверен, что Рус появится в рядах демонстрантов.

— Крайнее предположение. Но зачем ему это?

— Демон он. И какой-то очень темный представитель спецслужб.

Когда всю жизнь что-то не получается, приходится готовиться серьезнее, привлекать самые различные силы. Вспомните наши горы. На что голова полковник Чан и тот привлекал многочисленные банды. Это дома. А здесь?

Динстону только вынимай доллары. Под эти темные знамена соберутся все, кого семья не держит.

— Может образоваться очень большая давка, а с ней и западня.

— Оно все так и будет. — Очень спокойно, даже сонно тянул Ван.

Динстон многому у нас научился. Мы с тобой не можем оставаться здесь, пересидеть в этом прекрасном содомном городе. Но, Динстон примитивен; повторяется. Сколько он уже организовал этих демонстраций. Думаю, Хан Хуа тоже в Сан-Паулу, в противном случае мы бы знали, где он находится. Хуа не хуже Динстона чувствует след.

— Сильно. Против такой уверенной интуиции трудно что-либо противопоставить. Только время сможет или подтвердить или опровергнуть твои мысли. Но наших сил на эту демонстрацию не хватит.

— Почему? Никто не знает, что наши группы здесь: даже полковник.

Весь вопрос в отвлечении наблюдателей американца. Если мы сможем это сделать, то снова Динстон останется с грязным носом. От нас только один Мин держит связь с местной оппозицией. Трое наших ребят пусть страхуют и охраняют его.

— Все же, имеем ли мы право так рисковать?

— Имеем. Я не переступлю себя. Нельзя позволить янки заниматься беспределом.

— А Маккинрой?

— Никаких сведений на него пока нет.

— На улицах будет скопище народу. Мы растворимся в этой массе.

— С твоей группой нас двадцать один человек. Где-то Хуа подключится: это еще пять человек. Главное отрежиссировать весь спектакль данного мероприятия. Где-то предугадать американца, упредить, изолировать от информации и возможной помощи со стороны.

Если решатся стрелять, то только с крыш. Будут провоцировать. Ему надо кровь полицейских. Вот тогда может лучиться большая кровь и большие жертвы. На чердаки надо организовать массу детворы с несколькими взрослыми. Понадобятся гранаты. А вот банды наймитов придется разгонять нам. Сделать это необходимо быстро: две-три минуты и исчезнуть. Наемники могут открыть стрельбу. Слезоточивый газ надо взять с собой. — А полицейские?

— Их оттеснит народ.

— Сколько дней у нас есть?

— Около двух недель. Но все уточнит Мин.

— А, если к этому времени выйдем на Руса?

— Тогда есть основания еще раз поразмыслить над иронией бытия. Но помочь людям все равно придется. Рус один был и не остался в стороне.

А мы целой бригадой здесь и, как хорошо оплаченные, будем тихо отсиживаться? Хоть раз в жизни пусть увидят латинцы, что и с других континентов им могут крепко помочь.

— Рискуем людьми, Ван.

— Рискуем. Но для этого и живем. Господь потом рассудит всех нас.

Третий день группа Хан Хуа скрытно маневрировала по Сан-Паулу, пытаясь обнаружить слежку за собой. До этого им тоже пришлось совершить не безопасное путешествие по экзотической Паране. Монахам судьба подкинула несколько неприятных инцидентов. И хотя обошлось без стрельбы, опасная обстановка продолжала держать группу в постоянном напряжении. Трудно было после всего этого определить: случайности были в джунглях или все же кто-то плотно шел по их следам. Может там были и настоящие пограничники.

Сейчас, находясь в более чем скромных комнатах пригородного отеля, молодые ребята поочередно посматривали в небольшую подзорную трубу, изучая окна противоположных домов. Пока все нормально. Улица тоже не вызывала беспокойства.

Хуа неподвижно сидел у стола и, глядя куда-то сквозь конструкцию арбалета, что-то настойчиво рассчитывал, прикидывал. Когда внешне ничего не вызывало беспокойство, он обращался к своему внутреннему голосу, по дискомфорту состояния определял возможность близкой угрозы.

Это не было чем-то новым: подобной подсказкой седьмых чувств пользовались во все времена те, кто не считал зазорным прислушаться к голосу 'внутреннего разума'. Но более положительным для аскета было то, что по отношению к Русу не было пустого заряда. Значит брат где-то рядом, в городе. Сутки-двое они проведут в разъездах, изучая улицы города, после начнут прощупывать бедняцкие кварталы в поисках исчезнувшего брата.

Погиб связник в Гонконге, и этот трагический факт не давал монаху покоя. Он усиленно искал связь между гибелью, лагерем, Русом чередой происшествий с его группа в Асуньоне, на Паране. Информации вроде бы уж было немало, но логического контура сложить пока не удалось. Сейчас очень кстати была бы свежая информация со стороны. Но следовало еще продолжительное время отсиживаться на дне. К своим информаторам решил наведаться позже, прояснив ситуацию с преследователями. Может быть на некоторое время его группа и оторвалась от погони; но на сколько дней, покажет время.

И все же необходима информация со стороны. Хан Хуа вынул кодированную книжку с номерами телефонов в городе. Через десять минут он уже договорился встретиться с агентом недалеко в старом парке.

Каждый из отроков знал, где ему находиться во время встречи с информатором.

Но ничего нового, нормальный с виду, парень не передал. В городе, кроме внутригородского, бытового, ничего подозрительного не происходило и не намечалось.

— Как у вас со временем? — как бы невзначай и не серьезно спросил связник.

Хуа в упор уставился на информатора.

— Странно. А почему тебя это интересует?

— Профсоюзы, оппозиция готовят внушительную демонстрацию в поддержку требований рабочих. Собирают силы. Неплохо было бы кое в чем им помочь, особенно там, где завяжется драка.

— А нам зачем драться?

— Как? — смущенно недоумевал парень. — Мне рассказывали, что вы в Китае первоклассные бойцы.

— Кто говорил?

— Все говорят.

— Откуда здешние могут знать, что мы можем там, на родине.

Не знаю. Все так рассказывают.

— Это тебе про повстанческую историю Китая рассказывали. В старые времена люди знали и умели драться, — успокоил любознательного коллегу Хан. — А мы здесь совсем с другими целями. Мы корреспонденты. Мы для своих оппозиционных газетенок стараемся.