— Я поддерживал тебя в этой затее с самого начала, — намеренно неторопливо начал Джаред. — Обошел несколько законов, отказался от интересных поездок, потому что знал, насколько для тебя важно посадить Паслена за решетку. Пока я ни о чем не жалею.
— Я рад, — пробормотал Куин.
— Подожди. Я позволил тебе обманывать Макса, и хотя мне это не нравилось, но у тебя были серьезные причины. Я позволил тебе обманывать Вульфа, хотя прекрасно знаю, что он оторвет нам обоим головы, когда узнает правду. Но будь я проклят, если позволю младшему брату лгать и мне.
Куин не двигался и не отвечал. В голосе Джареда слышались знакомые опасные нотки. И хотя Куин был на дюйм выше брата, несколько шире в плечах и, возможно, сильнее, не было в мире другого человека, кому он хотел бы бросить вызов меньше, чем Джареду.
Особенно, когда сам не прав.
— Я хочу услышать правду, Алекс.
— Ладно, — спокойно ответил Куин. — Я и так собирался тебе сказать. Может быть не сегодня, но скоро.
Джаред вдохнул и медленно выдохнул.
— Давай.
И Куин ему все рассказал.
Следующие несколько дней Морган выглядела необычно спокойной. Практически каждое утро она просыпалась со страстным ночным грабителем в собственной кровати. Она становилась тише не потому, что с каждым прошедшим днем привязанность к Куину становилась все сильнее. Просто неохотно покидая спящего в ее постели Куина и позже обычного отправляясь в музей, Морган окружала себя спокойствием, словно надевала раковину.
Если кто-то и понимал, что за улыбкой и задумчивыми глазами постоянно работает острый, цепкий ум, об этом ничего не говорилось. Шторм посмеивалась над тем, как на Морган действует Куин (черт бы его побрал, но от одной мысли о занятиях с ним любовью у нее до сих пор подгибались колени, и кружилась голова). Макс и Вульф удивляли неожиданными замечаниями о ее новоприобретенной сдержанности и недостатке разговоров в музее, но Куин, если и замечал отличия в ее поведении, ничего не говорил.
Морган это устраивало. Она не пыталась прятать свою любовь к Куину (не имело смысла, все было слишком очевидно, словно она держала над головой огромный плакат), просто хранила молчание на эту тему. Отдалась на волю судьбы. Что будет, то и будет.
Конечно, состояние было обманчивым.
Каждый день он приходил в музей, иногда забирал ее на ланч, но чаще после закрытия музея они уходили вдвоем и проводили вместе остаток вечера, пока ему не приходило время становиться Куином. Когда утром она просыпалась, он всегда был рядом, хотя Морган не имела понятия, сколько времени он провел в ее квартире. Люкс в «Империале» оставался за ним, и Куин появлялся там хотя бы раз в день. Он не просил разрешения переехать к ней, и Морган тоже не поднимала эту тему.
Они прекрасно проводили время. Часто занимались любовью, и глубина их желания не уменьшалась со временем. Морган подтрунивала над ним до тех пор, пока он не начал учить ее вскрывать замки, хотя заявлял, что делал это исключительно ради того, чтобы произвести на нее впечатление высочайшим умением. Еще как произвел! И, как всегда, разговаривали. Морган задавала немного вопросов, но тщательно их отбирала и еще более тщательно выбирала время. Возможно потому, что он был очень напряжен из-за ловушки, казалось, Куин не замечает, что она собирает информацию по капельке, но методично.
К пятнице Морган решила, что частично выяснила, что происходит и почему. Если она не ошибалась, то, наконец, разобралась в основных мотивах поведения Куина — Алекса Брэндона и во внутренних силах, которые двигали его по жизни, заставляли делать тот или другой выбор и принимать то или другое решение.
И сразу после этого он перестал быть для нее то Алексом, то Куином. Никогда больше она не обращалась к нему в третьем лице, если разговор касался его ипостасей. Морган решила, что поняла мужчину, каким он был на самом деле. Наконец Алекс стал для нее таким же реальным человеком, каким всегда был Куин.
К субботе Морган поняла еще одну вещь: ее возлюбленный по уши увяз в проблемах, но не только с Пасленом. Он всячески избегал оставаться наедине с Максом и Вульфом, а когда днем в музей почти сразу за Алексом неожиданно пришел Джаред, стало очевидно, что между братьями пробежала черная кошка.
Морган стояла в вестибюле в начале коридора, ведущего к офисам, и внимательно наблюдала. Алекс разговаривал с Максом рядом со столом охранника, а в нескольких футах от них Джаред беседовал с Вульфом. Все четверо мужчин выглядели непривычно серьезными, если не сказать мрачными. У Морган не проходило странное чувство, как будто внутренний голос кричал об опасности прямо здесь, перед нею. Если она только присмотрится…
Она внимательно следила за мужчинами, пока краем глаза не заметила движение. Вниз по лестнице спускался Лео. Как ей было известно, он опять приходил на выставку, как делал это ежедневно. Точный, как часы. Крикнув что-то Максу, Лео небрежным прощальным жестом поднял руку и покинул музей, очевидно, не заметив ее пристального интереса.
— Морган, ты не… Прости, пожалуйста. Не хотел тебя пугать.
Она повернулась и постаралась улыбнуться, разглядев в коридоре Кена Дугана.
— Все в порядке, Кен. Я просто задумалась. О чем ты хотел спросить?
Как обычно, куратор выглядел слегка встревоженным.
— Ты не составила список надежных ремонтных рабочих, которых мы можем пригласить, пока работает выставка? Проверенных людей?
— Составила, — спокойно ответила она. — А почему ты интересуешься?
— Система кондиционирования. Морган, разве ты не заметила, что здесь чертовски жарко?
Честно говоря, Морган не заметила, потому что рядом с Алексом ее всегда бросало в жар. Но как только Кен об этом упомянул, она почувствовала, что слишком душно даже в просторном открытом вестибюле.
— Да, пожалуй.
— Думаю, полетел термостат, — предположил Кен. — А так как система старая, как и само здание, желательно ее побыстрее проверить.
Морган глянула на часы и нахмурилась.
— Попробую сделать пару звонков, но боюсь, до понедельника мы никого не найдем. Возможно, придется совсем отключить систему кондиционирования.
Кен кивнул, но выглядел не очень довольным.
— Да, думаю, так лучше всего. Погода на улице достаточно прохладная, а у витрин отдельные системы контроля температуры и влажности. Дьявол, такое впечатление, что у всех музеев в нашем районе те или иные проблемы с электроникой.
— Гремлины, — сухо предположила Морган.
С легким кивком он согласился, а потом сказал:
— Я предупредил Макса и Вульфа. На всякий случай.
Морган вернулась в офис. К ее удивлению и радости второй специалист по ремонту, которому она позвонила, бодро обещал приехать в течение часа. Конечно, если музей согласен заплатить по полуторному тарифу.
Безжалостно разбазаривая средства музея, Морган попросила мастеров приехать. Потом повесила трубку, села за стол и хмуро уставилась на свои бумаги. Папка-клипборд из люсайта[12] с толстой пачкой бумаги стала путевой нитью в жизни Морган, хранилищем бесценных крупиц информации, необходимых для проведения выставки. Поэтажный план помещений, описание каждого экспоната коллекции Баннистера, копии страховых свидетельств на экспонаты, длинный список проверенных специалистов для проведения любых видов ремонтных работ в музее и многое другое.
Обычно Морган осторожничала с этой папкой и закрывала ее в офисе, если в ней не было
