задевает вас. — Она не стала задавать прямой вопрос, просто смотрела на него и ждала. Ей казалось, что он не ответит, но он ответил.

— В то утро Кэролайн прислала мне записку, в которой просила встретиться с ней в старой конюшне у прибрежного шоссе. В полдень.

Ровный голос и темные глаза не выдавали его чувств, но Джоанна напряглась и, переведя дыхание, осторожно спросила:

— Как обычно?

— Да нет же, черт возьми. У нас не было связи.

Она все еще ему не верила. Слова говорили одно, а голос и эти темные непроницаемые глаза — совершенно другое.

— Тогда почему же она назначила вам встречу в таком странном месте?

— Не знаю.

— Она не объяснила…

— Я с ней не встретился. — Гриффин замолчал, стараясь взять себя в руки. — Я не видел острой необходимости туда идти. Кроме того, оказаться там я мог только значительно позже двенадцати, и, подумав, что она, конечно, не станет ждать меня так долго, я просто не пошел.

— Если я правильно поняла, — по-прежнему осторожно сказала Джоанна, — вы не придали большого значения записке.

— Вы правильно поняли. — Его рот горько искривился.

— Но ведь вы не знали, о чем она хочет поговорить…

— Место для встречи чрезвычайно странное, но лишь на первый взгляд. Если подумать, то ей это было по пути — когда она ехала в Портленд или куда-то еще. А о чем она хотела поговорить? Ну, боже мой, она состояла в полудюжине разных комитетов и не в первый раз обращалась ко мне по поводу какого-нибудь зонального постановления или чтобы спросить, чье разрешение нужно для организации карнавала.

— Но разве для этого не нужно приходить сюда, в ваш официальный кабинет?

— Пожалуй, что так. Господи, да откуда я знаю, о чем она хотела поговорить?!

Джоанне послышались в его голосе нотки вины.

— Вам кажется, что если бы вы пошли туда, то она не погибла бы?

— Мне кажется… — горько усмехнулся Гриффин. — Я должен был туда пойти! Если бы в двенадцать мы встретились, разве могла бы она слететь с шоссе в половине первого.

— Кто знает.

— Конечно, нет, я уверен в этом.

— А ведь вас волнует что-то еще, — внимательно посмотрев на него и немного поразмыслив, заметила Джоанна. — Что же?

Гриффин вздохнул.

— Если начать вспоминать… Вроде бы в последнюю неделю или две перед этой проклятой аварией Кэролайн нервничала сильнее обыкновенного. Гораздо сильнее.

Джоанна выпрямилась.

— То есть вы согласны со мной — здесь что-то не так?

— Нет, этого я не говорю. Джоанна, оставьте, не было никакого страшного заговора против Кэролайн. Она нервничала — вот все, что я хотел сказать. Должно быть, у нее было о чем со мной поговорить. Может быть, что-то…

— Что-то такое, отчего она как раз и нервничала больше обыкновенного?

— Джоанна, еще раз прошу, прекратите, я не заметил ничего необычного, ничего угрожающего; слышите, никаких признаков чего-либо серьезного. Черт, и не только я — никто ничего не заметил! Все шло как всегда…

— А человек, упавший со скал незадолго до этого? — напомнила она.

— Я уже говорил, раз в несколько лет такое случается. Почему вы связываете его с Кэролайн?

— Это ведь произошло незадолго до ее гибели. Я пытаюсь выстроить сюжет этой драмы. Может быть, именно он подтолкнул события к развязке? — Джоанна вспомнила свой сон о девушке, падающей со скал, и подумала, что, возможно, трактует его не правильно. Возможно, важно не то, что женщина падает со скал, а то, что ее столкнули. — Ничто не указывало на то, что его смерть не была несчастным случаем. Я имею в виду, возможность убийства не рассматривалась? — внезапно спросила она.

Гриффин некоторое время смотрел на нее — в его глазах теперь было куда меньше недоверия, чем несколько часов назад.

— Нет, — ответил он.

— Так спокойнее?

— Но с какой стати? Только потому, что он погиб в Клиффсайде?

— Гриффин…

— Он был турист, жил в «Гостинице»; подошел слишком близко к краю обрыва и упал. Вот и все.

Джоанна слегка помассировала виски — у нее заболела голова. Что неудивительно. Она постаралась сосредоточиться.

— Турист. Он приехал один?

— Да. Что в этом дурного? Вы тоже одна.

Она не позволила себе ответить на его сарказм.

— И вел себя так, как подобает туристам?

— У всех свои привычки. Он, например, не покупал кованых бобров.

— Гриффин!

— А как, на ваш взгляд, подобает вести себя туристам?

— Ну, чем обычно занимается мужчина на отдыхе? Пешие прогулки, рыбная ловля… Были у него удочки?

— Не знаю. Послушайте, насколько я помню, в этом человеке вообще не было ничего необычного. Он ни с кем не вел серьезных разговоров; у него было достаточно документов, удостоверяющих личность, и, когда я позвонил в Сан-Франциско его сестре, она приехала и опознала тело. Никаких тайн.

— Он не был знаком с Кэролайн?

— Он ни с кем здесь… — Гриффин вдруг замолчал на полуслове и нахмурился.

— Что?

Он нахмурился сильнее и забарабанил пальцами по столу. Потом покачал головой.

— Господи, вы заставляете меня усомниться в самых обычных вещах. Но если Скотт что-то сказал этому человеку, за неделю или около того до его смерти, в этом не обязательно кроется дьявольский смысл.

— Скотт Маккенна?

Гриффин с недовольной миной кивнул.

— Они столкнулись в городе, возле какого-то магазина; кажется, обменялись несколькими словами. Я был слишком далеко, чтобы уверенно утверждать это — даже если бы я обратил тогда на это большее внимание.

— Вот, ниточка к Кэролайн, — заметила Джоанна.

— Да?! А если он просто спросил Скотта, который час? Это тоже ниточка?! И именно к Кэролайн?!

— Но вы же не знаете, что он сказал.

— Не знаю, но скорее всего что-нибудь совершенно обыкновенное из того набора, что обычно может спросить турист у местного жителя.

Джоанна собралась было спорить, но вдруг шериф помрачнел.

— О чем вы подумали? — не замедлила она с вопросом.

— Батлер был из Сан-Франциско, — пробормотал он. — Бизнесмен из Сан-Франциско. Скотт родом из Сан-Франциско, и у него до сих пор остались там какие-то дела.

Перед Джоанной впервые с тех пор, как она приехала, забрезжил проблеск надежды.

— Ведь этого достаточно, чтобы проверить, не связаны ли они, правда?

Гриффин не успел ответить — зазвонил телефон. По-видимому, ему доложили, что с ним хочет говорить майор.

— Пожалуйста, попросите его минутку подождать, — ответил наконец Гриффин, положил трубку и встал