скованной, застенчивой, так мне казалось…
— Застенчивой? Но я где-то читала, что она много выступала, и даже перед большим количеством людей.
— Да, выступала, и очень часто. Как член благотворительных комитетов и все такое. Но один на один, так, как мы сейчас, в неофициальной обстановке, она все-таки была застенчивой. Такая тихая, почти не разговаривала. Почти не улыбалась. Она была красивая — ну, то есть, посмотрите в зеркало — но, как бы это сказать… тускловатая, что ли. В ней отсутствовала искорка, понимаете?
— Кажется, да, — медленно произнесла Джоанна.
— Но, конечно, только тогда, когда с ней не было Риген. Она очень любила малышку, это несомненно.
— Все так говорят. (Так почему же Кэролайн хотела, чтобы я оказалась здесь? Потому что Риген угрожает опасность? Но какая?) Я видела Риген, и мне показалось, что она… как бы заледенела. Чувствуется, что девочка очень одинока. Но я, конечно, напомнила себе, что у нее остался отец.
Мэвис, перестав улыбаться, отвела глаза — но не от настороженности, а потому, что ей явно было неловко об этом говорить.
— Да, остался. Но судя по всему, что я видела и слышала, это равносильно тому, что бедное дитя оказалось круглой сиротой. Я не знаю мужчины, который меньше интересовался бы собственным ребенком.
Она тоже не любит Скотта.
— Вы хотите сказать, после гибели Кэролайн? Или…
— Нет, он был таким всю ее жизнь. Я думаю, некоторым мужчинам нельзя становиться отцами. Все понимали, что Кэролайн хотела ребенка, а он просто осуществил ее идею, так же, как он осуществлял все ее остальные идеи.
— Кэролайн… обладала таким даром убеждения? — медленно, подбирая слова, спросила Джоанна.
— Даром убеждения мужчин. — Мэвис посмотрела на Джоанну и издала звук, призванный означать невольное восхищение. — Она поступала… ну как бы вам это объяснить? Внешне — полная беспомощность, и мужчинам казалось, что они непременно должны сделать для нее то одно, то другое. Что вы, даже шериф был ей более или менее послушен.
— Они были близки? — Сделав усилие, Джоанна заставила свой голос звучать не слишком заинтересованно.
Мэвис немного подумала, прежде чем ответить.
— Ну, однажды был какой-то разговор о том, что они были очень близки — вы понимаете, конечно, о чем речь. Но никаких подтверждений этому я не заметила; сказать по чести, это кажется мне просто сплетней. Но я точно знаю, что шериф всегда находил время помочь ей, если она просила. Правда, то же самое можно сказать и о большинстве жителей Клиффсайда. У нас отличный шериф, Джоанна. Понимаете, он все может распутать. То есть у нас здесь криминала немного, но шериф Кавано быстро доходит до самой сути происходящего. Мой Дэнни говорит, что, когда шериф что-то расследует, он просто как терьер, догоняющий крысу.
Прекрасно. Просто прекрасно. И он меня в чем-то подозревает!
— Похоже, этот человек на своем месте, — коротко заметила Джоанна.
— Да, да. Нам с ним повезло.
Джоанна согласно кивнула. Она думала о том, что сравнение с терьером, преследующим крысу, хорошо в том случае, если человек с таким рвением докапывается до истины. Но ведь наружу выплыла связь этого человека с жертвой якобы случившейся аварии. В этом случае, даже если предположить, что он не имел отношения к причинам этой аварии, насколько глубоко он захочет копать?
— Еще кока-колы, Джоанна? Может быть, съедите что-нибудь? Близится время ленча.
— Я не голодна. — Джоанна изобразила беззаботную улыбку. — Пойду продолжать поход по магазинам.
— У нас очень хорошие магазины для такого маленького городка, — с гордостью отметила Мэвис.
— Да, — согласилась Джоанна. — Что есть, то есть.
Где-то после двух часов, когда Джоанна вышла из магазина «На углу», то сразу увидела Гриффина, который явно ожидал ее, опираясь на кованые перила. В руках у нее ничего не было, все свои покупки она оставила в магазине, чтобы их отправили в отель, в голове беспорядочно громоздились крупицы и блоки информации, накопленной за утро.
Кроме того, она старалась понять: та настороженность, которую она порой чувствовала по отношению к себе сегодня, существовала действительно или это лишь игра ее воображения? И если действительно — то каковы ее причины? Неужели ее инстинктивно опасаются, видя перед собой двойника Кэролайн и не умея этого объяснить? Или дело в том, что она задает вопросы? А может быть, в этом славном маленьком городке произошла отнюдь не авария со смертельным исходом, а нечто другое?
Единственное, что она четко осознавала, — ей тоже нужно быть настороже, особенно с этим человеком. Она не считала себя хорошей актрисой, но в данных обстоятельствах вынуждена была играть роль простой туристки, приехавшей на отдых. Поэтому, перехватывая инициативу, она немедленно заговорила:
— Мы не должны встречаться так часто, шериф.
Люди начнут судачить.
— А они разве еще не начали? — Не дожидаясь ответа, он спросил:
— Как прошлись по магазинам, Джоанна? Удачно?
— Чрезвычайно! — Она постаралась изобразить полученное удовольствие как можно более достоверно. — Накупила множество замечательных вещей.
— Мне любопытно, — поинтересовался Гриф-фин, — что вы намерены делать с корзинкой? А также с часами в форме клиффсайдской мэрии?
— Вы что, следили за мной? — спросила она, недовольно хмурясь.
— Вовсе нет, я просто совершал ежедневный обход, дабы убедиться, что славные граждане Клиффсайда пребывают в покое и безопасности.
Джоанна огляделась. В этот солнечный день на улице было довольно-таки многолюдно, и она ничуть не удивилась, поймав несколько украдкой брошенных на нее и шерифа взглядов. Но то, что раньше она воспринимала просто как естественный интерес к женщине, поразительно похожей на Кэролайн, теперь начинало казаться ей зловещим. Она чувствовала себя так, словно все, кроме нее, знают какую-то темную тайну, которую всячески от нее скрывают.
Это все мои глупые фантазии. Право, я боюсь теперь собственной тени.
— Мне они понравились, — солгала она.
— Я — человек на своем месте.
У Джоанны еще не было случая оценить его чувство юмора. Что ж, весьма своеобразно. Тем более, сейчас он отнюдь не улыбался, и его темные глаза были совершенно непроницаемы. Ей не удалось понять, насколько серьезно его любопытство. То ли ее действия и впрямь показались ему подозрительными, то ли он просто типичный шериф маленького городка со всеми недостатками, присущими подобной личности?
— Корзинке я всегда найду применение, — пожав плечами, наконец соблаговолила ответить она. — Кто угодно найдет применение корзинке. А часы — это просто на память о Клиффсайде.
— Я полагал, что на память о Клиффсайде вы купили у Мертона пресс-папье.
— Учтите на будущее: не следует делать скоропалительных предположений. Совершенно очевидно, что пресс-папье в виде «Гостиницы» — это в память о «Гостинице», в которой я здесь жила.
Он серьезно кивнул.
— А подушечка для иголок? Как я понял, на ней изображено еще одно чудо архитектуры — наш маленький местный театр.
— Ручная вышивка, — быстро нашлась Джоанна. — Это очень изысканно.
— Угу. Можно спросить, отчего вы так неравнодушны к разным зданиям?
Ни проблеска улыбки. С таким лицом хорошо играть в покер. Джоанна закашлялась.
— Послушайте, мне просто понравились эти вещи, и я их купила, вот и все. Кажется, это не преступление.
— Разумеется. Просто меня это удивляет. Я бы голову дал на отсечение, что вы не из тех женщин,
