Префект.
Агриппина.
Поппея.
Кормилица Поппеи.
2 хора римских граждан.
Действие происходит в Риме, в 62 г. н. э.
Октавия.
Октавия
Аврора[275] зажглась и ночных светил Прогнала хоровод. Восходит Титан в огнистых кудрях, Вселенной вернув сиянье дня. Отягченная бременем бед, начинай Повторять привычных жалоб чреду, Побеждая стон морских альцион, Побеждая крик Пандионовых[276] птиц, — Ведь судьба твоя тяжелей, чем у них. О мать, по которой я плачу всегда,[277] Ты, причина моих мучений злых, Услышь удрученной дочери стон, Если может внять нам бесплотная тень. О, если б Клото[278] своей дряхлой рукой Жизни моей перерезала нить До того, как пришлось мне увидеть, скорбя, Раны твои и лицо в крови. О, день, только боль приносящий мне, Ты душе с тех пор Ненавистен больше, чем ночь и мрак. Я сносила мачехи злобной гнет,[279] И вражду ее, и суровый взгляд. Эриния мрачная, это она Мой стигийский[280] брачный факел несла, Погубила тебя, мой бедный отец,[281] Кому лишь недавно подвластен был Беспредельный мир, От кого бежала британцев рать,[282] — Неведомых прежде нашим вождям Свободных племен. А теперь ты почил: сгубило тебя Коварство жены, И в рабство твой дом, и дети твои У тирана в плену. Кормилица
Тот, кто, впервые в лживый наш вступив дворец, Сверканьем благ непрочных восхищается, Увидит вскоре, что судьба сокрытая Сгубила дом, могущественный некогда, — Род Клавдия, чьей власти был покорен мир, Для чьих судов свободный Океан седой, Смирившись против воли, легкий путь открыл. Да, он, британцев покоритель первый, он, Кто слал челны без счета в море дальнее, Кто среди волн и средь народов варварских Был невредим, — погиб от рук жены своей, Убитой вскоре сыном. Юный брат почил,[283] Погублен ядом; а сестра горюет здесь И скрыть не в силах скорби, хоть грозит ей гнев Жестокого супруга ненавистного; Она его чуждается — но равная Горит и в нем к жене постылой ненависть. Напрасно я своей пытаюсь верностью Ей боль души утишить: горе жгучее Сильней моих советов; благородный пыл Ей полнит сердце, в бедах силу черпая. Мой страх — увы! — провидел злодеяние В грядущем… Да не сбудется, молю богов! Октавия
О, доля моя! Злосчастней меня Никого не найти. Я могу повторить, Электра, твой плач:[284] Но было тебе оплакать дано Родителя смерть, И убийцам его отомстил твой брат, Которого верность твоя спасла, Укрыв от врагов. А мне по загубленным злой судьбой Родителям страх не велит горевать, Над убитым братом рыдать не дает; На него лишь могла надеяться я, Он один мне на миг утешеньем был. Только я, горемыка, осталась жива — Великого имени жалкая тень. 
