Здесь очень многое зависит от поведения сверхдержавы, от мудрости ее руководства. После того как осенью 1959 года президент США Эйзенхауэр отказался ради приехавшего в Вашингтон Фиделя прервать партию в гольф и перепоручил переговоры с ним вице-президенту Ричарду Никсону, чем уязвил Кастро в самое сердце, между Гаваной и Вашингтоном пробежала черная кошка. Куба стала все заметнее отворачиваться от США, искать поддержку на стороне. В геополитических реалиях холодной войны никто никогда не отказывал в помощи тому, кто хотел насолить твоему врагу. Этого нехитрого правила придерживались обе стороны: и Советский Союз, и США. Поэтому мы, Советский Союз, тут же предложили кубинцам свое оружие, оставшиеся от войны, танки Т-44 и еще кое-что.

Дальше — больше. Куба из случайно встретившегося на мировом перекрестке попутчика постепенно превращалась в приятеля. Еще не друга, но уже и не чужака. Кастро стал идолом советской молодежи — молодой, бородатый, бросивший вызов мировому злу. Однако серьезные политики сомневались, судьба Кубы висит на волоске, американцы не потерпят своеволия, прихлопнут Фиделя как муху. Я очень переживал за Кастро и кубинцев и как-то спросил отца: «Почему бы нам не пригласить кубинцев в Варшавский пакт, тогда американцы поостерегутся напасть на них».

— Куба далеко, — как бы раздумывая, начал отец, — коммуникации слабые, их контролирует американский флот. Если США атакуют остров, мы не сможем их защитить своими танками, как, скажем, Чехословакию или Венгрию. Сразу придется пускать в ход ядерное оружие, а это приведет к страшным разрушениям для нашей собственной страны. Рисковать судьбой советских людей ради Кастро, который, мы даже не знаем, как поведет себя в таких условиях, неразумно и даже преступно.

Я очень расстроился. Мы отдавали Кастро его и его бородатых героев на растерзание американцам. Однако умом я понимал: отец прав, логика геополитики на его стороне.

Так продолжалось до 17 апреля 1961 года, когда американцы высадили на Кубе бригаду кубинцев- антикастровцев. Им предписывалось захватить ближайший аэродром, объявить себя правительством «свободной» Кубы и призвать на помощь регулярные войска США. Однако случилась осечка, нападавшие завязли в болоте, народ, на которой они без каких-либо на то оснований рассчитывали, выступил против них, вторжение провалилось.

И вот тогда Кастро сделал шаг, в корне изменивший всю геополитическую ситуацию. Он заявил, что не просто поддерживает Советский Союз, а считает себя членом мировой социалистической семьи, нашим союзником наравне с Польшей и Болгарией. Отец попал в затруднительное положение. Страна, претендующая на звание мирового лидера, сверхдержавы, обязана защищать и защитить своих союзников, друзей, клиентов, где бы они ни находились, чего бы это ей ни стоило. Таково простое геополитическое правило, ему неукоснительно следовали президенты США, не мог его игнорировать и Хрущев.

После апреля 1961 года Куба для Советского Союза становилась аналогом Западного Берлина для США. Если отвлечься от симпатий и эмоций — абсолютно бесполезный экономически и стратегически, клочок земли внутри полностью контролируемой противником территории. Удержать его без риска ядерного столкновения невозможно, так же, как невозможно уступить. Союзники, друзья, клиенты тут же утратят к тебе всякое доверие. Сдав одного, ты при случае сдашь и остальных. А потерявшая «лицо» сверхдержава больше не сверхдержава. Потому-то американские президенты без колебаний подтверждали директиву — в случае атаки Берлина Советской Армией без промедления нанести ядерный удар по ее тылам.

Столь ли необходимо государству «лицо»? Может ли оно существовать без «лица»? Может, «безликих» стран в мире множество. Однако эти страны без претензий на великодержавность. Россия же, еще со времен побед над Наполеоном, иначе чем великодержавной страной себя не мыслила.

В начале XX века мировыми лидерами считались Британская империя с Французской Республикой, а набиравшая мощь Германия оспаривала у них этот титул. Все закончилось мировой войной, так и не выявившей окончательного победителя. Спор продолжился и привел ко Второй мировой войне с теми же участниками, вот только наряду с Германией о своих амбициях заявила еще и Япония. Естественен дилетантский вопрос: «А где же Россия — Советский Союз и Соединенные Штаты?» Ведь именно они оказались истинными победителями. После войны — да, а вот перед войной на сверхдержавность они не претендовали. США — вследствие своей традиционной политики изоляционизма, а Сталину хватало своих внутренних противников, от Троцкого до Тухачевского.

В результате Второй мировой войны расклад сил резко поменялся, из борьбы выпали не только побежденные Германия с Японией, но и ослабевшие победители Великобритания и Франция. В мире осталось два лидера — США и СССР, и теперь они делили этот мир. Борьба шла не столько между коммунизмом или капитализмом, как мы привыкли считать, сколько между двумя геополитическими соперниками. Раньше такое соперничество не обходилось без определявших победителя войн. Но ядерное оружие, настолько разрушительное, что любая победа обернулась бы поражением, сделало войну бессмысленной. Никто и никогда не начинал войну, заранее зная, что он потеряет больше, чем приобретет. На смену войнам пришли кризисы, а сама война стала называться холодной, войной без войны. Очень удачное, на мой взгляд, определение.

Две державы претендовали на мировое лидерство, вот только экономика США тогда раза в три превосходила экономику СССР. Американцы отказывали нам в признании равенства на мировой арене. Как в таких случаях поступают мальчишки на школьном дворе или лоси на лесной опушке в период осеннего гона. Соперники демонстрируют серьезность претензий на лидерство, готовность сразиться, но ограничиваются демонстрацией силы и предпочитают разойтись миром. Правда, миром получается не всегда, единственная ошибка может стоить жизни кому-то одному, а то и обоим. Соперничество в холодной войне мало чем отличалось от баталий, происходящих в школьных коридорах и на лесных полянах. Только в отличие от лосей, сверхдержавы рисковали не ветвистыми рогами, а судьбами человечества.

США проводили собственную и в своих интересах политику: не признавали существования просоветской Германской Демократической Республики, с помощью морских пехотинцев устанавливали свой порядок в Ливане и Ираке и в Юго-Восточной Азии. Советский Союз в ответ на силовые акции США немедленно и демонстративно задействовал свою военную машину. В обеих странах газеты заполнялись статьями с агрессивной риторикой, американцы призывали на службу резервистов, Советский Союз начинал военные маневры у самых границ и на территории своих союзников. Иногда американцы отступали, как это случилось в 1958 году в Ираке, иногда стороны находили иной компромисс. Но СССР не удавалось добиться главного: признания Соединенными Штатами своего равенства.

Политика кризисов развивалась по нарастающей, раз от раза противостояние становилось все опасней. Конечно, можно не рисковать и отступить в сторону. Собственно, так и поступают проигравшие в схватке, уходят в тень, зализывают раны и предвкушают реванш или, потеряв лицо, навсегда растворяются в небытии. Найдется немало людей, считающих, что жизнь в небытии и спокойнее, и привольнее. О вкусах не спорят.

Геополитика остается геополитикой при любой идеологии и при Александре I — императоре, и при Никите Хрущеве — секретаре ЦК КПСС. Отец, как и российские императоры, не сомневался: Российская, Советская сверхдержава своих союзников не сдает! Вот только защитить Кубу от американцев в середине XX века — задача потруднее, чем освобождение болгар от турок в последней четверти XIX. Болгария располагалась под боком, за Дунаем, а до Кубы — 11 тысяч километров. И все морем-океаном.

По мере того как рассеивались последние сомнения в решимости американцев устранить Кастро «хирургическим» путем, отец все сильнее мучился раздумьями, как нам уберечь кубинцев от гибели и самим не споткнуться, не погибнуть в ядерном столкновении сверхдержав.

— Если американцы решатся на атаку Кубы, то на наши протесты в Совете Безопасности ООН они и внимания не обратят, — разъяснял мне отец. — Помочь кубинцам войсками мы тоже не в состоянии, американцы перережут коммуникации, а те наши соединения, которые мы сможем заранее доставить на остров, пропадут вместе с Фиделем. Без подвоза снарядов, горючего и всего прочего им долго не продержаться. Надо сделать что-то такое, что привело бы американцев в шок, показало бы: сунетесь на Кубу — пожалеете.

Так, в мае 1962 года возник план установки ядерных ракет (стратегических и тактических) на Кубе, как сигнал Белому дому, что мы готовы защищать эту страну от них не менее решительно, чем они — Западный Берлин от нас. Собственно, никакого иного выбора у отца и не было.

В Президиуме ЦК его поддержали, 27 мая 1962 года все дружно проголосовали «за». В советском руководстве понимали, поджать хвост, сдаться — означает не только потерю Кубы, но всех позиций в мире,