К 1960 году споры в электроэнергетике между «тепловиками и гидриками» утихли. Планы сбалансировали, строили и ТЭЦ, и ГЭС, а теперь уже и атомные электростанции, в зависимости от района и экономической целесообразности.

Готовилась к вступлению в строй Белоярская атомная. Заработали последние турбины Сталинградской гидроэлектростанции. Начался монтаж турбин на Братской ГЭС, на Ангаре. Приступили к сооружению мощнейшей Нурекской ГЭС на реке Вахш, в Пулисангинском ущелье в Таджикистане. Вслед за ней на Вахше планировалась грандиозная Рогунская гидроэлектростанция и еще несколько станций поменьше. В Конакове под Калининым строилась гигантская по тем временам, равная нескольким Днепрогэсам Конаковская тепловая электростанция. В Казахстане на угольном разрезе в Экибастузе запроектировали сразу три тепловых станции, каждая еще мощнее Конаковской. Подошло к завершению и строительство гидростанций Волжского каскада.

Так сложилось, что в 1960-е годы заложили основы электроэнергетики до конца ХХ столетия и даже заглянули дальше.

После долгих дебатов отказались от запроектированной ГЭС в районе Астрахани, в самом низовье Волги. Она получалась невыгодной, заливались огромные площади, исчезала дельта Волги, а электричества в общий баланс добавлялось чуть. Вместо гидроэлектростанции и затопления прикаспийских засушливых, но плодородных земель, решили заняться их орошением. Поливка позволит выращивать там не только традиционные арбузы и помидоры, но и рис. Однако возникала проблема с водой, ее катастрофически не хватало. Каспийское море от года к году отчаянно мелело, спад воды исчислялся в метрах. На географических картах приходилось постоянно менять очертания Каспия, еще десятилетие назад голубой, морской цвет закрашивать зеленым, земным. Казалось, не ровен час, море вообще высохнет до дна. Ученые во всем винили изменение климата, он стал засушливее: в Каспий поступает меньше воды, а ту по пути ее закачивают в городские водопроводы, если еще и на поливных делянках начать рис выращивать!.. Для спасения Каспийского моря предлагалось построить дамбы, воды северных рек через Печору и Вычегду, Каму и Волгу развернуть в Каспийское море.

В результате не просто «спасали» Каспий, но и появлялась возможность перебросить «лишнюю» воду в засушливое Приуралье, построить канал Волга — Урал, оросить не только Астраханские степи, но поля Сталинградской и Куйбышевской областей. Отец в принципе высказался «за».

Всерьез разворотом северных рек в Каспий занялись уже после отца, но тут в «небесной канцелярии» что-то переключилось и уровень воды в Каспийском море сам по себе начал год от года повышаться. Обезвоживание ему более не грозило, приходилось спасать понастроенные на его берегах причалы, рыбоперерабатывающие заводики, просто дома и домики.

В октябре на Пленуме ЦК подводили итоги 1960 года.

Только за один год национальный доход вырос на 7,7 процента, производительность труда — на 5,4.

За последние два года промышленное производство увеличилось на 23 процента, построено более двух тысяч новых предприятий, выпуск товаров для населения возрос на 19,6 процента. С 1956 по 1960 год годовой фонд зарплаты увеличился на 171 миллиард рублей, а налоги снизились на 8,7 миллиарда. Население больше не подписывали на ежегодный заем в десятки миллиардов рублей, как делали при Сталине и сразу после его смерти, пенсии увеличились на 40 миллиардов рублей. Страна не просто развивалась, она развивалась хорошо.

«Итого, — подбивает баланс отец, — наши люди стали богаче на 242 миллиарда рублей, соответственно выросло и потребление. Вслед за ростом потребления возникли сегодняшние проблемы. Проблемы роста, и их надо решать, никто нам поблажки не дает! Люди хотят жить лучше, люди должны жить лучше, они имеют на это право. К тому же с 1956 года население страны приросло 18 миллионами человек, из них городское — 17 миллионами, их тоже надо кормить, поить, одевать. Поэтому нынешний уровень закупок мяса, молока, хотя он в два-два с половиной раза больше, чем в 1953 году, не удовлетворяет потребности страны. Люди хотят и должны жить не просто лучше, а жить достойно».

Отец обращает взор на Запад. Там переходят от выращивания мяса по старинке на крестьянских фермах к промышленному производству в крупных специализированных, механизированных и автоматизированных комплексах. Начали с птицы, цыплят и уток, за ними последовали поросята, а теперь на очереди бычки с телятами.

В этих комплексах подопечных кормят не как у нас «чем бог послал» и уж, конечно, не магазинными буханками, а по строго рассчитанному рациону, добиваясь тем самым фантастического привеса — одного килограмма мяса на три, а порой и на два килограмма кормов. Отец встречался с фирмачами, и немецкими, и американскими, они подробно рассказывали ему о своих достижениях. В отличие от обычных куриных ферм- сараев, в которых птицы только ночевали, а день проводили на воле в поисках пропитания, заграничные технологии никаких вольностей не допускали, кур постоянно держали в специально оборудованных помещениях, корм давали им под клюв, и не какой придется, а составленный по специальным рецептам. В результате и «нагул» оказывался сказочным: килограмм курятины на полтора-два килограмма корма. Бизнесмены обещали, что если мы будем строго следовать научным предписаниям и разработанной ими технологии, то вскоре тоже забудем о «проблеме мяса».

25 октября 1959 года отец подписал Постановление правительства «Об увеличении производства мяса птицы», предусматривавшее выделение средств для закупки за границей таких комплексов «под ключ»: оборудования, технологии, рецептуры. Приобретенное в Германии утиное хозяйство разместили на озере Яготин, под Киевом. Купленные в Америке куриные комплексы построили в Крыму.

Правда, даже и на закупленных «под ключ» птицефабриках дела шли совсем не так, как гарантировали продавцы. Расход кормов на килограмм привеса превышал нормативы в разы. И дело не только в том, что корма воровали, хотя их и воровали, просто в голову крестьянина не укладывалось, что каких-то курей надо кормить, как «панночек», строго следуя заморскому меню. Если чего-то, предусмотренного инструкцией, под рукой не оказывалось, недостающий ингредиент без колебаний заменялся тем, что имелось. Естественно, и результат получался не тот, что ожидали.

Тем не менее, отец не теряет надежды догнать США по производству мяса и молока на душу населения, просто задача оказалась труднее, чем он прикидывал в 1957 году. «В отличие от США, у нас большое количество малопродуктивных лугов и пастбищ, крайне незначительны посевы сои. Хорошая обеспеченность кормами позволяет американцам иметь больше скота», — как бы оправдывается отец и дальше приводит подробнейшие выкладки. Вот лишь несколько цифр: крупного рогатого скота у нас 75,6 миллионов голов, у них — 101,5, из них коров у нас 34,9 миллионов, у них — 44,1; мы производим молока — 61,7 миллиона тонн (на душу населения — 293 л), а США — 56,4 миллиона тонн (на душу — 319 л), масла мы — 834 тысячи тонн (на душу — 4 кг), они — 653 тысячи тонн (на душу — 3,7 кг) и самая «больная» позиция — мясо: в СССР — 8,9 миллионов тонн (на душу — 42 кг), США — 17,4 миллиона тонн (на душу 98 кг). В США производят в два раза больше свинины, в два с половиной раза больше говядины и в четыре раза больше мяса птицы. Чтобы догнать американцев, мы должны производить: говядины — 6,6 миллионов тонн, свинины — 8,9 миллионов тонн, баранины — 1,9 миллиона тонн, птицы — 2,6 миллиона тонн, то есть суммарно 20 миллионов тонн мяса в год, и дальше он подробно расписывает по республикам, областям — кому, когда, сколько.

«Если бы прирост производства мяса шел такими же темпами, как в 1957 году, то сегодня, в 1960 году, мы бы имели мяса не 8,7, а около 10,5 миллионов тонн, — сетует он. — Рост поголовья коров идет не столько за счет приращения колхозного и совхозного скота, сколько за счет покупок у населения. Колхозы и совхозы Украины в 1959 году доложили об увеличении поголовья коров на 606 тысяч, купив в то же время 635 тысяч. То же самое произошло и в 1960 году, прирост поголовья коров в республике составил 427 тысяч, из них куплено — 359 тысяч».