– Потому что она похожа на кого угодно, только не на женщину! Культурист в тяжелом весе, – огрызнулся Валентин. – Здоровая, как гренадер, аж смотреть страшно.

– Этот гренадер, к твоему сведению, уже в четвертый раз выскочил замуж, – заметила Олеся. – Вернее, выскочила.

– Какой кошмар! – Валя округлил глаза. – Приношу искренние соболезнования ее мужьям! Ляжешь с такой, а она тебя ночью запросто задавит одной левой пяткой.

– Ты, как всегда, попал в точку. Ее мужьям действительно можно только посочувствовать, – вздохнула девушка. – Трое из них умерли, и похоже, что четвертого ждет та же участь, если мне не удастся помочь Фате исправить ситуацию.

– Ну вот, что и требовалось доказать: она – «синяя борода» в юбке! – возбужденно подпрыгнул Валентин. – А ты этот безразмерный кошмар в нашем доме оставила!

– Да какая уж из нее «синяя борода»? – отмахнулась Олеся. – Фате стоит посочувствовать. Она и приехала сюда именно по этому поводу. Ее очень беспокоит это ее положение черной вдовы, и она решила обратиться к Веде за помощью.

– А ты здесь при чем?

– Как это при чем, Валь? Веда оставила мне этот дом и все остальное, чтобы я могла заменить ее, и тебе прекрасно об этом известно. Я не могу отправлять людей, которые пришли ко мне за помощью, восвояси, прабабушке это не понравится.

– Твоей прабабке теперь все это по барабану, – проворчал Валентин. – Наверняка она кушает там, наверху, райские яблочки и в ус не дует, а ты за нее здесь, на земле, должна отдуваться, – скаламбурил он. – Она и так тебя подставила по полной программе с этой книгой, тебя чуть не убили, а теперь еще и всякие страждущие примутся тебя доставать? Тебе разве до них? Еще надо спасибо сказать нашим односельчанам, что они всем говорят о смерти Веды, когда у них приезжие ее адрес спрашивают, а то бы давно уже палаточный городок в нашем парке вырос! И как эта «баба с веслом» к нам проскочила, интересно? Небось точный адрес знала? «Здравствуйте, меня не ждали, а я приперлась».

– Валюша, ты утром не с той ноги встал? – улыбнулась Олеся. – Ворчишь, как столетний старик. Ты же сам мне недавно предлагал открыть салон параНЕНОрмальных услуг.

– ПараНОрмальных услуг, и нечего ерничать и смеяться над серьезными вещами, – обиделся приятель. – Просто сейчас не самое подходящее время для этого, ты сама говорила. Сначала нужно «урегулировать конфликт», а уж потом… И встал я сегодня как раз с той ноги, с которой и требовалось, да вот толку от этого никакого. Сначала Васька меня чуть не угробил, удивляюсь, как я вообще ноги себе из-за него не переломал. Потом твоя «разлюбезная» Фата меня оскорбила ни за что ни про что, а в довершение ко всему еще и этот неизвестный браконьер всю мою нервную систему взвинтил до невозможности. И какое после всего этого у меня может быть настроение? А от настроения и внешний вид зависит, между прочим! Я человек благородный, чувствительный и впечатлительный, со мной так нельзя, – бурно возмущался Валя.

– Успокойся, ради бога, чувствительный-впечатлительный ты наш, – засмеялась девушка. – Ничего с твоей внешностью не случилось, наоборот, ты прекрасно выглядишь.

– Ах, ма шер, как это мило, – мигом оживился Валя, кокетливо стрельнув в ее сторону глазками и расплываясь в улыбке. – Ты действительно считаешь, что я хорошо выгляжу?

– Не просто хорошо, а великолепно, – подтвердила Олеся. – Загорел за эти две недели, отъелся…

– Что значит отъелся? – насторожился Валентин. – Ты хочешь сказать, что я растолстел? Какой кошмар!

– Да нет, не растолстел, а просто обрумянился.

– Час от часу не легче, – охнул молодой человек, резко остановился и посмотрел на подругу испуганным взглядом. – Как это обрумянился? С какого бока?!

– Валюша, верни глаза на место, видел бы ты сейчас себя в зеркале! – захохотала Олеся и, схватив его под руку, потащила дальше. – Пошли быстрее, нечего стоять столбом. Обрумянился – это значит, что от чистого воздуха, от употребления в пищу натуральной сметаны, свежих яичек и парного молока цвет твоего лица стал более здоровым и румяным.

– Правда?

– Чес слово.

– Слава тебе господи, а то уж я подумал, что начинаю набирать лишний вес, – облегченно вздохнул Валя, настороженно ощупывая свои бока. – На меня же тогда ничего из одежды не налезет, а вещи у меня, сама знаешь, все фирменные. Если придется все это менять, покупать новые туалеты, мои финансовые ресурсы расползутся по всем швам, и я превращусь в безнадежного банкрота.

– Успокойся, ради бога! Тебя сколько ни корми, толку мало, все равно ты тощий, как спичка, – хихикнула Олеся. – Не в коня корм, одним словом, поэтому банкротство тебе не грозит.

– Это свидетельствует о моем отменном здоровье, – заметил Валя. – А еще о том, что обменные процессы в моем организме работают так, как и положено. Да, я люблю вкусно поесть, это что, запрещено законом?!

– Кто же спорит-то? Ешь, сколько влезет, мне совершенно нет дела до твоих обменных процессов, – отмахнулась Олеся. – Тоже мне, нашел тему для разговора.

– Ну вот, мы уже к пруду скоро подойдем, а ни одного кряка еще не слышно, – скорбно вздохнул Валентин. – Наши симпатичные уточки теперь сюда точно не вернутся, а я уже так к ним привязался! Ой, а ты Сержу не забыла позвонить?

– Не забыла, не забыла, он придет сразу на место, – отмахнулась Олеся, напряженно всматриваясь в даль. – Валя, ты… никого не видел? – осторожно спросила она.

– Где? – удивился парень.

– Вон там, за деревьями.

– Нет, никого я не заметил, – пожал Валентин плечами. – А кого я должен был увидеть?

– Мне показалось, что там кто-то стоял, вон за той березой, и был он в цветной рубашке. Неужели за нами следят?

– Тебе наверняка показалось, нет там никого, у меня зрение стопроцентное, – сказал Валя, пристально разглядывая дерево и кусты вокруг него. – Это просто ветер ветки и цветы шевелит, а ты их приняла за рубашку, – засмеялся он.

– Ты так думаешь?

– Ну, если тебе от этого полегчает, то давай пройдемся и посмотрим. Только я тебя уверяю, что там никого нет. Я бы обязательно заметил, ты же знаешь, какой я глазастый.

– Да, наверное, ты прав, – согласилась Олеся, успокаиваясь. – Кстати, что-то я сегодня Виктора не видела, он хоть завтракал?!

– Когда я в кухню пришел, кофе в кофеварке еще горячий был, значит, он завтракал, – ответил Валя. – Воронин опять на чердак забрался, он там теперь целыми сутками пропадает, все литературу твоей прабабки изучает и с руническими пластинами возится. Когда ему попадается что-нибудь интересное, все – пиши пропало, он может не спать, не пить, не есть и вообще выпасть из действительности. Нет, вот насчет не есть – это я, кажется, погорячился, Воронин мелет все подряд, как мясорубка, даже и выпав из действительности.

– Похоже, что он в самом деле выпал, я его уже три дня вижу только мельком, – засмеялась Олеся. – Пронесется мимо, как метеор, с отсутствующим взглядом, я ему – привет, – а он только кивнет головой и дальше летит. Ты ему хоть еду на чердак носи, что ли.

– А я что делаю? Если бы я Воронина не подкармливал, он бы давно ножки протянул, ему ведь лень лишний раз спуститься в столовую, – фыркнул Валя. – Он там неплохо устроился! Сидит себе в кресле- качалке конца восемнадцатого века, вместо стола приспособил сундук девятнадцатого века, на сундуке стоит бронзовый канделябр вообще века семнадцатого… короче, ушел в прошлое с головой наш историк! Для него этот чердак настоящий Клондайк.

– Нужно будет потом там разобраться как следует, – сказала Олеся. – Лишнее выбросить, а то, что представляет интерес, привести в надлежащий вид и…

– И отвезти в антикварный магазин! – подсуетился Валя и принялся возбужденно объяснять: – Я тебе уже говорил – один этот сундук чего стоит! Если его как следует отреставрировать, с руками оторвут.