жизнь, если она долго будет продолжаться; такой, во всяком случае, представляется она временами.

Когда смотрю на картину, изображающую наш прекрасный домик в блеске вечернего солнца и ее, стоящую в саду, то в такие минуты мне кажется невозможным жить долго такой жизнью. Только безжалостные норны[165] могут знать, когда мы снова будем вместе стоять в саду, смотреть на улыбающийся фьорд и чувствовать прелесть жизни.

Когда принимаешь все это во внимание, то, говоря по чести, и на самом деле находишь наше положение незавидным.

Пребываем теперь примерно на 80° северной широты, а в сентябре были на 79°. Ровно один градус; как выговаривается, так и пишется: всего один градус за пять месяцев. Если будем и дальше продвигаться с такой скоростью, то на полюс попадем через 45 или, скажем, через 50 месяцев, а через 90 или 100 месяцев достигнем 80° северной широты по ту сторону полюса, с вероятным расчетом через 1 или 2 месяца выбраться изо льда и вернуться на родину. В лучшем случае при такой скорости будем дома только лет через восемь, не раньше.

Вспоминается одна статья проф. Брёггера, напечатанная до моего отъезда. Упомянув о том, что я сажал «для потомства кусты» (деревья в нашем саду), он прибавил: «Кто знает, как длинны будут тени от этих деревьев, пока Нансен вернется?» Да, теперь они гнутся под снегом, но весною оденутся листьями, дадут новые побеги, вырастут… И сколько раз еще это повторится… Только бы тени не стали за это время слишком длинными.

О, как угнетает бездеятельность! Ближайшее будущее темно, как ночь вокруг нас; лишь прошедшее и далекое будущее озарены солнцем. Порой кажется, что необходимо уйти из этого мертвенного застоя и найти простор для приложения своих сил. Неужто здесь ничего не может произойти… Разве не может пронестись ураган, чтобы взломать лед и вздыбить его высокими волнами, как открытое море. Пусть попадем мы в беду, – лишь бы закипела борьба, лишь бы двинуться вперед. Всего ужаснее – роль праздного зрителя. Надо иметь вдесятеро большую силу духа, чтобы положиться на свои теории, предоставить решение силам природы, не иметь возможности пальцем шевельнуть для достижения цели – это в десять раз труднее, нежели положиться на одни свои силы, – это легче легкого, когда у тебя пара здоровых, крепких рук.

Ну вот сижу и горько жалуюсь, как старая баба. Будто я не знал всего этого раньше, отправляясь в плавание. Дело идет ведь ничуть не хуже, чем я ожидал, скорее даже лучше. Куда же девались смелые надежды, расцветавшие навстречу солнцу и дню, где гордые мысли, которые молодыми орлами парили навстречу светлой стране будущего? Они теперь прячутся, как подшибленные вороны, во мраке уныния. Конечно, они вернутся снова с южным ветром. Но до той поры я нуждаюсь в помощи; вытащу-ка я снова из-под спуда одного из древних философов.

Вечером опять небольшое сжатие, наблюдение показывает, что дрейф как будто отнес нас на 3 к югу.

11 ч вечера. Напор льда в полынье за кормой. Лед ломается о стенки судна и потрясает его до основания».

«Понедельник, 19 февраля. Давно сказано, что ночь всего темнее перед рассветом. Сегодня начался южный ветер, и скорость его достигла 4 м в секунду. Утром пробурили лед и нашли, что толщина его у бакборта достигла 1,875 м, а толщина снегового слоя над ним 4 см. Впереди судна мощность льда равна 2,08 м, включая 5–6 см снежного покрова.

Прирост льда за целый месяц нельзя назвать большим, если принять во внимание, что температура падала до -50 °C.

И вчера и сегодня мы видели то же отражение солнца; сегодня оно стояло высоко над горизонтом и скорее походило на диск. Некоторые из товарищей утверждают, что видели верхний край самого солнца, а Педер и Бентсен – даже, по крайней мере, половину диска, не говоря о Юлле и Скотт-Хансене, по мнению которых над горизонтом виднелось солнце целиком. Боюсь, они так давно не видели солнца, что забыли, каково оно с виду».

«Вторник, 20 февраля. Сегодня большой «праздник солнца» без солнца. Мы уверены, что увидели бы его, если бы небо у горизонта не затянуло облаками. Но не позволим надуть себя в смысле праздника. Можно будет ведь отпраздновать и еще разок, когда действительно появится в первый раз солнце. Праздник начался утром стрельбой в цель; затем подоспел обед из 3–4 блюд с «фрамовским вином» (лимонный сок); затем сервирован был кофе с «фрамовским печеньем»; вечером мы угощались ананасом, миндальными пирожными, винными ягодами, бананами и конфетами. Потом забрались на койки и ощущали, что слишком много пили и ели, вто время как маленький «штормик» с ЮВ нес нас на север. Сегодня ветряной двигатель был все время в ходу, и если настоящее солнце и не почтило нашего праздника своим присутствием, то и во время обеда и вечером за ужином нас озаряло электрическое солнце. Праздник был отмечен вдобавок большим омовением. Помилуй бог, однако, на что мы в конце концов станем похожи! Многие уж смахивают на откормленных поросят, а округлость двойного подбородка и брюшка у нашего повара Юлла прямо вызывает беспокойство. Наблюдал его сегодня в профиль, это брюшко, честное слово, трудненько будет тащить по льду, случись такая необходимость. Право, пора подумать об уменьшении порций».

«Среда, 21 февраля. Продолжает дуть южный ветер. Сегодня выбрал сети, закинутые третьего дня. В самой верхней, висевшей ближе к поверхности, оказались большей частью амфиподы; в сеть Мюррея, висевшую примерно на 94-метровой глубине, набрались различные мелкие ракообразные (Crustacea) и другая мелюзга, настолько сильно фосфоресцировавшая, что содержимое сети, когда я опорожнил ее при свете лампы в камбузе, напоминало огненный сплав. К удивлению, линь, к которому были привязаны сети, указывал на северо-запад, тогда как ветер, по нашим соображениям, должен был сильно относить нас на север. Чтобы выяснить дело, после обеда снова спустил сеть под лед, и линь снова показал прямо на северо-запад и после этого оставался в том же положении до самого вечера. Чем это объяснить? Быть может, мы все же попали в северо-западное течение? Будущее покажет. Если отнести два румба (22¹/₂°) на неправильность показаний и магнитное склонение, тогда окажется, что течение идет на СЗ.

Происходит, очевидно, большая подвижка льда; во многих местах лед вскрылся и образовались полыньи».

«Четверг, 22 февраля. Линь, к которому привязана сеть, целый день показывал на запад; теперь, после полудня, он висит отвесно; значит, по всей вероятности, стоим неподвижно. Ветер сегодня ослабел. После полудня наступило совершенное затишье. Потом задул легкий бриз с юго-запада и запада, а вечером установился наконец и северо-западный ветер, которого давно опасались. В 9 ч поднялся уже довольно свежий ветер с ССЗ. Произведенное днем наблюдение за Капеллой[166] указывает, по-видимому, на то, что мы, во всяком случае, стоим не севернее 80°11 , и это после упорного, почти четырехсуточного южного ветра. Что это значит, черт возьми? Не попал ли лед в «мертвую воду», в которой не может двинуться ни вперед, ни назад?

Слоистая структура льда:

a – слой снега; b – лед; c – торос, под тяжестью которого прогнулась льдина

Волнообразные изгибы льда:

a – лед над водой; b – лед под водой; c – торосы; d – куски льда, втиснутые давлением под ледяное поле

Лед с правого борта за медвежьим капканом вчера слегка треснул. Мощность цельной льдины равняется 3,45 м, но под нее, кроме того, набился мелкий лед. В трещинах ясно видна резко выраженная слоистость льда, несколько напоминавшая слоистость глетчеров. Нет недостатка и в более грязных или темных слоях, окрашенных живущими в воде коричнево-красными организмами, которые я встречал и раньше. Местами слои обнаруживают прогибы и изломы, подобно геологическим пластам земной коры, что, очевидно, обусловлено горизонтальным давлением льдов при сжатии. Это в особенности заметно в одном месте возле большого ледяного нагромождения, образовавшегося при последнем сжатии.

Вид слоев приблизительно такой, как показан на чертеже. Странно видеть, что льдина, мощностью