Казалось, будто меня поразила молния. Когда я увидел, что в окне медленно появилось дуло винтовки, я вскочил с хриплым криком, Джош, который, видимо, решил, что у меня приступ, тоже оказался на ногах. Лейси, сидевшая впереди, повернулась, чтобы в изумлении посмотреть на нас. В нескольких шагах от нее у микрофона стоял Келли. Люк, услышав шум, обернулся, хмуря брови, так же как и остальные. Продолжая стоять, я видел повернутые лица из толпы, которой, казалось, не было конца.

Говорят, я что-то кричал. Но я лишь помню, что указывал на окно. Джош повернул голову и посмотрел вверх. Он мгновенно все понял. Перед нами находился ряд складных стульев, но он перемахнул через них. Вытянутыми руками он толкнул Келли в спину, и в этот момент раздался выстрел из винтовки, напоминающий звук ломающейся сухой ветви. Потом еще и еще раз, с секундным разрывом.

Джош получил пулю, предназначавшуюся Шеннону, вторая пуля прошла через правую руку Келли, потом причудливо пересекла его спину, чтобы выйти с левой стороны его пиджака и ранила в руку одного из помощников Джентайла. Третья пуля царапнула справа шею Келли и вонзилась в деревянные перила платформы.

Келли и Джош пролетели к краю платформы и повалились, запутавшись в проводах и микрофонах. Келли поднялся на колени и склонился над Джошем. Я видел, как к нему бросилась Пэм.

Платформа превратилась в дикую свалку. Я припоминаю, как меня чуть не сбил с ног инспектор Мэррик, вонзившийся в мешанину перевернутых стульев, кричащих мужчин и визжащих женщин. Я не помню, как оказался рядом с Джошем, но рядом с ним уже стояла на коленях Лейси, ее лицо прижалось к лицу Джоша, и она что-то шептала, шептала, шептала. Мое сердце забилось в горле, когда я увидел лужу крови, медленно растекавшуюся под его головой.

Перед платформой царил сумасшедший дом. Мужчины и женщины пытались бежать с площади или же кричали и указывали на окно. Мэррик выкрикивал приказы насчет машины скорой помощи, когда через толпу пробился маленький, круглый человечек с усами, крича, что он врач. Он наклонился, провел быстрый осмотр, потом стащил пиджак, разорвал надвое рубашку и сделал грубую повязку вокруг головы Джоша.

— Дайте мне полицейскую машину, быстро, — выпалил он. — Больница Бикмана всего в паре кварталов.

— Он жив? — спросил кто-то.

— Еле-еле, — последовал откровенный ответ.

Через площадь с воем примчалась полицейская машина. Джентайл и Люк осторожно подняли бессознательное тело Джоша и понесли его несколько шагов до машины, в то время как Лютер и Пэм помогали Келли. Через несколько минут шины взвизгнули, когда они выехали с Плазы на Парк-Роу.

Я обнаружил, что стою на очищенном пространстве перед платформой, откуда полиция вытесняла толпу. Потом через площадь пробежал инспектор Мэррик в сопровождении детективов в штатском, а также людей в форме — все они держали в руках револьверы и ружья.

— Мы вышибли переднюю дверь, но его не было, — сообщил инспектор. Потом он поднял винтовку с оптическим прицелом: — Это винтовка Вилли?

Я кивнул.

Неожиданно я вспомнил тот день, когда сидел один в своем кабинете, и Вилли нанес мне визит. Словно наяву я видел, как он стоит у окна, выходящего на Сити-Холл. Я вспомнил, как подбежал к окнам, выходящим на Парк-Плейс и на Бродвей, но я не увидел тогда, как Вилли выходил.

— Его там нет, — сказал я. — Он вернулся под землю.

Потом приехали Люк и Лютер, чтобы отвезти меня в больницу, где человек, которого я любил больше всех на земле, отчаянно цеплялся за свою жизнь.

Странно, как в критические часы жизни кого-нибудь очень дорогого, в памяти всегда остаются незначительные детали: удивительно белые лепестки вышитой маргаритки на голубом платьи Лейси, простое кольцо с бриллиантом, которое она все время крутила туда-сюда, крошечный шрам на правой скуле Люка, который раньше я никогда не замечал, и пряди седины в густых черных волосах Джоша.

Во время пятичасовой операции сердце Джоша дважды останавливалось, и дважды толстый, маленький врач заставлял его биться. К восьми вечера прибыл один из самых лучших нейрохирургов страны, и Джоша вновь вернули в операционную. Единственное, что мы можем сделать, говорили нам, так это молиться. Дикий прыжок Джоша спас не только Келли, но возможно, и его собственную жизнь. Еще какая- то сотая доля дюйма, и пуля привела бы к мгновенной смерти.

Если он выживет, говорил нам нейрохирург, все это не пройдет без последствий, возможен частичный паралич одной стороны тела. Он был добрым человеком, и дал своим словам угаснуть.

— Мне все равно, — прошептала Лейси. — Добрый Боже, сохрани мне его.

Ранения Келли не были серьезными в том смысле, что они не могли быть смертельными, но пуля прошла через мускулы, и потребовалось бы много времени для заживления раны. Вместе с Пэм, поддерживающей его руку, он сидел в трусах на табурете в палате неотложной помощи, и странный полевой след был отчетливо виден у него на спине. Он выглядел так, как будто кто-то взял горячую кочергу и аккуратно провел по коже ее кончиком. Другая пуля лишь царапнула поверхность шеи.

Как сказал Мэррик, если бы Джош не прыгнул, голова Келли была бы разбита.

Оказав ему помощь, врачи хотели уложить Келли в постель на весь день, но он отмахнулся от них. Он оставался с нами день и вечер в ожидании. Но, наконец, по моему настоянию, он позволил Пэм увезти себя домой

В среду у нас вспыхнула надежда. Джош дважды выходил из состояния глубокой комы. В четверг утром он открыл глаза. Вечером в тот же день хирург сказал нам, что у него появился шанс. Будет частичный паралич левой стороны, но через месяцы, или даже годы, терапия… так что перспектива казалась светлее.

Когда хирург оставил нас в комнате в конце коридора, я не был удивлен, увидев на щеках каждого слезы.

В пятницу утром приехали Пэм и Келли, чтобы забрать меня в Вексфорд, но я настоял на возвращении в «Шеридан». Если я понадоблюсь, отсюда можно будет быстро добраться на такси до больницы по вест-сайдовскому скоростному шоссе. Лейси оставалась в больнице. Она, казалось, очень удивилась, что кто-то мог поверить, будто она покинет Джоша.

Теперь большую часть времени он был в сознании, но хотя у него появился шанс, он все еще нуждался в интенсивной помощи и находился в критическом состоянии. Перед уходом я на цыпочках вошел в его палату под неодобрительным взором его сиделки и несколько мгновений подержал его руку. Этого было достаточно, и я вернул его заботам Лейси. Когда мы шли по коридоры, Келли сказал мне, что чувствует себя хорошо, но Пэм шепнула, что он испытывает постоянные боли и может спать не более пары часов.

В вестибюле нас встретила самая большая толпа журналистов, фотографов и операторов телевидения, которую я когда-либо видел. Сцена была очень шумной, и если я рассказывал свою историю раз, то я делал это все пятнадцать раз, так же как Пэм и Келли.

Когда мы, наконец, дошли до машины, рядом оказался Мэррик, сообщивший, что может поехать с нами. По дороге в Вест-Сайд он обрисовал положение с облавой на Вилли. С начала недели город был буквально запечатан; скоростные дороги, туннели, мосты — везде стояли патрули, а небольшая армия городской и транспортной полиции передвигалась под землей. Очевидно, с момента возвращения Вилли жил под городом. Полиция обнаружила малоизвестный, заброшенный подъездной путь метро рядом со станцией у Бруклинского моста, где они нашли пакеты из-под молока и объедки. Расшатанные кирпичи были обнаружены встревоженным обходчиком. Когда он осматривал их, кирпичи выпали. Вилли тщательно переставлял кирпич за кирпичом, когда пошел убивать Келли на Сити-Холл-Плаза.

— Он где-то под городом, — сообщил Мэррик, — но когда-нибудь выберется наружу.

Он повернулся ко мне.

— Вы едете в Вексфорд или останетесь в городе?

— Я хочу пообедать, а потом буду в «Шеридане», вдруг позвонят из больницы.

— Финн, разве вы не считаете, что вам следует вернуться с нами в Вексфорд? — спросила Пэм.

— Неважно, где вы будете, с вами будут мои люди, — произнес Мэррик.

— Вы думаете, это необходимо, инспектор? — спросил Келли.