– Так получилось. Созрели условия для одного очень важного эксперимента.

– А куда лететь?

– Да, так, в одно место…

– Чего ты мямлишь, Петр! Она же дочь генерала. В Афганистан он летит. И давай в темпе. У него меньше часа времени.

По прибытии в Кабул, Буробин поселился в так называемом «микрорайоне советников». Этакие типичные Черемушки. Но без единого зеленого стебля. И жара и пыль. Пыль, которая на третий день начинает сводить с ума.

Вопрос об использовании их методики провоцирования землетрясений в Афганистане обсуждался уже давно. Но надо было стечения двух важных обстоятельств – оперативной необходимости землетрясения в некоем районе, занятом душманами, и наличием условий для землетрясения.

Поначалу все эти проблемы обсуждались по-деловому. И Петра отнюдь не смущала возможная перспектива ехать на этот натурный эксперимент, чреватый опасностью.

Более того, он в душе желал приобщиться к этой войне, участники которой казались тогда «героями нашего времени». Тем более, волею судеб он же не рядовой и даже не лейтенант.

Вряд ли что-то грозит полковнику в этой в сущности, полицейской, операции.

Согласимся, рассуждения эти были довольно циничными. Этакое желание стать героем по дешевке. Но ведь мы и не идеализируем товарища Буробина. Тем более, что он и сам себя не идеализировал.

Однако, в последнее время что-то неуловимо изменилось. Их многочисленные и довольно успешные работы стали подвергаться все более жесткой критике. Которая становилась все более несправедливой.

Получалось, что если эксперимент с землетрясениями в боевых условиях не удастся, то все их работы были напрасны.

Как, напрасны?! – много раз доказывал Буробин. А грозы среди ясного неба? Методика уже успешно примененная на практике. А все многочисленные медицинские работы. Которые все больше перемещались в другие институты, но теоретическую базу которых разработали именно они во ВНИИСИ-2? А перспективнейшие работы по социально-политической проблематике?

Но его как будто перестали слышать. Даешь землетрясение в Афгане, и все тут.

Буробин много говорил об этом с тестем. Но тот тоже ничего не понимал. А как-то раз сказал:

– Нам нужен этот афганский успех. Кровь из носу, но нужен. Я сам военный, но мне кажется, что с этим Афганом все как помешались. Это такая периферия с точки зрения всех наших проблем. Но эта периферия становится во главу угла в любых случаях, когда это только возможно. Тут станешь фрондером, как ты. Погубит нас эта чертова авантюра.

Но, – генерал назидательно поднял палец, – это не отменяет необходимости для нас, для тебя и меня, добиться там успеха.

– Всегда готов! – пошутил тогда Петр.

И вот на одном ответственном совещании вдруг объявили, что и оперативные и геофизические возможности созрели. И надо как можно скорее ехать и начинать работы на месте.

К этому времени в Афганистане уже находилась небольшая группа их специалистов. Но масштаб операции требовал гораздо большего числа участников. И грамотного общего руководства.

Петр сразу вызвался вылететь на место. И новый представитель заказчика по этому разделу их работ предложил сделать это немедленно. Поразительно, но все формальности оказались неким чудным образом уже улажены.

Так Буробин оказался в Кабуле.

И сразу понял, что никаких возможностей и условий для их работ не было и нет. Не было в них и никакой потребности. Похоже, в штабе армии впервые слышали о геофизическом оружии. А на Буробина смотрели как на московскую сволочь, приехавшую на халяву приобщиться к участию в войне.

Которая была настоящей и полномасштабной, а отнюдь не полицейской операцией.

Через три недели после интенсивного обмена телеграмм с Москвой все же выяснилось, что кто-то в штабе действительно хотел бы «тряхнуть гнездо душманов» в районе Хоста.

Но возможности вызвать там землетрясение никто не изучал. И откуда взялась информация об условиях для этого никто не знает. А тот, кто это все планировал, вообще уже заменился, и уехал в СССР.

Немногочисленные сотрудники Буробина, которым успели навесить погоны, сидели в «микрорайоне советников» тише воды ниже травы, и кляли свою злую судьбину, а заодно и его самого с его теориями.

Те же, кто был без погон, успели смыться как можно скорее.

Петр и двое его сотрудников сидели в одной из квартир этих «охраняемых кабульских Черемушек». Как это здесь было принято, мрачно по-черному пили. Все изрядно набрались. И не стеснялись.

– Я, Петр Николаевич здесь уже больше полугода, – говорил старлей, бывший сотрудник Института геофизики. – Призвали из запаса двухгодичником и сразу сюда. Можно сказать, по вашей милости. И если вы человек, а мы знаем, что вы нормальный мужик, то должны понять, что не надо здесь геройствовать. Яйца отрежут и пришлют в штаб в качестве сувенира. Так что не мельтешите, сидите здесь, пейте водку, получайте командировочные. Просидите с полгода, на машину заработаете.

– Ладно, Леха, мы с тобой знакомы уже долго. И я на тебя не обижаюсь…

– Да, вы у нас известный демократ.