Чуден июльский полдень в окрестностях Воронежа. На ясном синем небе ни облачка. Очень тепло. Еще немного, и, можно сказать, было бы жарко. Но вот до этого «немного» температура пока не дотягивает. И случайный порыв легкого ветерка освежает. Так, самую малость. Но этого достаточно, чтобы не разомлеть полностью на солнце, не захотеть отползти в тень, и наслаждаться, наслаждаться этим сухим не столь уж жарким теплом.

Впрочем, все в мире относительно.

– Петр, как ты можешь сидеть на таком солнцепеке? – спросил, выйдя из-под тента, мужчина лет под сорок у своего, судя по всему, младшего коллеги, блаженно вытянувшегося на обтрепанном шезлонге. Фамилия мужчины была Корягин. И был он, судя по повадкам, руководителем среднего звена. Имидж которых во всем Советском Союзе был в чем-то неуловимо похожим. Несмотря на профессиональные, национальные и возрастные различия.

– Разве это солнцепек, Василий Михайлович? – ответил тот, кого назвали Петром. – Не Кара-Кумы, и даже не Сочи.

– Да, плюс двадцать восемь. Для чистоты эксперимента можно было бы и побольше. Но все равно, ждать больше нельзя. Завтра начинаем работу.

– Можно подумать, мы до этого не работали.

Петр приподнялся на шезлонге и повел рукой, будто приглашая старшего собеседника взглянуть вокруг. Тот невольно огляделся по сторонам, словно желая проверить сказанное младшим коллегой. И перед глазами предстала, ставшая уже привычной за несколько недель картина.

Небольшой лужок будто прятался, с трех сторон отгороженный от остального мира склоном балки и двумя крутыми оврагами, в эту балку впадавшими. Склоны оврагов и балки заросли мелким дубняком.

Человеку мало знающему могло показаться странным, что дуб может быть так мелок. Но в степи не место деревьям, и дубки, забравшиеся по склонам балок и оврагов в эти сухие для них места, демонстрировали поразительную живучесть. И крепость не меньшую, чем их собратья великанского роста.

Впрочем, дубки дубками, но степь напоминала о себе сухим ветром, залетавшим на лужок с четвертой стороны, открытой в сторону огромных бескрайних полей. Которые можно было даже в этот чудный полдень назвать унылыми и скучными, если бы не эти живописные балки и овраги, поросшие дубняком и кустарниками, так оживляющими однообразный степной пейзаж.

Однако не только природа постаралась внести разнообразие в бескрайнюю пустоту бесконечных окрестных полей в данном месте. Ряд палаток, ажурная паутина каких-то антенн, могучие армейские грузовики, все это придавало небольшому лужку некую скрытую энергетику.

И даже определенную загадочность. Ибо на первый взгляд было невозможно определить, кто же это раскинул лагерь в этом скрытом от посторонних глаз месте. Какие-то военные? Но для военных лагерь был слишком беспорядочно раскинут. И, кроме того, в массе деталей явно ощущалось присутствие многих женщин Да и сами милые дамы изредка расслабленно перемещались между палатками. Геологи? Но для простых геологов лагерь был слишком уж хорошо и богато обустроен. Не было у советских геологов такого изобилия техники. Кроме того, несколько явно импортных фургонов, этаких домов на колесах, стоящих среди палаток как дворцы среди хижин, указывали на присутствие начальства, не привыкшего к геологическому полевому аскетизму.

Разумеется, изобилие техники не избавляло от необходимости весь этот лагерь разбить и обустроить. Видимо на эти работы и намекал Петр, обведя рукой окрестный пейзаж.

Старшему этот пейзаж явно нравился, и он оглядывал лагерь с удовольствием. Однако, в советские времена начальство не могло демонстрировать полное удовлетворение работой подчиненных. Поэтому Василий Михайлович, усмехнувшись сказал:

– Лагерь разбили неплохо. Однако, мы же не туристы, черт побери, и не лагеря разбивать приехали, а делать наше дело. Так что, лагерь дело десятое. Завтра начинаем эксперимент.

Он хотел что-то добавить, но его слова прервал шум мотора. На лужок со стороны полевой дороги, идущей по его краю, выкатывался грузовик. Явно принадлежащий их экспедиции.

Грузовик лихо подкатил к тенту. Как-то даже излишек лихо. Из кабины буквально вывалился шофер, длинный тощий блондин. Довольно молодой, но уже, судя по ранним морщинам, изрядно потрепанный жизнью.

– Народ, принимай груз! – заорал шофер.

– Коля, ты опять пьян. И опять в таком виде за рулем, – строго сказал Василий Михайлович.

– У нас же спецпропуск, начальник, – криво усмехнулся шофер.

Василий Михайлович озлился не на шутку.

– Коля, забудь про спецпропуска и прочие прибамбасы. Мы обычная экспедиция Института геофизики Академии наук. Ты понял?! Или ты будешь иметь проблемы не только с ментами, но и с людьми по серьезнее.