соискателя наследства. Что, так и было?

— Но это совершенный абсурд! — Мария энергично потрясла головой.

— Неужели? — Элен, которая уже наполовину овладела собой, сделала угрожающий шаг в нашу сторону, направив острие кухонного ножа в сторону Марии. Похоже, она снова была на грани очередного припадка. — А я нахожу эту версию весьма основательной, дорогуша. В конце концов, ты довольно долго была одна, минимум четверть часа. Времени вполне достаточно, чтобы принести кинжал и заколоть Стефана.

— Не думаю, что это возможно.

Хотя я понимал, что Юдифь не меньше меня недолюбливает эту изящную всезнайку в лицемерно скромных пепельно-серых лохмотьях, она все же решила оказать ей поддержку, скорее чтобы разрядить ситуацию, нежели будучи действительно убежденной в ее невиновности. Это было видно по ее скептическому выражению лица и сдержанным движениям.

— Я думаю, есть другое объяснение, не так ли? — Она повернулась к Марии и вопросительно взглянула на нее: — Где же ты была?

— Я… — Мария нерешительно мялась, и на лице ее читалось явное смущение. Она помедлила несколько мгновений и, словно ученица, опустила голову в пол. — Я была наверху, — наконец выдавила она. — В туалете.

— Вот это да! — насмешливо воскликнул Эд. — Целых десять минут для такой маленькой девочки? Вместимость твоего мочевого пузыря впечатляет!

— В то время как емкость твоего мозга оставляет желать много лучшего, — в тон ему сострила Юдифь.

— Но это же было субъективное ощущение Элен. Она же не смотрела на часы, — довольно резко возразила Мария, желая справиться со стыдом, вызванным публичным обсуждением ее визита в туалет. Резким жестом она гордо подняла голову. Мне было немного жаль ее. — Находясь в одиночестве в этом темном подвале, во власти более или менее обоснованных страхов, легко потерять реальное чувство времени, — сказала она. — Минуты могут показаться часами.

— С другой стороны, мне кажется немного необычным, что погибают только мужчины. Было бы весьма возможно, если бы женщина… — начала вслух размышлять Юдифь, но оборвала себя на полуслове и раздраженно махнула рукой, когда поймала мой предостерегающий взгляд.

Элен уже открыла рот, чтобы что-то добавить, но я опередил ее. Я затеял всю эту дискуссию как безумный отвлекающий маневр, и поэтому я чувствовал себя обязанным позаботиться о том, чтобы она была благополучно завершена.

— Ну что ж, подводя итог, могу сказать, что каждый из нас имел возможность убить Стефана, — попытался я подытожить наш спор. — Каждый из нас, кроме Эда, достаточно долго оставался один и был способен спуститься в подвал, достать кинжал и убить Стефана.

— А почему это все, кроме Эда? — возмущенно воскликнула Мария. — А что, если он только симулирует? Очень может быть, что он вовсе не так слаб, как кажется.

— Глубокие резаные раны и сотрясение мозга трудно симулировать, — Элен закатила глаза в ответ на нелепую попытку Марии подтасовать факты. С чувством облегчения я отметил про себя, что она снова ведет себя как лидер.

— Давайте оставим в покое нашего кухонного арестанта, — сказала Юдифь и начала задумчиво ходить туда-сюда по комнате. — Один из нас четверых — убийца.

Она остановилась и посмотрела сначала на Марию, потом на Карла и Элен и только в последнюю очередь на меня. Когда она посмотрела на меня, в ее лице был какой-то непривычный холод, который смутил меня. Я весь сжался. Я-то думал, что хотя я здесь главный подозреваемый, но руку мог дать на отсечение, что именно мне больше всех доверяла Юдифь и хотела защитить именно меня. Мы знали друг друга всего несколько часов, но мы довольно близко сошлись за это время. Я-то думал, что Юдифь обладала достаточным знанием людей и чувствительностью, чтобы просто знать, что я не имею никакого отношения ко всей этой истории, потому что из всех нас она, вероятно, обладала самыми высокими интуитивными способностями. Я бы мог об этом с кем угодно поспорить. И поэтому ее недоверие ко мне причинило мне боль. Руку-то теперь можно было и сохранить.

— Мы сидим здесь, как крысы в клетке, — сказала Элен. — Все это напоминает мне какие-то лабораторные опыты. Нумеруют крыс, запирают, они спариваются. Тут и начинается эксперимент. Никто не может выбраться из клетки. И только самая умная крыса найдет лазейку и выживет.

Юдифь с отвращением покачала головой.

— У тебя просто больная фантазия.

Мария задумчиво наморщила лоб и невольно почесала затылок. Затем она подошла к кухонному столу, подняла безжизненную руку Стефана и слегка отодвинула ее в сторону, что стоило ей больших усилий. Она крепко сжала губы, задержала дыхание и вытащила из-под тела Стефана перепачканные кровью фотографии. Потом она поспешно отступила назад, как будто боялась, что мертвый спортсмен вот-вот выпрямится, словно зомби, пробудившийся к новой жизни, и набросится на нее. Она начала быстро перебирать фотографии, что делало ее похожей на пациентку стоматологического кабинета, которая, сидя в холле, перелистывает журналы, чтобы отвлечься от мыслей об инструментах, которые ждут ее в кабинете врача.

— А мы — отличные крысы, — невозмутимо продолжала Элен, косвенно подтверждая то, о чем я только что подумал. Стефан и Элен были близки, и это не простая близость двух соседей. Предположение было довольно абсурдным, и, тем не менее, это было так. Кроме того, про нас с Юдифью тоже при первом взгляде нельзя было бы сказать, что мы — идеальная пара, и все-таки…

— Не успели мы войти в этот замок, как прыгнули в постель, причем все, — утверждала Элен. — Точно так, как и хотел этот сумасшедший покровитель Клаус Зэнгер от своих подопытных крыс, и…

— Но я не… — слабо и тихо возразила Мария, отрывая взгляд от фотографий.

Эд двусмысленно засмеялся.

— Ну я же говорил: в тихом омуте черти водятся, — ухмыльнулся он.

— Негодяй! — зашипела на него Мария.

— Хочешь, чтобы я сказал им, что ты, маленькая потаскушка, шептала мне на ушко, когда мы занимались этим? — Эду явно доставляло удовольствие мучить ее на виду у всех, выдавая интимные подробности случившегося в его комнате.

Мария выронила фотографии на пол и с пронзительным криком выбежала из кухни. Я попытался преградить ей дорогу, но то, что большинству людей удается сделать от дикого страха, она, видимо, сделала от стыда: он придал ей такую немыслимую силу и она так сильно оттолкнула меня всего одной рукой, что я был на волосок от того, чтобы потерять равновесие и рухнуть на пол. Я схватился за кухонный шкаф, устоял и попытался было побежать за ней, но Юдифь схватила меня за предплечье и помотала головой.

— Оставь ее, — спокойным тоном сказала она. — Она не убийца.

Потом она снова повернулась к Элен.

— Ну и кто, по-твоему, стоит за этой предполагаемой экспериментальной лабораторией?

— Какой-нибудь сумасшедший, — Элен беспомощно пожала плечами и глубоко вздохнула. — А кто ставит опыты над людьми? И с какой целью? — Вдруг ее глаза расширились. Она подошла к кухонному столу, положила на него кухонный нож и схватила свою пачку сигарет. Пленка на упаковке была залеплена темной, почти засохшей кровью, и видно было, как дрожали ее руки, когда она зажигала сигарету и затягивалась. Она сделала одну глубокую затяжку, затем снова вторую, а за ней и третью. Наконец она снова овладела собой. — Самочки должны быть покрыты, — сказала она, наконец, ледяным тоном. — Самцы больше не нужны.

— Ты… да ты не в своем уме, — запинаясь, испуганно проговорила Юдифь. Она была близка к истерике, как и наша врач несколько минут назад. — У тебя с головой не все в порядке! Ну как могут знать эти исследователи, что они поймали правильный момент? Я имею в виду, не могут же они знать, когда…

— А у меня как раз именно такой день. Наилучшая ночь для зачатия, — она прямо взглянула Юдифи в лицо. — А как насчет тебя?

И несмотря на то, что все в ней должно было противиться этой сумасбродной идее, что она не могла