вздрогнула и еще сильнее вцепилась в меня.

Прошла секунда. И тут трепыхание и шелест возобновились, только на этот раз ближе, осязаемее, и в следующее мгновение Юдифь оглушительно закричала. Она так стиснула мое плечо, что я почувствовал, как ее ногти царапают мне кожу и по руке вниз стекают теплые струйки крови. Но не успел я хоть как-то отреагировать на эту боль, как Юдифь вырвалась и бросилась прочь от меня, не переставая кричать. Я инстинктивно выставил руку ей вслед, пытаясь схватить ее, но хватая пустоту, покачнулся вперед и чуть не потерял равновесие от неловкого движения. Пытаясь не упасть, я шагнул в сторону. Где-то слева от меня я услышал непонятное торопливое бормотание Эда, и через несколько мгновений он стал размахивать своим фонарем вокруг, и тут — тут к крику Юдифи присоединились все остальные.

Фон Тун обманул нас. В этом замке водились монстры, и один из них с ужасными зубами и когтями набросился на Юдифь.

Эд испуганно запыхтел, и фонарь в его руках задрожал, от этого мерцающего света зрелище, представшее перед нашими глазами, было еще ужаснее. Словно оживший фрагмент нашего ночного кошмара. В волосах Юдифи висело что-то черное, трепещущее, обретший плоть ночной кошмар с темно- коричневым мехом, плоским носом, огромными ушами и длинными кожаными крыльями, которые неистово бились. Огромные, блестящие красные глаза кровожадно смотрели на нас, и я увидел острые как бритвы клыки, которые блестели как крошечные, хорошо заточенные скальпели. Казалось, мое сердце вот-вот вырвется из груди, и на несколько секунд время словно остановилось.

Но вот чары развеялись. Эд взял себя в руки, луч прожектора перестал дрожать, и он направил его точно на Юдифь, мое сердце не остановилось, а продолжало биться, а кровожадный вампир превратился в то, чем он и был с самого начала — в малюсенькую, с детскую ладошку летучую мышь, скорее забавную, нежели ужасную, и в сто раз более напуганную, чем все мы, вместе взятые.

Юдифь пронзительно кричала, нелепо раскачивалась и обеими руками лупила несчастное животное, которое, вероятно, зацепилось когтями за ее волосы и запуталось. Она могла бы без всякого труда просто снять эту летучую мышь со своей головы и выкинуть, но она не отваживалась даже дотронуться до нее. С истерическим воплем она несколько секунд металась из стороны в сторону, а затем бросилась через открытую дверь во двор.

Наконец я очнулся от своего оцепенения и неловко кинулся за Юдифью, хриплым голосом крича ей вслед:

— Юдифь, ради бога, остановись! Это всего лишь летучая мышь!

Конечно, она даже не слышала моих слов, а с каждой минутой впадала во все большую панику. А летучая мышь с каждым мгновением все сильнее хлопала крыльями, которые с каждым ударом били Юдифь по лицу, словно тощие кожаные руки. Она пыталась вырваться, но ее когти крепко запутались в волосах Юдифи, и единственным результатом ее попыток вырваться были две темно-красные струйки крови, которые стекали по лбу Юдифи.

— Остановись! Бога ради, остановись!

Вопреки моим просьбам, Юдифь бежала все быстрее, одержимая паникой, она натолкнулась на дверную раму и, казалось, она скорее упадет и скатится по лестнице вниз, нежели успешно сбежит с нее. А мы, включая фон Туна, который каким-то непостижимым образом не только возглавил нашу колонну, но и передвигался значительно быстрее всех нас, вслед за ней посыплемся с лестницы.

— Остановитесь, пожалуйста! — кричал он ей вслед. — Барышня, остановитесь же! Это всего лишь безобидная летучая мышь! Я сниму ее!

Юдифь не останавливалась, она наткнулась бедром на каменные перила лестницы, каким-то чудом удержала равновесие и на этот раз и помчалась вниз по лестнице. Тем временем летучая мышь высвободила из волос одну лапку и забила крыльями еще сильнее. Я буквально слышал хлопки, с которыми она хлестала по лицу Юдифи. Освободившейся лапкой она в испуге дергала в воздухе и, задевая Юдифь по лбу, оставляла на нем красные кровавые полосы.

— Только не туда! — пронзительно воскликнул фон Тун. В его голосе слышался смертельный ужас. — Умоляю вас, ТОЛЬКО НЕ НАПРАВО!

Но напрасно. Юдифь как раз достигла подножья лестницы и направилась как раз туда, куда ее так настоятельно просил не бежать фон Тун. В это мгновение я вдруг почувствовал, как в дежавю, то, что должно было сейчас произойти.

Юдифь споткнулась. Каким-то невероятным очередным усилием летучая мышь вырвала из ее волос свою вторую лапку и с оглушительным визгом вспорхнула вверх и улетела, унося в своих когтях солидный клок волос. Юдифь еще раз вскрикнула, на этот раз от боли, потеряла равновесие, закачалась, всплеснула в воздухе руками, отчаянно стараясь не упасть. Возможно, это ей и удалось бы, но на том месте, куда она хотела наступить, пол вдруг разошелся, чтобы поглотить ее.

Юдифь закричала. Ее руки безумно шарили в воздухе как крылья мельницы, а она медленно, но неуклонно наклонялась вперед все больше и больше. Прямо перед ней больше не было пола. Там, где еще мгновение назад были древние каменные плиты двора, зияла теперь круглая дыра, колодец, в который она неминуемо должна была свалиться.

Но она не свалилась вниз. Она упала, перевернулась в падении в сторону и отчаянно пыталась схватиться вытянутыми руками за опору, которая находилась близко и одновременно недостижимо далеко, и в этот последний момент к ней подбежал фон Тун, кинулся вперед и ударил ее ладонями, сбив в сторону.

Этот толчок ее спас. Вместо того чтобы сорваться в черную дыру, она отскочила на пол рядом с люком, визжа от боли и, тем не менее, сохраняя присутствие духа, чтобы воспользоваться своим падением для спасения.

Фон Туну повезло меньше. В то время как Юдифь, жалобно хныкая, перекатывалась по булыжному полу, он с ужасной силой ударился о край шахты, и мне показалось, что я слышал, как треснули его старческие кости. Он не закричал, но издал какой-то странный, свистящий звук, вроде выдоха, и в то же мгновение исчез в шахте.

Наконец я добрался до конца лестницы, отчаянным рывком опередил Эда и Стефана и одним прыжком, на который я бы никогда не отважился в нормальном состоянии, очутился у провала, зиявшего там, где еще несколько мгновений была пятисотлетняя булыжная мостовая крепостного двора. Я бухнулся на колени около Юдифи, так сильно, что застонал от боли, наклонился над ней и попытался ее перевернуть.

— Мириам, — простонал я севшим голосом, — что с тобой?

Она ударила меня. Это произошло слишком быстро и неожиданно, ее рука со всей силой хлопнула меня по щеке так сильно, что у меня на глазах выступили слезы. Я резко отпрянул, избежав таким образом по чистой случайности второго удара, и схватил ее оба запястья. Юдифь закричала, стала сопротивляться и попыталась вырваться, словно была смертельно перепугана. Наконец она узнала меня и перестала бушевать. Я почувствовал, как внезапно она обмякла, как будто из нее вышла вся сила. Вместо того чтобы отчаянно отбиваться, она бессильно поникла у меня на руках и начала безудержно рыдать.

— Это я, — горячо шептал я. — Франк. Все хорошо. Она улетела. Успокойся.

— Мне… мне очень жаль, — рыдала Юдифь. Она дрожала всем телом, я чувствовал жар ее слез, которые бежали по моим щекам. — Прости… я не хотела…

— Все хорошо, — я нежно прислонил свой указательный палец к ее губам и попытался улыбнуться. Она отреагировала на мое желание заставить ее замолчать не лучшим образом. Она побледнела буквально как стена и вздрагивала всем телом. Я чувствовал, как частит ее сердце.

— Ты не ранена? — осторожно спросил я. — Я имею в виду, можно мне на несколько мгновений оставить тебя одну?

Юдифь робко кивнула. Ее глаза были широко открыты и черны от страха. Она перенесла приступ смертельного страха, и он еще не прошел. И все-таки в следующую секунду я отпустил ее плечи, выпрямился и одновременно обернулся.

Элен, Стефан, Мария и Эд стояли сзади меня на коленях, образуя ассиметричный крут по краям примерно полутораметровой дыры, которая возникла в крепостном дворе. Эд поворачивал свой фонарь из стороны в сторону и пытался осветить его лучом глубину, а Мария в это время выкрикивала снова и снова имя фон Туна. Я опять осторожно опустился на четвереньки и прополз оставшиеся полтора метра до дыры.