— Да, возможно, вы правы, — сказал он понуро. — Я вас понимаю.

Он грустно смотрел несколько секунд на стопку бумаг перед собой, затем собрал ее и движением отчаявшегося человека засунул обратно в папку.

— Ну ладно, — заново начал он, обстоятельно откашлявшись и оглянувшись вокруг каким-то новым взглядом. — Я попытаюсь проинформировать вас настолько, насколько это возможно. Только, пожалуйста, потом не ловите меня на слове.

— Да-да, хорошо, — сказал Эд. — Итак?

— Как я уже сказал, — начал фон Тун, — Клаус Зэнгер был слегка… ну, вы бы, наверное, сказали: эксцентричный человек.

Я обменялся вопросительными взглядами с Юдифью. При всем моем старании я не мог припомнить, чтобы он об этом уже говорил. Очевидно, Юдифь тоже, так как я заметил, как она удивленно пожала плечами.

— К сожалению, мне не было разрешено прочитать полный текст завещания…

— А почему? — заинтересовался Стефан.

— Я же не нотариус, — ответил фон Тун. — К сожалению, в таком случае должны быть соблюдены известные формальные правила.

— Для того чтобы впоследствии не навалила куча родственников и не оспорила все завещание, — уточнила Юдифь. — Я понимаю.

— Примерно так, — ответил фон Тун.

Элен вздохнула:

— Пожалуйста, не поймите меня неправильно, господин фон Тун, но если вы нам так и так не можете сказать ничего конкретного, зачем же вы нас вызвали?

Фон Тун совсем смешался и выглядел еще несчастнее.

— Само собой разумеется, чтение подлинного текста завещания произойдет в нашей канцелярии, — сказал он. — Разумеется, при этом будет присутствовать сам господин Флеминг. Но перед этим должны быть проведены известные… приготовления, и это было желание Клауса Зэнгера, чтобы вы все встретились в первый раз именно здесь, в его старом родовом гнезде.

— Приготовления? — голос Стефана прозвучал очень мрачно.

— Как я уже сказал, мне не позволено в данный момент говорить слишком много, — грустно ответил фон Тун. — Тем не менее я могу вам сказать вот что: вы шестеро являетесь последними потомками семьи Зэнгеров, которых мы разыскали, и Клаус Зэнгер в своей последней воле распорядился, что его состояние — при соблюдении некоторых условий — должно быть поделено между его последними потомками, стало быть, между вами.

У Эда загорелись глаза. Он начал беспокойно ерзать туда-сюда на своем стуле и кашлять, а Элен тоже очень напряглась. Хотя, наверняка, и я в этот момент не выглядел особенно хладнокровным.

— Не говоря лишнего, — продолжал фон Тун, — если разделить состояние на равные доли, то сумма состояния, которое мог бы наследовать каждый из вас, будет равняться семизначному числу, и это только деньги в банке и акции Клауса Зэнгера. При этом не учитывается стоимость имеющейся — причем, заметьте, значительной — недвижимости.

Вопреки моему ожиданию, не раздалось никакого удивленного шепота. Все было совершено иначе. Все — и даже Мария — уставились на фон Туна с более или менее бессмысленным выражением лица. Семизначное число? Я не особенно силен в математике, но это должен знать даже Эд. Каждый из нас мог бы унаследовать более одного миллиона? А что значит «более»? Это может быть и полтора миллиона, а может быть и пять или девять. Меня начало слегка подташнивать. Флеминг в разговоре по телефону дал, конечно, какой-то намек на наследство, но чтобы такое…

Наконец Элен прервала мертвое молчание:

— А нельзя ли поточнее узнать, что означает «мог бы наследовать»?

— Клаус Зэнгер обозначил в завещании несколько условий наследования, — ответил фон Тун. — Могу вас успокоить, в большинстве из них идет речь лишь о некоторых формальностях, о которых вам не стоит ломать голову.

— Например? — спросила Юдифь.

— Например, вы должны быть согласны не менять внешнего вида некоторой недвижимости.

— Например, этих руин, — предположил Эд.

— Ну да, например, — согласился фон Тун. — Клаус Зэнгер, очевидно, хотел предусмотреть, чтобы его наследство…

Он подыскивал слова.

— Не было разбазарено? — предположил я. Я не хотел, но ничего не смог с этим поделать, потому что в этот момент я посмотрел в сторону Эда. Лицо Эда стало еще мрачнее, а Элен не смогла подавить усмешку.

— Кроме всего прочего имеются определенные институты и учреждения, которые вы должны будете и дальше поддерживать, — он поднял плечи. — Но, насколько я могу судить после ознакомления с пакетом документов, даже в этом случае причитающаяся наследникам часть огромна. Значительно больше, чем скромное состояние, если выражаться осторожно.

— Так в чем же загвоздка? — быстро спросил Эд.

Фон Тун мялся, не решаясь что-то сказать. Он избегал смотреть прямо на кого-нибудь из нас, когда начал отвечать:

— Как уже было сказано, Клаус Зэнгер был слегка эксцентричным человеком. Он распорядился, что лишь двое из вас смогут унаследовать все состояние. Но и это можно будет сделать определенным образом только после исполнения определенных… мм… условий.

— Ну и каковы же, наконец, эти условия? — спросила Элен.

Фон Тун снова закашлялся, словно слова застряли у него в горле. Наконец он проговорил:

— Клаус Зэнгер распорядился, что все его состояние должно и дальше оставаться во владении семьи, — ответил он. — А чтобы достичь этого, двое из присутствующих здесь должны вступить в брак и изменить свои фамилии на фамилию Зэнгер.

На этот раз молчание, повисшее в помещении, длилось намного дольше.

— Это… надеюсь, это шутка, — пролепетала наконец Мария.

— Боюсь, что нет, — ответил фон Тун. — Главнейшей и самой известной целью Клауса Зэнгера было то, чтобы его род никогда не исчез с лица земли. Так что те условия, которые он поместил в своем последнем волеизъявлении, совершенно очевидны, боюсь, что так.

— Помедленнее, пожалуйста, я записываю, — язвительно сказал Эд. — Вы хотите сказать, что если двое из нас поженятся и возьмут фамилию Зэнгер, они получат деньги?

— Нет, ну это, наверное, все-таки шутка! — возмущенно сказала Мария. — Не думаете же вы всерьез, что…

— …кто-то захочет на тебе добровольно жениться, дорогуша? — грубо прервал ее Эд, ухмыляясь. Он покачал головой. — Не беспокойся.

— Будьте добры! — сказала Элен. — Этого просто не может быть.

— Мне кажется, — в негодовании сказала Мария, — что это просто абсурд.

— А теперь успокойся, — проворчал Эд. — Не вижу проблемы. Двое из нас поженятся, поменяют свои фамилии и разбогатеют. А как только мы получим наследство, мы снова разведемся. — Он ухмыльнулся так широко, прямо до ушей. — Зэнгер — неплохая фамилия, мне кажется. За пару миллионов я бы стал хоть Хансруди Книхебейном, если бы понадобилось.

— Боюсь, что так просто это не сделаешь, — сказал фон Тун. — Все состояние Зэнгеров в данный момент находится в доверительном управлении и в течение ближайших пяти лет ничего не изменится. Думаю, что это невозможно — заключить фиктивный брак и затем снова развестись. Боюсь, что Клаус Зэнгер предусмотрел такую возможность.

— Да, это было бы слишком хорошо, — проворчал Эд. — И кто из нас станет этой счастливой парочкой? А что вы будете делать, если образуется две пары? Или даже три?

Фон Тун поднял плечи.

— Как уже было сказано, наследство в данный момент находится в доверительном управлении и