закончит начатую работу. Вот только принадлежать она будет не Корнето, а семье Борджа.
Они обошли весь дворец и заглянули внутрь, где не могли не восхититься удобством и великолепной отделкой помещений. Александр и Чезаре проявляли интерес ко всем подробностям планировки здания.
– Ну, – наконец сказал кардинал, – теперь поедем на мою виллу. Осмотр недостроенного дворца – утомительное занятие. Тем более на такой жаре.
– Признаться, я бы не отказался от кубка доброго вина, – вздохнул Папа.
Через полчаса они прискакали на виллу, где уже был накрыт стол для гостей.
– Утолим-ка сначала жажду! – воскликнул Корнето. Тотчас принесли вина.
Вино было превосходное – выдержанное, из лучших виноградников Требии. Александр залпом осушил кубок и попросил налить еще. Чезаре только пригубил, а остальные сделали по глотку и принялись обсуждать предстоящий ужин.
За столом Александр смеялся громче всех. Чезаре благодушно улыбался. Корнето был доволен, но не подавал виду.
Кардинал знал, чью зависть могли вызвать его обширные владения. Вот почему он сделал все возможное, чтобы спасти от смерти себя и своих близких.
Его слуги верой и правдой служили ему. Яд, который Борджа намеревались подсыпать в его кубок, они принесли своему хозяину и предложили добавить в вино Чезаре и Александра. Однако кардинал решил, что небольшая порция смертельного порошка должна достаться каждому его гостю – в таком случае им всем предстояло на следующий день почувствовать слабое или даже довольно сильное недомогание, и смерть отца и сына Борджа можно было бы объяснить каким-нибудь заразным заболеванием, подхваченным в жаркую летнюю пору, когда грязные римские улицы распространяли немало опасных инфекций. Впрочем, если бы даже кто-то и заподозрил истинную причину гибели двух виднейших членов семьи Борджа, многие подумали бы, что произошло досадное недоразумение и вино, предназначавшееся кардиналу, по ошибке попало в кубки Папы и его сына.
Корнето ожидал действия яда, но Александр, выпивший два кубка с отравленным вином и не сделавший ни глотка воды, был по-прежнему оживлен и весел. Своими разговорами он развлекал всю компанию, а когда вместе с Чезаре покинул виллу, то и тогда не проявлял не малейших признаков недомогания.
Весь следующий день – одиннадцатого августа – кардинал тщетно ждал известия о смерти Папы. Под вечер он не выдержал и отправился навестить Александра. Тот был как всегда радушен и обходителен.
Верно ли, размышлял Корнето, что Борджа наделены какими-то сверхъестественными силами? В самом ли деле они связаны с дьяволом?
Утром тринадцатого августа Папа проснулся раньше обычного – и не сразу смог вспомнить, где находится. Он попытался привстать, но страшная боль в животе повалила его обратно на подушки.
Александр позвал слуг, и те тотчас вбежали в спальню.
– Ваше Свя… – начал один из них и осекся, уставившись на него.
Александр хотел спросить, почему они с таким странным видом смотрят на своего хозяина, – однако слова едва давались ему.
– Помогите… Помогите мне… встать, – прохрипел он. Но когда они попробовали помочь, Александр со стоном упал на кровать и несколько минут лежал, тяжело дыша и обливаясь потом. Боль была так невыносима, что он не мог думать ни о чем другом.
Наконец, как и в прежние критические моменты жизни, ему удалось собрать всю свою недюжинную волю. До крови кусая губы, он боролся с болью и заставлял себя помнить, кем он был: несокрушимым Александром Четвертым. Тем самым Александром, который подмял под себя Священную Коллегию и единолично правил всей католической церковью. Тем, чей сын должен был править всем миром.
И так велики были его жизненные силы, что Александр все-таки победил боль. Его мысли прояснились, он вспомнил прошедшие дни и сказал себе: меня отравили.
Он не забыл улыбающееся лицо Адриана да Корнето, предложившего ему утолить жажду после осмотра дворца. Не забыл и того слугу, который подал ему два кубка вина из отборного красного винограда.
Произошло ли это по ошибке? Может быть, слуга перепутал кубки? Или та ошибка была умышленной? Ах, какая разница?… Если имел место любой из этих двух случаев, он обречен. Но… Нет! Любой другой человек был бы уже в могиле. Александр не такой, как все. Он выживет. Ему нельзя умирать. Он нужен Чезаре – тот еще не совсем прочно обосновался в Романьи. Он нужен Лукреции. Как в далекой Ферраре обойдутся с ней, если будут знать, что ее отец не сможет постоять за дочь?
Он простонал:
– Ступайте к герцогу Романскому и попросите его прийти ко мне. Я должен срочно поговорить с ним.
Боль постепенно возвращалась. Она накатывала на него волнами, и он понимал, что борется с кантареллой – старым другом их семьи, превратившимся в беспощадного врага всех Борджа.
Ничего, думал Александр. Ничего со мной не случится. Никто не сможет меня победить. Корнето сполна ответит за измену. Когда придет Чезаре…
В комнату вошли слуги, но сына среди них не было. Где Чезаре?
Кто-то склонился над его изголовьем. Ему показалось, что он не расслышал обращенных к нему слов, и попросил их повторить.
– Ваше Святейшество, герцог Романский болен… Ему так же плохо, как и вам, Ваше Святейшество.
Чезаре метался в постели. В перерывах между приступами боли он кричал:
– Где мой отец? Приведите его ко мне! Быстрее, быстрее! Если через пять минут его здесь не будет, все отправитесь на тот свет!
