Сюлли старался склонить короля к своей точке зрения. Когда они обсуждали срочную необходимость развода, министр заметил, что Марго была бы более сговорчивой, если б король вступал в брак, который бы она считала достойным.
— Не забывайте, сир, ваша супруга будет королевой Франции.
— Думаешь, я могу забыть об этом?
— Нет, сир, но проблема эта сложная. Очень важно, чтобы вскоре появился наследник. И было б хорошо, если б вы заранее выбрали невесту. Может, есть смысл устроить смотрины самым красивым девушкам королевства; вы бы смогли выбрать ту, какая больше всего понравится.
— Зачем? Я знаю, на ком хочу жениться. И ты знаешь. Давай не будем кривить душой.
Сюлли вздохнул.
— Сир, тут могут возникнуть осложнения. Предположим, вы женитесь на герцогине, у вас рождается сын. Кто же будет наследником — рожденный до брака или после?
— С этим вопросом можно будет разобраться, когда он возникнет.
— Вопрос очень тонкий, сир.
— Полагаю, решить его в моих силах.
— Да, конечно. А крестины вашего Александра?
— Что ты имеешь в виду?
— Думаю, разумно будет устроить их с меньшей пышностью, чем хочется герцогине. Она готовит такую церемонию, какая подобает наследнику престола.
— Сюлли, ты, кажется, намерен рассердить меня.
— Я намерен трудиться для вашего блага, сир, и блага страны.
— Знаю. Знаю. И все-таки злюсь. Перестань, добрый мой друг. Нам ни к чему ссориться.
— Готов поклясться, герцогиня рассердится на меня, когда узнает о моих предложениях.
— Я не скажу ей, что они твои. Она уже заявляет, что слава королевства для тебя значит больше, чем мое счастье, чем счастье ее и детей.
— Слава королевства, — ответил Сюлли, — это слава короля. И ради вашей короны, сир, прошу, не устраивайте королевских крестин. Народу это не понравится, а ему, согласитесь, надо угождать, без его поддержки король не в состоянии править как должно.
— Понимаю, о чем ты. Распоряжения насчет крестин отдавал не я.
— Очень хорошо, сир. В таком случае, отменить их будет легче. Видимо, занималась ими мадам де Сурди.
Генрих кивнул.
— Родственники герцогини иногда не знают меры.
Сюлли поблагодарил короля за благоразумие и немедленно урезал сумму отпущенных на крестины денег.
Мадам де Сурди в гневе явилась к нему и спросила, почему он так распорядился.
— Может, вы не знаете, — резко заявила она, — но сумма денег на крестины младенца Франции давно установлена, и я не вижу причины ее менять.
— Мадам, — ответил Сюлли, — я вас не понимаю. Никакого младенца Франции не существует!
Глаза мадам де Сурди вспыхнули опасным огнем.
— Так вы отрицаете, что это ребенок короля?
— Я не могу ни утвержать этого, ни отрицать. Но я знаю, что ребенок этот внебрачный и поэтому быть младенцем Франции не может.
Мадам де Сурди онемела от гнева, но мысленно поклялась, что Сюлли за это поплатится.
Она немедленно отправилась к Габриэль и рассказала о случившемся.
— Теперь, моя девочка, ты должна потребовать королевских крестин для Александра и удаления этого наглеца Сюлли.
Поняв, что мадам де Сурди женщина опасная, Сюлли тут же пошел к королю и передал разговор с ней.
— Сир, — сказал он, — тетушка герцогини алчная особа. Ей хочется управлять вами через племянницу. Она властно, будто королева Франции, выговаривала мне за пересмотр суммы выделенных на крестины денег.
— Я всегда ее недолюбливал, — задумчиво произнес Генрих.
— Сир, полагаю, вы не позволите подобной женщине распоряжаться собой.
— Черт возьми! Ты прекрасно знаешь, что нет.
Сюлли успокоился.
Подученная тетушкой, Габриэль явилась к Генриху в слезах и заявила, что Сюлли оскорбил ее.
— Послушай, любовь моя, — мягко объяснил Генрих. — Сюлли исполняет свой долг перед королевством. И не слушай тетушку, если она говорит тебе что-то другое.
— Генрих, Сюлли нанес мне оскорбление. Вызови его. Хочу поговорить с ним в твоем присутствии.
Король пожал плечами.
— Прекрасно. Сюлли объяснит тебе мотивы своих поступков, и, надеюсь, ты поймешь, что он очень умен. Учти, любовь моя, он один из моих лучших министров.
Тетушка взвинтила обычно сдержанную Габриэль, и она так уверилась в своей власти над королем, что решила, будто может удалить Сюлли от двора. Именно с этой целью она и пришла к Генриху. Ей было ясно, что этот человек противится ее браку с королем и ради детей от него надо избавиться.
Когда Сюлли вошел и поклонился, Габриэль надменно отвернулась.
— Между вами возникли легкие разногласия, — сказал Генрих. — Сюлли, объяснись.
Не успел тот заговорить, как Габриэль резко произнесла:
— У меня нет желания выслушивать слугу.
— С-слугу? — запинаясь, пробормотал Сюлли.
— А кто же вы еще?
Генрих, увидев, как побагровело лицо его министра, рассердился.
Сюлли гордо вскинул голову.
— Сир, — сказал он, — вы понимаете, что я не могу снести такое оскорбление, и поэтому…
— И поэтому уйдешь с моей службы?
— Нам двоим нет места при дворе! — торжествующе воскликнула Габриэль.
Король повернулся к ней и резко сказал:
— Мадам, королю лучше лишиться десяти любовниц, чем одного такого министра, как месье де Сюлли.
В комнате воцарилась тишина. Габриэль так посмотрела на Генриха, словно он ударил ее. Потом медленно повернулась и вышла.
Сюлли скрыл торжество за серьезной улыбкой. Кое-кто при дворе считал, что король думает только об удовольствиях. Но он был истинным королем, и когда требовалось проявить это, не разочаровывал подданных.
Сюлли хотел подыскать для Франции надлежащую королеву, служить ей и своему повелителю до конца жизни. Но Габриэль этой королевой быть не могла.
Генрих не мог долго сердиться на любовницу. У них и раньше бывали легкие ссоры, после чего он находил утешение на стороне. Предавался любви с очаровательной Шарлоттой Дезессар, родившей ему двух дочерей; позволял себе легкие фривольности с аббатиссой Монмартрской обители и юной дамой по имени Эстер Энбе, родившей ему сына. Эти похождения развлекали Генриха, однако те министры, что придерживались пуританских взглядов, трепетали за его душу.
Они все до единого считали, что королю надо жениться, как только представится эта возможность; многие стояли за брак с Габриэль, уже родившей ему двух сыновей.
Жениться на Габриэль было проще простого, но тут неодолимым препятствием являлась Марго.
Ей уже исполнилось тридцать шесть, она очень располнела. Годы, проведенные в Юссоне,
