женщины – королевы с шахматной доски, она была из золота и с финифтью…

– Я говорю не о его брате, а о нем самом. Тебе лучше признаться, потому что я уже все знаю.

– А что ты знаешь?

– А то, что он твой любовник.

Я пожала плечами и запальчиво возразила:

– Разве я виновата, что он восхищается мною и не скрывает этого!

– Если ты пустила его в свою постель, то виновата!

– Ты просто наслушался сплетен!

– Думаю, что это правда.

Он больно сжал мою руку, но я не дрогнула и с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Милорд, не соблаговолите ли вы пристальнее вглядеться в свою собственную жизнь, прежде чем копаться в моей.

– Ты моя жена, – сказал он. – И то, чем ты занимаешься в нашей постели, очень даже меня касается.

– А то, чем ты занимаешься в чужих постелях, тоже меня касается!

– Ну, это ты брось, – осекся он. – Давай не будем отклоняться от истины. Я уехал… Я не сопровождаю королеву…

– Твою добрую, милостивую госпожу…

– Она госпожа для всех нас.

– Но в одном, особом случае, она – твоя.

– Но ты же знаешь, что между нами никогда не было интимных отношений.

– Артур Дадли мог бы рассказать о другом…

– Он мог бы много порассказать! – возмутился Роберт. – Но когда он заявляет, что он – сын Елизаветы и мой, то это самая большая и бесстыдная его ложь.

– А мне кажется, в это можно поверить. Он в гневе оттолкнул меня.

– Прекрати увертываться! Ты и Блаунт – любовники! Ведь так? Так?

– Я брошенная жена, – проговорила я.

– Будем считать, что ты ответила на мой вопрос. Не думай, что я это забуду. И не думай, что мне можно изменять безнаказанно. Я заставлю вас ответить за нанесенное мне оскорбление – и тебя, и его.

– Я и так уже расплачиваюсь за то, что вышла за тебя замуж. Королева, во всяком случае, с тех пор не принимает меня.

– И это ты называешь расплатой! Скоро тебе придется платить по более крупному счету!

Он стоял передо мной величественный и грозный, самый могущественный человек в стране. Зловещие слова, которые я когда-то читала и слышала о нем, замелькали перед моими глазами, убийца, отравитель… А если это правда? Я вспомнила о людях, которые вдруг умирали в самое удобное для него время. Было ли это простым совпадением?

Он любил меня. Когда-то я, действительно, много значила для него. Возможно, и сейчас он все еще меня любит. Он всегда приезжал ко мне, когда мог. Мы очень подходили друг другу физически. Когда-то мы были прекрасной парой. Но моя любовь к нему прошла, я «выросла» из нее, как из детской одежды.

И вот теперь он узнал, что у меня есть любовник. Желает ли он меня по-прежнему, я не знала. Он стал слаб и сам чувствовал свой возраст. Я думала, что он сейчас просто хотел отдыха и покоя. Но смотрел он на меня с лютой ненавистью – не сможет он простить мне измены.

Я вдруг поверила, что даже во время своих долгих отсутствий он не изменял мне. Он сопровождал королеву и был в ее свите, когда вернулся из Нидерландов, но я помню, как он желал тогда, чтобы я всегда была рядом, и следил, чтобы я всегда была одета не хуже королевы.

Да, я когда-то имела над ним власть, ибо он любил меня. Я была ему нужна. Он был очень привязан к своей жене – ровно настолько, насколько ему позволяла королева.

И вот я предала его. Я завела любовника и выбрала для этого человека низкого положения, слугу. Он никому не простил бы измены – изменить ему и избежать наказания было невозможно. Одно средство мне представлялось надежным: вести себя так, как будто моя измена – способ отомстить ему.

Должна ли я предупредить Кристофера? Нет, не стоит. Он может испугаться. Он ничего не должен подозревать. Я хорошо знаю характер Лейстера, а Кристофер – нет. Я знаю, как надо действовать, убеждала я себя.

– Я от многого отказался ради тебя, – медленно проговорил он.

– От Дуглас Шеффилд – это ты имеешь в виду? – спросила я, стараясь прикрыть испытываемый мною страх наигранной дерзостью.

– Ты знаешь, как мало она значила для меня. Я женился на тебе, не побоявшись ярости королевы.

– И она направила ее против меня. Не тебе бы этим гордиться.

– Но разве я мог быть уверен, что со мной ничего не случится? И все же я женился на тебе.

– А не мой ли отец заставил тебя это сделать, вспомни-ка!