Я уже входила в дом, когда во двор влетел Бевил.

— Бевил! — прокричала я. — Мне надо поговорить с тобой прямо сейчас.

— Я тоже должен кое-что сказать тебе.

Он казался встревоженным, но мои мысли настолько занимала Гвеннан, что я ни о чем другом думать не могла. Бевил позвал конюха, чтобы тот взял его лошадь, и последовал за мною в дом.

— Бевил… поднимемся в комнату. Я хочу с тобой поговорить.

Он взял меня за руку:

— Кто бы мог подумать. Невероятно. Что ты на это скажешь, Хэрриет?

— Бевил, я была в Плимуте…

— Хэрри Леверет. Он выставил свою кандидатуру против моей. Представляешь? Ты могла себе помыслить что-нибудь подобное?

— Бевил, я…

— Конечно, у него не много шансов. Но все будет серьезней, чем я полагал. Местный парень, вроде Хэрри…

Он даже не замечал, что я его почти не слушаю, настолько его захватил этот новый поворот событий, когда Хэрри Леверет становился его противником на выборах.

Мы вошли в нашу комнату. Я закрыла за собой дверь и выпалила:

— Я видела Гвеннан.

Бевил вздрогнул. Несколько секунд он невидящим взглядом смотрел на меня, потом резко спросил:

— Где?

— В убогой комнатушке в Плимуте.

— Господи боже!

— У нее — ребенок.

— А этот… актер?

— Она с ним рассталась. Они по-настоящему не были женаты.

Бевил растерялся. Я видела, что он пытается вообразить все то ужасное, что случилось с гордой, прекрасной Гвеннан; но к его сожалениям о сестре примешивалась еще одна мысль. Он рисовал себе, как Гвеннан вернется в Менфрею с ребенком. Начнутся скандальные разговоры; припомнят неосмотрительность его отца. «Эти бешеные Менфреи, — скажут обыватели. — Разве такие люди должны представлять нас в Лондоне?» А Хэрри Леверет тут как тут — и проскользнет на место Бевила.

— Она больна. Она хочет привезти мальчика сюда…чтобы он стал Менфреем.

— Это невозможно, Хэрриет! — одними губами проговорил Бевил.

— Если бы ты ее видел, Бевил, ты бы понял, что это единственный выход.

— Но можно же сделать как-то иначе. Мы позаботимся о ней, но если она приедет сюда… с ребенком и без мужа… прямо перед выборами…

— Я знаю, это сильно осложнит дело, — сказала я. — Но речь идет о жизни Гвеннан.

— Предоставь все мне, — твердо отвечал он.

Я пристально смотрела на него и прикидывала, хорошо ли знаю своего мужа. Я была разочарована. Мне казалось, что он разделит мои чувства, мы тотчас же сообщим семье о бедственном положении Гвеннан и без промедления привезем ее обратно в Менфрею.

— Завтра я поеду повидаться с ней, — сказал Бевил. — Родителям пока ничего не говори.

Пришлось удовольствоваться этим. Но я не сомневалась, что, когда он увидит Гвеннан, придет в такой же ужас, как и я, и Гвеннан вскоре окажется дома.

На следующий день Бевил вернулся из Плимута поздно. Увидев, что он выходит из коляски один, я ужасно встревожилась.

Он только входил в дом, а я уже ждала его на пороге.

— Гвеннан… — начала я.

— С ней все в порядке, — ответил он. — Тебе не стоит беспокоиться.

— Все в порядке? Но…

— Она решила, что ей не стоит возвращаться.

— Не стоит возвращаться! Но…

— Она понимает, чем обернется ее возвращение, и не хочет лишних неприятностей. Она говорит, что навлекла их на нас достаточное количество и будет теперь осмотрительней.

У меня в глазах потемнело от ярости. Он был там, говорил с ней и дал ей понять, как ее присутствие в Менфрее отразится на его карьере, тем самым практически закрыв для нее двери родного дома.

— Я хочу ее повидать, — сказала я. — Я должна сама поговорить с ней.

Бевил пожал плечами.

— Ты что, не веришь мне, Хэрриет? — холодно спросил он.

Он очень устал — я это видела — и был совершенно вымотан физически и душевно. Я понимала, что возвращение Гвеннан не повысит престиж семьи в глазах соседей, но мне казалось, это ничто по сравнению с ее бедами.

— Я не знаю, чему верить, — ответила я.

— Тому, что я сделал для нее все, что мог в данной ситуации.

— Сделал все, что мог? — требовательно спросила я. — Для кого? Для Гвеннан или для доброго имени семьи, которое теперь — в преддверии выборов — настолько важно?

— Ради бога, Хэрриет, не глупи! Надо тебе сказать, что все это не доставило мне особого удовольствия. Гвеннан не вернется домой. Но с ней все будет в порядке. Ей назначено содержание, а о ребенке позаботятся. Ты не проговорилась матери? Она бы расстроилась больше всех.

Я только покачала головой.

Поднявшись к нам в спальню, я села у окна, глядя на море. Бевил не хочет, чтобы Гвеннан возвращалась. Он полагает, достаточно дать ей денег. Но нет, Гвеннан тоскует по Менфрее. Я подумала о ее матери — доброй и покорной. Она приняла те правила, по которым жили мужчины Менфреев, но я никогда так не сделаю. Теперь я была одной из них, но я твердо решила оставаться собой.

Есть еще мой дом на острове. Если Гвеннан не дают вернуться в Менфрею, она может приехать туда. Так ей будет видно Менфрею, и это ее утешит.

Я поняла, что делать. Завтра я отправляюсь в Плимут — повидаться с Гвеннан.

Утром Бевил, казалось, совсем успокоился. Похоже, в его душе на проблеме с Гвеннан уже красовался штамп «Дело закрыто». Вероятно, он встретился со своим поверенным и устроил так, чтобы Гвеннан выплачивалось содержание. Позже он позаботится о воспитании малыша. Он даже будет время от времени навещать сестру. Но я считала, что Гвеннан нужно другое.

Я тоже ничего не говорила о вчерашнем, и, должно быть, это обмануло Бевила. За завтраком он обсуждал со мной дела, как обычно.

— Избирательная кампания набирает ход, и я хочу, чтобы ты почаще появлялась со мной. У Хэрри Леверета появилась возможность рассчитаться с Менфреями, и в его распоряжении имелось миллионное состояние, чтобы вовсю развернуть избирательную кампанию.

— Мы вступили в битву, Хэрриет, — заявил Бевил, — и ты должна мне помочь ее выиграть. Сегодня вечером я возьму тебя с собой в Ланселлу, где мы встретимся с организаторами предвыборной кампании и некоторыми функционерами. Я скажу им, что моя жена хочет участвовать в деле.

Я не слушала его. Я думала: как только Бевил уедет, я отправлюсь в Плимут и вернусь как раз вовремя, чтобы сопровождать его в Ланселлу. Но я должна повидать Гвеннан. Мне надо понять, почему она переменила свое решение.

Я любила Бевила, но не желала терять себя. Я никогда не стану подобием леди Менфрей — безвольной рабыней мужчин. Если наша с Бевилом любовь чего-то стоит, он должен понять, что я — не тень другого человека, даже его самого. Я всегда останусь сама собой.

Как Бевил выехал за ворота, я приказала подать карету и отправилась в Лискерд, где села в поезд до Плимута. Я собиралась вернуться дневным поездом, и тот же экипаж должен был меня встретить.

Во второй раз я прошла по мрачным улицам, открыла дверь убогого домишки и поднялась наверх к комнате Гвеннан. На мой стук никто не ответил. Я открыла дверь.

— Гвеннан, — позвала я. — Это — Хэрриет.