– Делай как знаешь, – сказал он. – Чем мы их свяжем?
Ламорак осторожно кашлянул.
– Ефли вы повволите, у меня ефть предловение на этот фчет… – сказал он.
Передник Неукротимости, разорванный на тонкие полоски, предоставил достаточно материала, чтобы держать рыцарей надежно связанными в течение шести часов; в конце концов они были освобождены группой странствующих Фруктовых Монахов, направляющихся к скалам Эйерс, чтобы пополнить запас консервированных личи.
На обратном пути в Альбион рыцари возложили работу по восстановлению Передника на Сестер Неуместности – еще более малочисленный и закрытый орден, посвятивший себя молитве, размышлению, швейному делу и состязаниям по игре в мяч (из какового источника и происходило баснословное богатство этого сообщества). Три месяца круглосуточной работы – и Передник стал почти (хотя и не совсем) как новый. Да, действительно, он больше не влиял на результаты футбольных матчей; с другой стороны, у него появилась потрясающая способность превращать любую вещь, оставленную на ночь в его карманах, в маленькие бумажные шарики, рассыпающиеся при прикосновении, обертки от фруктовой жевательной резинки, изжеванные билетики на метро и вышедшие из обращения монетки в пятьдесят лир.
4
– Признайся, Тур, – сказал Бедевер, – мы заблудились.
Можно рассуждать о Висячих садах Вавилона или Колоссе Родосском; но если вы хотите увидеть настоящее чудо света, посмотрите на рыцаря какого-нибудь древнего ордена, которого заставляют признать очевидную вещь.
– Я знаю, что мы заблудились, – весело отвечал Туркин, складывая дорожную карту и запихивая ее под сиденье грузовика. – Нам и следовало заблудиться. Если бы нам не удалось заблудиться, мы бы шли неверным путем.
Бедевер воззрился на него.
– В конце концов, – продолжал Туркин, – мы ищем затерянный город. Город, который потерян. Следовательно…
– Ну да, – терпеливо сказал Бедевер. – Я уловил. Но непосредственно сейчас мы не ищем Атлантиду, мы ищем дорогу М-6.
Туркин ухмыльнулся.
– Не обязательно, – отвечал он. Бедевер сделал нетипичный для него жест нетерпения; Туркин продолжал: – До тебя все еще не дошло, малыш Беддерс. Тут разговор идет о мистике. – Он прервался, пытаясь уклониться и изрыгая брань на «аллегро» с местным номером, который упрямо не хотел его объехать[6] – Ты ведь помнишь, что старик Мальдизан Носатый обычно говаривал о мистике.
Бедевер признался, что он подзабыл. Туркин кивнул.
– Я так и думал, – сказал он. – Кажется, я припоминаю – когда нам читали Мудрость, ты обычно глазел в окно на девочек из…
– Ну, как бы там ни было, – прервал Бедевер.
Туркин с грохотом переключил скорости.
– Суть в том, – сказал он, – что если ты ищешь потерянный город, или заброшенный монастырь, или келью отшельника, на которой лежит заклятие забвения, или что-нибудь в таком роде, то тебе не поможет перерывание справочников и указателей; то, что нужно, – это потеряться самому. И тогда оно вроде как находит тебя само. Такова логика! – добавил он с гордостью.
Бедевер приподнял бровь.
– Логика? – иронически переспросил он.
– Ну, – отвечал Туркин, пожимая плечами, – или теология. Каждый, кто потерялся, будет найден, или что-то в этом роде – не помню точно, но смысл такой. Три тысячи чертей и адская сковородка! – добавил он, увидев дорожный знак. – Это же поворот на Стерчли! Каким чертом мы здесь оказались?
Бедевер слабо улыбнулся.
– Возможно, теология, – сказал он. – И к тому же мы свернули не на тот выезд из Браунхиллз. Нам нужна А-37.
– Дай-ка мне карту на минуточку, – сказал Туркин. – Я знаю здесь один поворот, где можно неплохо срезать…
Бедевер собрался было протестовать, по большому опыту зная, что значит, когда Туркин срезает дорогу, но тут ему пришло в голову, что во всей этой ерунде относительно того, чтобы заблудиться преднамеренно, есть некий, хотя и невероятный, смысл.
– Хорошо, – сказал он поэтому, и добавил даже: – Прекрасная идея.
Туркиновский поворот, как и следовало ожидать, вывел их на узкий проселок, который заканчивался у заброшенной фермы. Когда Туркин срезал дорогу, это всегда кончалось одним и тем же. Фактически, у Бедевера было такое чувство, что если бы они только потрудились выйти из машины и посмотреть повнимательнее, возможно, оказалось бы, что это каждый раз была одна и та же ферма. В чем, возможно, и был какой-то смысл…
– Ну хорошо, – сказал он, отстегивая ремень безопасности и открывая дверцу, – вот мы и приехали.
Туркин вопросительно взглянул на него.
– Ради всего святого, что ты делаешь? – спросил он.
– Довожу твою посылку до логического завершения, – отвечал Бедевер, стаскивая свой вещмешок с заднего сиденья и надевая шапку. – Ты идешь?
