военного дела, кто имел смелость отстаивать свои взгляды, были объявлены врагами народа и уничтожены. А вместе с ними канули в небытие и их практические рекомендации по подготовке и ведению операций в новых условиях. Среди них оказались многие десятки лучших командиров Красной Армии, в том числе из самого высшего звена, прошедших обучение в германских военных школах в СССР или в самой Германии, включая академию генштаба рейхсвера. Им так и не довелось использовать и эту подготовку, и свой опыт и способности против своих немецких учителей. Практически всех их постигла одна и та же трагическая участь: они были уничтожены в период «большого террора» как фашистские шпионы. Их знания стратегии и тактики вермахта, которые они получили из первых рук, от самих же немцев, были зарыты вместе с ними в безымянные могилы… В результате в системе оперативной подготовки наметился отрыв теории и практики планирования операций и управления крупными массами войск от требований современной войны.
Быстрое формирование новых объединений и крупных соединений Красной Армии привело к массовому выдвижению на высшие должности командиров и штабных работников, чей служебный рост был стремительным, но не всегда обоснованным. Нарком обороны в директиве № 503138/оп от 25.01.1941 г. констатировал:
В приказной части директивы, в частности, говорилось:
Но принимаемые меры не могли быстро выправить это положение. Кадрового резерва не было, а командирам, выдвинутым на вышестоящие должности после систематических чисток, негде было набраться опыта: крупные маневры начали проводиться в 1935–1937 гг., а армейские управления были восстановлены только в 1939 г. перед польской кампанией. К началу войны было создано 20 армейских управлений[107]. Перед войной командиры и работники крупных войсковых штабов, армейских и фронтовых управлений имели совершенно недостаточные навыки в организации боевых действий войск, взаимодействия, боевого, технического и тылового обеспечения. К тому же штабы армий, как и штабы округов были не укомплектованы личным составом, средствами связи и транспортом даже по штатам мирного времени. Так, управление 13-й армии ЗапОВО, которой уже был назначен район прикрытия госграницы № 3, начали формировать только в первой половине мая 1941 г. На 21 июня оно было укомплектовано личным составом на 40, а техникой — на 20 %, средств связи вообще не имело. Не хватало 64 человек начальствующего состава [592]. Армия так и не вышла на свой Вельский участок прикрытия. Входившую в ее состав 49-ю стрелковую дивизию, находившуюся в приграничной полосе, уже в ходе боев пришлось переподчинять 10-й армии.
17 мая 1941 г. Тимошенко подписал директиву № 34678 «О задачах боевой подготовки на летний период 1941 года». Там на основе данных, полученных во время проверки Наркоматом обороны и руководством округов хода боевой подготовки войск, было сказано немало горьких слов о выявленных недостатках. Среди них был и такой: «Не отработано взаимодействие в бою мотомеханизированных войск с саперными частями, артиллерией и авиацией, особенно в труднопреодолимой местности и в сложных видах боя». В той же директиве совершенно справедливо констатировалось, «что в современной войне не будет простых форм боя и что основой успеха в современном бою является организация взаимодействия всех родов войск снизу доверху» [593].
Не лучше обстояло дело с командующими оперативно-стратегического (фронтового) уровня, которые на крупных учениях и маневрах (за исключением игр, проведенных в декабре 1940 г.) никогда не выступали в роли обучаемых, а только — руководителей. Это относится и к вновь назначенным командующим приграничными особыми военными округами, войска которых противостояли полностью развернутому вермахту.
Например, КОВО на протяжении 12 лет возглавлял впоследствии расстрелянный И. Якир. Затем округом командовал Тимошенко, Жуков, а с февраля 1941 г. — генерал-полковник М.П. Кирпонос[108]. Командуя в 1939–1940 гп 70-й сд, за отличия при взятии Выборга он получил звание Героя Советского Союза. Через месяц после окончания «Зимней» войны» он уже командует стрелковым корпусом, а в июне того же года — Ленинградским военным округом. Конечно, к началу войны у Кирпоноса не было достаточного опыта управления крупными объединениями войск.
Должность командующего Западным особым военным округом, которым в свое время руководил казненный впоследствии И.П. Уборевич, с июня 1940 г. занял генерал армии Д.Г Павлов[109]. С 1928 г. он — командир и военком кавполка и мехполка, а с 1934 г. — командир и военком мехбригады. Участвовал в боях на КВЖД. Полгода командовал танковой бригадой в Испании, где заслужил звание Героя Советского Союза. С августа 1937 г. приступил к работе в АБТУ РККА, а в ноябре того же года стал его начальником. Во время финской войны инспектировал войска Северо-Западного фронта. С таким, мягко говоря, не впечатляющим командным багажом в июне 1940 г. был назначен на должность командующего войсками ЗапОВО.
Командующий ПрибОВО генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, судя по занимаемым должностям имел хорошую теоретическую подготовку[110]. Но ему тоже остро не хватало практических навыков полководца. Хотя в качестве заместителя командующего Белорусским фронтом в сентябре 1939 г. он принял участие в походе в Западную Белоруссию. С июля 1940 г. — начальник Академии Генштаба РККА, уже в августе 1940 г. назначен командующим Северо-Кавказским военным округом, а в декабре того же года — командующим ПрибОВО.
Даже из их кратких биографий понятно, что ни один из командующих западными приграничными военными округами, которые за их важность официально называли «особыми», по уровню своей квалификации и опыта мало соответствовал занимаемой должности. Никто из них не обладал в полной мере навыками оперативно-стратегического планирования и до назначения на свои высокие и ответственейшие посты не получил практики самостоятельного управления большими массами войск. На их становление судьба отвела слишком мало времени. Их немецкие противники чувствовали себя во главе своих войск гораздо уверенней. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить приведенные выше краткие биографии советских военачальников и аналогичные жизнеописания командующих противостоявшими им германскими группами армий. Начнем, как и положено в вермахте, справа — налево.
Командующий ГА «Юг» фельдмаршал фон Рундштедт[111], участник Первой мировой войны, которую закончил ее начальником штаба корпуса в звании майора. Продолжил службу в рейхсвере. В сентябре 1932 г. ему было присвоено звание генерала пехоты и он был назначен на должность командующего 1-й армейской группой в составе четырех военных округов и шести дивизий, что составляло более половины тогдашнего рейхсвера. В ноябре 1938 г. из-за разногласий с Гитлером отправлен в отставку в звании генерал-полковника. В апреле 1939 г. возвращен в вермахт. В ходе польской кампании возглавлял группу армий «Юг» в составе трех армий, войска которой наносили главный удар. Во время кампании во Франции командовал группой армий «А» в составе четырех армий и танковой группы, сыгравшей ключевую роль в победе немцев.
ГА «Центр» командовал фельдмаршал Федор фон Бок[112]. С началом Первой мировой войны — начальник оперативного отдела гвардейского пехотного корпуса. В мае 1915 г. переведен в штаб 11-й армии. В начале 1916-го для приобретения командного опыта на две недели направлен в войска командиром батальона, затем вернулся на штабную работу. Закончил войну начальником оперативного отдела группы армий в звании майора. В рейхсвере фон Бок продолжал служить на различных штабных и командных должностях. В 1929 г. — генерал-майор, командир 1-й кд. В 1931 г. переведен на должность командира 2-й пд, руководил Штеттинским военным округом. С 1935 г. командует 3
