экскурсии по моему дому, рассказать о маленьких деловых секретах, разоблачить старые мифы и постараться доказать, что современный публичный дом больше не соответствует названию «дом дурной славы» или «дурной репутации», но его нужно называть «домом удовольствий».

В любой из дней недели в нем «под рукой» всегда находятся от четырех до семи девушек для развлечения посетителей, не говоря уже о моей книге с телефонами четырех сотен проституток высокого класса, которым можно позвонить. Это не значит, конечно, что публичный дом — нечто вроде сексуального супермаркета, скорее он напоминает магазин изысканных товаров, в котором преобладает хороший вкус и первоклассность.

У меня интернациональное заведение, полное пташек с различным оперением. Здесь блондинки, брюнетки, рыжие, скандинавки, евразийки, американские индианки, негритянки и несколько южноамериканских девушек из Чили, Эквадора и Аргентины. Последние знамениты своей большой грудью и любовью к сексу.

С такими девушками мужчина из любого уголка света, вошедший в мою дверь, будет встречен словами привета на его родном языке. Лично я говорю по-английски, французски, испански, итальянски, датски, на африкаансе и немного на идише.

Для работы девушки обычно выбирают себе профессиональное имя вроде следующих: Красный Жемчуг, Радуга, Блонди, Миа Кара, Упавшая слеза, Апрель, Май, Июнь, а одна девушка назвала себя даже Шэн-даЛиа, что звучит красиво, но непонятно.

От девушек, которые работают на меня, ожидается. что они будут подчиняться правилам дома в стиле одежды. Давно устарело представление о том, что бордель представляет собой собрание полуодетых девиц в детских ночных пижамках или нижнем белье. Как мне кажется, это придает дешевый привкус атмосфере классного борделя. Единственная персона, котором разрешено расхаживать по дому в неглиже, — это я. Но это всегда безупречно сидящие дорогие вещи от Пуччи или что-то похожее из самых шикарных магазинов вроде Сакса на Пятой авеню или заведения Верддорфа Гудмана.

Однако мои правила не настолько строги, как в большинстве публичных домов, известных на весь мир, вроде заведения мадам Клод в Париже, где девушки должны выглядеть безупречно и непорочно. Девушки мадам Клод выезжают по просьбе клиентов даже в Бейрут или Лондон, и она требует, чтобы те одевались так и носили такие прически, какие приняты в стране заказчика.

Моим девушкам никто не говорит, как надо одеваться, они должны знать, как не нужно одеваться. Я не выношу кричащей дешевой одежды в доме. Если ты выглядишь как шлюха, то так с тобой и будут обращаться — вот мое твердое убеждение.

Своим внешним видом я стараюсь давать пример девушкам и стремлюсь выглядеть как можно ближе к естеству. Я не пользуюсь никакой косметикой, и мои волосы свободно ниспадают на плечи, всегда чистые и блестящие. Мне хочется, чтобы мое присутствие создавало вокруг спокойную благожелательную атмосферу. Мои взгляды, которые, надеюсь, достаточно привлекательны, не скрываются искусственными ресницами, так же как я никогда не ношу париков, как часто поступает множество девушек. Я даже не крашу лаком ногти на руках, правда, делаю исключение для ног.

Я выгляжу, как жизнерадостная современная девушка, что является одной из причин моего успеха. У меня сильная личность, а это то, что отличает один дом от другого — характер мадам во всех его проявлениях. И это объясняет, почему я очень тщательно слежу, чтобы не принять на работу девушку с более сильным характером, чем у меня.

Что касается выбора одежды девушками, то они обычно выбирают что-то, что подчеркивает их сексуальную привлекательность — большое декольте, если лучшая часть ее фигуры — это грудь, атласные трусишки с чулками возбуждающего цвета, если у нее великолепные ноги, и так далее.

Сексуальные трусики очень сильно привлекают мужчин, потому что женские ножки здорово заводят их. Довольно любопытно, что, придя в бордель, мужчина не слишком обращает внимание на то, какое лицо у девушки. Очевидно, что он не собирается наложить лапу на девушку, похожую на Филлис Диллер, для него важное грудь, зад, ноги — именно и таком порядке.

Возраст, конечно, один из факторов, влияющих на выбор мужчиной подружки для соития. Где-то там, в подсознании, большинство мужчин думает, что девушке должно быть девятнадцать или по крайней мере двадцать лет. Она, конечно, может обмануть клиента на несколько годочков, но вы но заставите его поверить, что девушке двадцать один год, если ей уже стукнуло двадцать девять. Это будет неубедительно.

Мужчины от тридцати и до сорока с гаком не возражают, если девушка будет немного старше, а если у нее обаятельная личность, то ей можно быть еще старше.

У меня работала одна девушка, Кэрол. Ей было тридцать шесть лет, и она была мать двоих детей- школьников. О Кэрол не скажешь, что она пустышка, — она была хорошо начитанной и интеллигентной и искренне любила мужчин. Американские мужчины страстно желают, чтобы проститутки ими восхищались, и Кэрол знает, как сделать это. Если приходит стеснительный мужчина, она снимает его напряжение разговорами в баре, очаровывает его, затем ведет его в постель. И кажется, что мужики забывают, что ей уже не восемнадцать, но в два раза больше. Конечно, полумрак в гостиной тоже помогает.

Многие из посетителей испытывают трудности с выбором девушек либо из-за стеснительности, либо у них просто разбегаются глаза из-за обилия выбора. Если так происходит, то здесь выступаю вперед я. Неслышно я встаю рядом с ним у стоики бара, мягко кладу свою руку на внутреннюю поверхность его бедра, чтобы снять с него напряжение и немного возбудить, затем спрашиваю: «Не хотите ли вы выбрать кого- нибудь?»

Некоторые из них слегка смущены или не хотят смущать девушек, поэтому они зовут меня в спальню и говорят: «Можно позвать ко мне ту, рыженькую, сидящую на софе?» Или: «Мне нравится девушка в белой блузке».

Иногда какой-нибудь деревенщина из Чаттануги, штат Теннесси, настолько застесняется, что я выбираю девушку ему сама. Мне трудно принимать решение, так как все девушки одинаково милы и дороги для меня, и я терпеть не могу отдавать предпочтение какой-то из них. Однако девушки, живущие в моем доме и платящие ренты, имеют приоритет перед девушками по вызову.

С другой стороны, девушка может отвергнуть мужчину, если он напился в стельку или страшен, как Квазимодо. Девушка должна очень прилично зарабатывать. чтобы позволить себе отказаться от такого клиента, ну а девушка, умирающая от голода, согласится, как бы некрасив он ни был.

Когда выбор сделай, так или иначе, я подвожу мужчину к девушке и говорю ей: «Покажи ему дом» или «Своди его в спальню». Мы никогда не говорим. «Сделай это ему» или, как говорила моя первая мадам Перл: «Вот он, бэби, перед тобой, трахнись с ним».

Я всегда держу класс в разговоре и в деле.

Другое правило дома — это манера разговора в присутствии клиентов. Я не хочу, чтобы посетителей называли «Джоном», «шляпой», «сосунком» или «малым».

Также запрещаются разговоры о деньгах. Иногда девушки в эйфории от больших денег, заработанных ими, начинают бахвалиться этим в присутствии посетителей.

Несколько девушек пришли ко мне, работая где-то секретаршами и зарабатывая свои легальные 130 долларов в неделю. Они думали, что 50 долларов за вечер — это великолепно. По мере роста своих успехов на этом поприще они становятся более жадными и больше конкурируют друг с другом.

Это иногда ведет к разговорам типа: «Сколько ты зарабатываешь?»

Одна разбитная кнопочка из Квинс, которую я наняла, стала настолько жадной до денег, что мужчины так и мелькали в дверях ее спальни: туда-оттуда, туда-оттуда, а створки двери щелкали, как касса в магазине. «Я сделаю тебе оральный секс в ванной», — как-то услышала я ее разговор с клиентом, когда все спальни были заняты. И действительно, они ушли туда. Но обычно мужчина хочет получить больше за свои 50 долларов,

Мне нравится, когда мои девушки ведут себя как леди, а не как шлюхи.

Действительно, я различаю слова «проститутка» и «шлюха». К моим девушкам относится только первое слово.

«Проститутка» — это девушка, которая знает, как дать, так же, как взять. Она знает, как сделать, чтобы мужчина чувствовал себя хорошо, даже если он туповат, никудышный любовник, метр двадцать с кепкой и обладает лицом, которое может любить только родная мать. В этом случае она должна