Первый иск я подал по 'уголовной' статье - за клевету. В рассмотрении иска мне было отказано. Второй раз я подал уже гражданский иск - о защите чести и достоинства. В рассмотрении иска мне было отказано. В третий раз - картина повторилась. (Моя упорная, но вялотекущая борьба теперь уже с украинским 'правосудием' сопровождалась таким количеством промежуточной судебной переписки, что, собрав ее воедино, можно было бы составить 'Еврейский синдром-3'). К моменту написания книги в суд подан четвертый иск, о судьбе которого мне пока неизвестно…'
Продолжая тему, приведу отрывок из 'Еврейского синдрома-2 1/2':
'Если вы помните, уважаемые читатели, я уже рассказывал эпопею с моими попытками защитить честь и достоинство и даже демонстрировал оттиск последнего, четвертого (!), искового заявления, датированного 24 мая 2001 года. Хотите знать, чем это закончилось? А тем, что в средине ноября, через полгода с момента подачи иска, я получил ответ судьи, сообщавшего мне о… необходимости переписать заявление в течение 20 дней…'.
Пятый иск я подал 26.11.2001г. и… получил отказ. Вы можете своими глазами увидеть это определение суда, датированное 15.03.2002г.
Сейчас, когда пишется эта книга, в суде находится очередной - шестой - иск. Что из этого выйдет - пока неизвестно. А впрочем, почему неизвестно…
В предыдущих работах кроме судебной переписки я демонстрировал документы, в которых ответчик дает 'рекомендации' суду… не принимать от меня иск.
В этой ситуации у меня был один выход: обрушиться на 'писунов' доноса с самыми непристойными оскорблениями и спровоцировать их на подачу иска о 'защите чести и достоинства' теперь уже против меня. Такой поворот событий давал бы мне возможность выставить встречный иск и заставить, наконец, суд принять его к производству. Но, судя по всему, 'честь и достоинство' доносчиков со временем подверглись такому кардинальному обрезанию, что, похоже, защищать-то им уже нечего. Наверное, поэтому и продолжают молча глотать дерьмо. А может, чувствуют опасность встречного иска?
Как бы там ни было, но я с большим удовольствием представляю вашему вниманию юбилейный 'дайджест' собственных мнений, высказанных в разных моих работах в адрес паскудных тварей, три года назад изрыгнувших подлейшую гнусную 'слюнтявку'. Как гласит народная мудрость: 'Первый кнут - доносчику!'. (Кстати, на нижеприведенных примерах очень ясно прослеживается эволюция моей злобы).
ДАЙДЖЕСТ (Юбилейные чтения)
'…все вышенаписанное - от первого до последнего слова - самая грязная ложь. Трусливые шакалы это знают. Им не привыкать валяться ё грязи и обрызгивать ею других. Ведь, как известно, месть труса - клевета. В приличном обществе за такие писульки били бы морду, в нашем 'тяжелом' случае - сделали бы полное обрезание по самое 'здрасьте'…' ('Еврейский синдром').
'…обратите внимание на перечень 'подписантов'. Кого мы видим в этом 'славном' ряду? Ба! Да это же Мойша Москович - главный раввин Харькова и Харьковской области собственной персоной! А мы думали, что он молится… А он, оказывается, доносы строчит. Да не кому-нибудь, а Президенту Украины!
Мойша, венесуэльское ты отродье, почему бы тебе, пес приблудный, не уткнуться в молитвенник, вместо того, чтобы совать свой нос в мирские 'разборки'? В нашей стране негоже священнослужителю пыхтеть над доносами. Или ты забыл, что находишься не в Каракасе? Или твой хабадский сан позволяет, забыв о Боге, грешить и паскудничать?
И в суд же на тебя толком нельзя подать за клевету, ведь ты у нас 'иностранным гражданином' числишься. Вот ловко пристроился, венесуэльский оборотень! Как вещать от имени украинских евреев, так ты - 'главный раввин Харькова и Харьковской области'; как отвечать за доносы, так ты - 'гражданин иностранной державы'! Вот говнюк: засел в нашей стране, а под законы наши не подпадаешь! Тварь неприкасаемая… Что, обидно стало? А ты подай на меня в свой - венесуэльский - суд. Пусть он защитит твою паскудную 'честь' и обрезанное 'достоинство'. Тебе придется полжизни ждать, когда оно придет - твое мгновение. Накось выкуси, 'кобзон' штопаный… Надеюсь, что 'добрые люди' переведут Мойше мои слова…' ('Еврейский синдром-2').
'…Здесь я вынужден отвлечься и вновь вспомнить о чрезвычайно вежливых суках, поставивших свои подписи под поганым доносом на меня… В то время, когда я проходил детальный инструктаж в Бруклине, познавал хабад-ские методы ведения войны, посвящался в тайные планы захвата власти не только на Украине, но и на всем постсоветском пространстве, эти новоявленные адепты Любавичского Ребе даже не подозревали о существовании секты Хабад и своего сегодняшнего Мессии. Зато теперь, под руководством венесуэльского 'комиссара', свора продажных скунсов сразу начинает вонять, учуяв Врага. К сожалению, в данный момент единственный, кто чует их вонь, - это я. Для всех остальных они продолжают оставаться 'вежливыми и предупредительными'…' ('Еврейский синдром-2 1/2').
'…А мне, 'невежливому' еврею, видимо, придется самому отстаивать свое доброе имя. Насколько мне не изменяет память, в доносе я был назван человеком 'с криминальным прошлым'. Что ж, в таком случае я вынужден изъясняться на соответствующем жаргоне, чтобы доносчики уразумели, какое 'криминальное будущее' их ожидает.
Итак, донос на лагерном сленге называется 'слюнтяв-кой', а его авторов, как правило, величают 'стукачами', 'дятлами', 'ссучившимися' и т. д. И участь, ожидающая ссучившихся дятлов-стукачей, ох, какая незавидная! Из 'дятлов' они быстро превращаются в 'петухов' и получают прописку в 'козьем домике', где и кукарекают до конца срока из-под 'шконки'…' ('Еврейский синдром-2 1/2').
'…Донос - он и в Африке донос. Судя по всему, в программу спецподготовки солдат Любавичского Ребе входит обязательное обучение написанию 'слюнтявок'. И чем больше грязи и паскудства в них содержится, тем больше 'орденов' получают 'дятлы', настрочившие их.
Что ж, на войне - как на войне. Вот только методы ведения боевых действий у меня не хабадские. И на их как 'открытые', так и 'закрытые' письма я в данном случае могу ответить только здоровым русским матом. Вернее хочу, но не могу - исключительно из уважения к читателям. Но, учитывая особую вонь 'духа гуманизма', которым несет от их 'благородного дела', постараюсь - с несвойственной для меня гуманностью - ограничиться одним, но все-таки 'трехэтажным' словом - ПЕДРИЛЫ. И я ни на минуту не сомневаюсь в том, что когда-нибудь они обязательно будут 'утешать' друг друга под 'шконкой' в 'козьем домике'…' ('Еврейский синдром-2 1/2').
Отлично! Не сомневаюсь, что юбилейные торжества по случаю третьей годовщины со дня появления Доноса обретут всенародный характер. Ведь на сегодняшний день моими стараниями общий тираж 'слюнтявки' уже перешагнул 100-тысячный рубеж! И я продолжаю ловить кайф оттого, что за мной остается право во всеуслышание называть доносчиков - ПЕДРИЛАМИ!
А казалось бы, чего проще: суд принимает иск, рассматривает дело и выносит решение, вариантов которого может быть как минимум два:
1) признать все изложенное в доносе соответствующим действительности, а следовательно, объявить
