же урока вокала, данного ученице. И наконец в ее жизнь вошел гусар Канувилль – белокурый Канувилль… Полина первый раз в жизни влюбилась.

В своей блестящей форме, с плетеными косами, с петлицами, обшитыми шнуром, с галунами, в обтягивающих рейтузах, в гусарской венгерке, отороченной каракулем, он казался принцессе привлекательней других офицеров. Он служил при штабе генерала Бертье. Его приближенных называли «придурками Бертье», все «красавцы из красавцев, и к ним ревностно относилась вся армия». Фредерик Массон нарисовал их носящими в сумках для депеш флакончики с духами, расчески и прочую ерунду. Их любили женщины и солдаты, так как они умели отдать приказ «с тем же видом, с каким дарили цветы». К тому же, по утверждению генерала Тьебо, по возвращении с военных действий Канувилль «мог обслужить десять гаремов султанов». Полина Боргезе как раз стоила десяти гаремов одна, вот почему Арман влюбился в самую чувственную женщину Парижа. Мы знаем от одного очевидца, как начинался день в зеленом салоне в Нейи.

Ее императорское высочество утро проводила в воздушном пеньюаре, лишь слегка запахнутом на ее прекрасном обнаженном теле. Вокруг нее беседовали фрейлины и несколько избранных придворных. Канувилль был среди них и участвовал в этом спектакле, как и все его предшественники.

Открывалась дверь будуара, и входил негр, блестящий, как эбонит, одетый в красный кафтан.

– А, вот и Поль! Значит, ванна готова! – восклицала молодая женщина.

И без свякого стеснения, вставая, она роняла пеньюар с прелестных плеч. Поль брал ее на руки и нес в ванную.

Канувилль с тяжким вздохом провожает ее взглядом и ждет возвращения своего идола. Через полчаса она возвращается в еще более прозрачном пеньюаре. Появляется паж с ванночкой горячей воды, кувшинчиком из позолоченного серебра и множеством флаконов. Паж-педикюр становится на колени, ласкает, массирует, благоговейно ухаживает за прекрасными ножками хозяйки дома. Таких ножек нет ни у кого в Париже!

– Какая прекрасная сценка для жанровой картины! – восхищается мадам Мати. Канувилль согласно кивает. Но паж-педикюр закончил свою работу и уходит.

– У меня замерзли ноги, – жалуется Полина, глядя на мадам Шанбодуен, одну из своих фрейлин. Та понимает, что от нее хочет принцесса, встает, расстегивает корсаж, предлагая всем взглядам свою грудь, – необъятную, но прекрасной формы. Она ложится у дивана хозяйки и та ставит свои ножки ей на грудь: так она поступала в Сан-Доминго с няньками-негритянками.

Разгоряченный такой картиной, Канувилль впадает в экстаз и говорит всем о своем счастье, приглашает всех присутствующих подтвердить несказанную красоту и очарование своей возлюбленной.

– Я ее обожаю.

И Полетта отвечала ему тем же. Однако Канувилль стал слишком заноситься, и это рассердило Наполеона. А несносное поведение сестер приводило его в бешенство. Один случай подлил масла в огонь.

Однажды утром, перед представлением в «Карусели», Канувилль при полном параде гарцевал на лошади за спиной Бертье. Лошадь гусара нервничала, и он никак не мог с ней справиться. Вдруг она шарахнулась в сторону и задела круп белого коня императора Али. Горячий скакун захрапел, поднялся на дыбы и чуть не скинул с седла Наполеона. Разгневанный император обернулся, сверля взглядом неловкого гусара. К тому же Канувилль был одет не по форме. Канувилль выставил напоказ свою великолепную венгерку, которая не соответствовала форме, так как была подбита собольим мехом, и император сразу же узнал этот мех, который подарил ему русский император Александр. Часть шкурок Наполеон взял себе, часть подарил Полине, а та, в свою очередь, подарила мех любовнику.

Голос Наполеона зазвенел:

– Майор, ваша лошадь слишком молода и горяча. Придется отправить вас охладить ее.

И в тот же вечер Канувилль получил приказ незамедлительно выехать в Португалию с депешами для генерала Массены. Гусар простился с Полиной – она рыдала. «Наполеон слишком жесток!» Влюбленные дали взаимные клятвы в вечной любви, и Канувилль вскочил в седло. Он мчался как сумасшедший, загоняя лошадей. Он прекрасно знал «аппетит» Полины и то, что она долго не может быть одна. Тур, Пуатье, Ангулем, Бордо видели его мчащимся галопом днем и ночью. Он совершил фантастический конный пробег. Спал время от времени не больше часа на какой-нибудь охапке сена.

Байона, Бургас… и вот Саламанка, где генерал Тьебо с трудом его узнал: обросший бородой, грязный, шатающийся от голода и недосыпания, в разорванной одежде. От блестящего, пышущего здоровьем офицера мало что осталось. Тьебо понял причину его состояния, когда узнал, за сколько дней Канувилль преодолел путь от Парижа до Саламанки – всего за десять дней. Это был рекорд!

– Лошадь, быстро!

Он спешил дальше, но это было невозможно. Англичане перекрыли все дороги. Несчастный вздыхал, стонал и поведал Тьебо о своих сердечных проблемах. Генерал посочувствовал ему и предложил оставить депеши в Саламанке, он обещал переправить их Массене при первой же возможности. Канувилль поблагодарил, вскочил на лошадь и начал скачку, но уже в обратном направлении. Бургас, Байона, Бордо, Ангулем, Пуатье, Тур он пролетел опять галопом, и ровно через двадцать дней спрыгнул с коня у решетки дворца в Нейи. Изнеможденный, разбитый, но светящийся от радости скорой встречи.

Оказалось, что он так спешил лишь для того, чтобы найти свое место занятым другим. Принцесса не смогла выдержать три недели его отсутствия и выбрала другого «придурка Бертье»: Ахилла Турто де Септей, драгунского капитана. Полине нравились разные военные формы. Преемник Канувилля галантно ретировался, тем более что любил и был любим мадам Барраль, фрейлиной принцессы.

Канувилль, огорченный, разочарованный, наутро вновь отправился в Португалию с поручением. На этот раз он не спешил, и в Шатолеро его нагнал соперник. Капитан Ахилл Турто, в свою очередь, был отправлен бдительным Наполеоном в Португалию. Два офицера не стали скрещивать шпаги, а посмеялись от чистого сердца и продолжили путь вдвоем – не очень спеша.

В Фуэстес-де-Онеро несчастный Ахилл потерял ногу. Это не помешало мадам Барраль развестись с мужем и выйти замуж за капитана. А Канувилль вновь обрел свою Полетту, что опять рассердило Наполеона.

Император гневно шагал из угла в угол своего кабинета, затем продиктовал распоряжение генералу Бертье: «Отдайте приказ командиру эскадрона Канувиллю выехать сегодня же, до 9 часов утра, в Данциг, где он будет служить во втором стрелковом полку в том же чине и должности. Все необходимые бумаги вы получите завтра у военного министра и вышлете ему вдогонку. Я подписал декрет о его назначении, и, как следствие, он перестает быть вашим адъютантом. Вы также ему порекомендуете не возвращаться в Париж, даже по приказу министра, без вашего разрешения».

Из Данцига, вместе со всей армией Наполеона, Канувилль попал в Россию.

Шестого сентября 1812 г., в сражении под Москвой, Канувилль вступил в бой во главе своего эскадрона у Большого редута. Русские батареи извергали огонь. Кавалерия Мюрата гибла под картечью. Канувилль скакал впереди своего эскадрона. Вдруг он рухнул: его тело было разорвано пушечным ядром.

Останки офицера отнесли в госпиталь, при осмотре тела на груди нашли портрет Полины, украшенный рубинами и изумрудами – ее подарок.

По словам герцогини д’Абранте, Мюрат вернул портрет Полине. В это время она была в Эксе и любила майора артиллерии Дюшо, красивого офицера, прозванного «армейский Купидон». Узнав 27 сентября о смерти бравого гусара, Полина, как говорят, всплакнула и в начале следующего года приказала сплести себе кольцо из волос красавца Канувилля. Часто ли она смотрела на него, вздыхая? Кто знает…

1 января 1807 г. у почтовой станции в Брони, последней перед Варшавой, было очень оживленно. Наполеон, разбивший Пруссию, как и Австрию год назад, перешел границу Польши и стремительно приближался к Варшаве. Это был не завоеватель, мчащийся по стране, а освободитель.