Мэри выпрямилась во весь рост и вздернула подбородок, сжав губы в строгую линию.

— Не вижу повода для насмешек, мистер Маккензи, — сказала она ледяным тоном.

Она знала о своей непривлекательности, но говорить об этом с таким сарказмом просто возмутительно. Обычно Мэри не обращала внимания на свою внешность. Красавицей ей не стать никогда. Это так же верно, как восход солнца на востоке. Но слова Маккензи ее глубоко ранили. Она почувствовала себя глубоко уязвленной.

Прямые черные брови Вульфа сошлись над орлиным носом.

— Я вас не высмеивал, — отрубил он. — Я был серьезен как смерть, леди. Убирайтесь прочь с моей горы.

— Конечно, я уйду, — ровно ответила она. — Но нечего насмехаться.

Вульф картинно положил руки на бедра.

— Насмехаться над вами? Каким образом?

Ее прозрачная кожа вспыхнула румянцем, но взгляд синих глаз не дрогнул.

— Я прекрасно знаю, что не являюсь обольстительницей, способной зажечь в мужчине безумное желание.

Мэри говорила совершенно серьезно. Десять минут назад он бы согласился, что она выглядит простовато, и Бог свидетель, она не сошла со страниц журнала мод. Но не могло не изумлять ее искреннее непонимание различий в их происхождении, и чем вызван его сарказм, и даже силы его возбуждения. Пульсирующая боль в чреслах напомнила, что реакция на близость женщины спала не полностью. Вульф резко хохотнул, не ощущая веселья. Почему бы не внести немного волнения в ее размеренную жизнь? Когда прозвучит чистая правда, учительница ринется с горы сломя голову.

— Я не шутил и не высмеивал вас, — сказал он. Темные глаза ярко блестели. — Прикосновения к вам, ваша близость, сладкий запах женщины, воспламенили меня.

Она удивленно уставилась на него.

— Я? Воспламенила? Вас?

— Да.

Она смотрела на него так, как будто он говорил на незнакомом языке.

Вульф нетерпеливо добавил:

— Другими словами — возбудили.

Она возмущенно заправила в пучок шелковистые пряди, вырвавшиеся из-под шпилек.

— Вы снова смеетесь надо мной.

Это было невозможно. Она никогда в жизни… не возбуждала мужчину.

Желание Вульфа только усилилось. Эта чопорная маленькая женщина доставала его до печенок. Раздражение достигло критической точки, до взрыва оставалось совсем чуть-чуть. Он не собирался прикасаться к ней, но руки сами легли на ее талию и притянули поближе.

— Возможно, вам нужен наглядный пример, — сказал он хриплым голосом и наклонил голову.

Прикосновение его губ ошеломило Мэри. Широко раскрытыми глазами она уставилась на Вульфа. Его веки медленно опустились. Мэри смогла разглядеть каждую ресничку и на мгновение поразилась, насколько же они длинные. Потом его руки, которые сначала мирно лежали на ее талии, напряглись и придавили ее к мускулистому мужскому телу. Дыхание Мэри прервалось. Он мгновенно воспользовался преимуществом, исследуя языком открывшийся рот. Дрожь снова сотрясла ее тело, глаза медленно закрылись, странный жар разлился по внутренностям. Незнакомое удовольствие было настолько сильным, что почти пугало. От новых ощущений кружилась голова. Осталась только твердость его губ, пьянящий вкус, пугающая интимность движений языка: поглаживающего, соблазняющего поиграть. Она чувствовала жар мужского тела, теплый мускусный запах кожи. Мягкие груди расплющились по мускулистой груди, соски начало покалывать.

Внезапно он оторвался от ее рта. Острое разочарование заставило Мэри открыть глаза. Черный пристальный взгляд, казалось, прожигал насквозь.

— Поцелуй меня, — пробормотал он.

— Я не знаю как, — призналась Мэри, все еще не способная понять, что произошло.

Его гортанный голос прозвучал еще ниже:

— Вот так.

Он снова прикоснулся к ее губам. На этот раз она немедленно открыла рот в нетерпеливом желании втянуть его язык и почувствовать всплеск незнакомого удовольствия еще раз. Он водил губами по ее губам, вызывая приятные ощущения нажатием, обучая возвращать удовольствие. Язык снова коснулся языка, и она застенчиво ответила, приветствуя его нежное вторжение. Мэри была слишком неопытна, чтобы понять последствия своего ответа, но его дыхание стало тяжелым и частым, поцелуй углубился, требуя большего.

Пугающее волнение струилось по ее телу, выходя за пределы простого удовольствия и становясь неумолимым желанием. Холод был забыт. Жар внутри разросся до того, что сердце забилось в сумасшедшем ритме, ударяясь о ребра. Так вот что он подразумевал под словом «воспламенить». Он тоже ее воспламенил. Мысль, что он чувствовал такое же волнение и невероятное желание, кружила голову. Мэри непроизвольно издала мягкий звук и прижалась сильнее, не в силах контролировать чувства, разбуженные его умелыми поцелуями.

Руки Вульфа до боли стиснули ее талию. Низкий, рычащий звук вырвался из горла. Он оторвал ее от пола, распластал по своему телу, бедра к бедрам, и наглядно продемонстрировал свой ответ на ее близость.

Она не знала, что так может быть. Она не знала, что желание может быть таким жгучим, заставляя забыть предупреждения тети Ардит насчет мужчин и грязных штучек, которые они любят проделывать с женщинами. В свое время Мэри практично предположила, что эти штучки не могут быть грязными, иначе женщины бы их не допустили. Но она никогда раньше не флиртовала и не пыталась найти возлюбленного. Конечно, в колледже и на работе она общалась с мужчинами. Отношения с ними сложились ровные и спокойные, с некоторыми даже дружественные. Но никто и никогда не звонил домой и не придерживал дверь перед скромной серой мышкой. Предшествующие отношения с мужчинами не подготовили ее к силе объятий Вульфа Маккензи, голодным поцелуям, твердости прижимающейся к лону плоти. Она не знала, что сама может захотеть большего.

Неосознанно Мэри обвила руками шею Вульфа и начала тереться, мучимая усиливающейся жаждой. Ее тело горело, болело, требовало все сразу и сейчас. Опыта противостоять этому не было. Новые ощущения все прибывали, затапливая волной разум, перегружая нервные окончания.

Вульф поднял голову и стиснул зубы, чтобы вернуть контроль. Глаза полыхали черным огнем. От поцелуев ее мягкие губы покраснели и припухли, прозрачная фарфоровая кожа окрасилась нежным румянцем. Отяжелевшие веки медленно поднялись, чтобы встретится с его пристальным взглядом. Светло- каштановые волосы выбились из узла и упали шелковой волной на плечи. На лице читалось желание. Она выглядела взъерошенной, как будто он сделал больше, чем просто поцеловал. Вульф считал, что так оно и было. В его руках она была легкой и хрупкой, но обнимала с голодом, который мог поспорить с его собственным.

Вульф знал, что мог бы сейчас уложить ее в постель. Слишком далеко все зашло. Но он сделает это только в том случае, когда она сознательно примет решение. Сейчас она в горячке и не понимает, что делает. Неопытность Мэри была очевидна. Даже пришлось учить ее целоваться! Эта мысль ударила так резко, как будто он врезался в невидимую стену. Он понял всю степень ее неопытности. Черт побери, девственница!

Поразительно! Синие глаза, затуманенные желанием, смотрели одновременно и невинно, и вопрошающе, и ожидающе. Она понятия не имела, что делать дальше! Руки обвивали его шею, тело распласталось по телу, ноги слегка разведены, чтобы позволить его бедрам плотнее прижаться. Она просто ждала. До сегодняшнего дня ее даже не целовали! Ни один мужчина не касался мягких грудей, не брал в рот