было сил сопротивляться. Он затруднялся объяснить свои чувства. И пусть они недолго продлятся, но именно теперь ему это необходимо.

***

Пэм нервничала, когда Джо за ней заехал. Пытаясь скрыть волнение, она говорила слишком быстро и слишком громко. Джо прижал палец к ее губам.

– Я все понимаю и тоже волнуюсь.

Она откинула голову, освобождая рот.

– Я не волнуюсь. Все будет в порядке, вот увидишь. Мы с ребятами договорились.

– Тогда почему ты так нервничаешь?

Она отвела взгляд и прочистила горло.

– Ну… Мы с тобой впервые идем вместе. Я вдруг почувствовала одновременно и волнение, и испуг, и возбуждение.

Он на несколько минут задумался, тишина заполнила салон машины. Наконец сказал:

– Могу понять возбуждение и волнение. Но почему испуг?

Настала очередь Пэм надолго задуматься. Она немного покраснела и ответила:

– Потому что ты не похож на всех нас.

Вокруг рта Джо образовалась мрачная складка.

– Знаю, ведь я – полукровка.

– Не поэтому, – резко ответила она. – Ты кажешься старше всех остальных. Вроде ребята в классе одного возраста, но внутри ты взрослее. Мы – обычные люди. Все останемся здесь и пойдем по пути, которым шли наши предки. Женимся и выйдем замуж за таких же людей и останемся в нашем или соседнем округе, заведем детишек и будем счастливы. Только не ты. Ты поступишь в академию и не вернешься. Будешь иногда навещать отца, но не останешься навсегда.

Джо удивился, как точно она связала концы с концами. Действительно, он чувствовал себя намного старше ребят того же возраста. И точно знал, что не вернется на ранчо. Он видел себя бороздящим небо на скорости два маха[9] и оставляющим во вселенной только инверсионный след.

Они молчали оставшуюся часть пути. Джо припарковал пикап среди похожих грузовичков, среди которых затесались нескольких седанов, и приготовился к возможным неприятностям.

Он был готов почти ко всему, но не к тому, что получилось на самом деле. Когда они с Пэм вошли в старое ветхое здание, в котором проводились танцевальные вечера, на мгновение все вокруг замерло, подозрительно затихло. Только со следующим ударом сердца шум поднялся до привычного уровня, присутствующие вернулись к собственным разговорам. Пэм взяла Джо под руку и слегка сжала.

Через несколько минут заиграла живая музыка, и по покрытым опилками доскам пола задвигались пары. Пэм подвела его к середине зала и улыбнулась.

Он криво усмехнулся в ответ, признавая и восхищаясь ее храбростью, привлек девушку к себе и повел в медленном ритме танца.

Они не разговаривали. Джо так долго мечтал прикоснуться к Пэм, что ему было достаточно положить руки на ее талию и двигаться шаг в шаг. Он ощущал запах духов, чувствовал мягкость волос, упругость девичьей груди, движение ее ног. Как с давних времен делали многие пары, молодые люди отправились в собственный мир, временно забыв про настоящее.

Однако действительность дала о себе знать сердитым шепотом «грязный индеец». Джо напрягся и обернулся в поиске говорившего.

– Не надо, – попросила Пэм и попыталась снова увлечь его в танец.

Когда песня закончилась, один из парней встал на стул и закричал:

– Эй, Джо! Пэм! Идите сюда!

Они посмотрели на кричавшего, и Джо не мог сдержать усмешку. Ученики трех классов, в которых занятия вела Мэри, столпились вокруг одного стола, оставив два пустующих стула для него с Пэм. Ребята махали руками и звали их в компанию.

Одноклассники спасли вечер. Они окружили Джо и Пэм смехом и танцами. Джо протанцевал с каждой девочкой в их группе; поговорил с ребятами про лошадей, про работу на ранчо, про родео. Юноши не давали засидеться ни одной девушке. Они разговаривали с ребятами из других компаний, и скоро все присутствующие знали, что полукровка собирается поступать в Военно-воздушную академию. Владельцы ранчо всегда были трудолюбивыми, консервативными и яростно патриотичными людьми. Прежде чем о полукровке сказали хоть одно плохое слово, все были успокоены сдержанным поведением и хорошими манерами Джо.

Джо и Пэм уехали до окончания вечера, потому что он не хотел вернуть ее домой слишком поздно. По дороге к машине Джо покачал головой.

– Не верю своим глазам, – мягко сказал он. – Ты знала, что соберутся все наши?

– Не знала. Но про мое приглашение слышали все. Думаю, весь город знал, что я тебя попросила пойти со мной на танцы. Весело получилось, да?

– Забавно, – согласился он. – Но могли быть неприятности. Ты ведь понимаешь? Если бы не наши парни…

– И девочки, – прервала Пэм.

– И они тоже. Если бы не они, меня бы вышвырнули из зала.

– Этого не случалось. В следующий раз будет проще.

– Будет и следующий раз?

Пэм внезапно почувствовала неуверенность.

– Теперь ты можешь приезжать на танцы с кем угодно, если не хочешь со мной.

Джо засмеялся и открыл дверь пикапа. Он повернулся к Пэм, положил руки ей на талию и подсадил на сиденье.

– Мне очень понравилось танцевать с тобой.

Они проехали полпути, когда Пэм дотронулась до его руки.

– Джо?

– Да?

– Ты не хочешь … ну … может ты знаешь место, где можно остановиться?

Она никак не могла подобрать слов.

Конечно, лучше бы не поддаваться искушению, но он не смог. Джо свернул на следующую проселочную дорогу, проехал с милю прямо по лугу и остановился под группой деревьев.

Теплая майская ночь приняла их в свои объятья. Лунный свет не проникал через кроны деревьев, салон пикапа стал теплой, безопасной пещерой. Джо потянулся к бледной, размытой фигуре Пэм.

Гибкая и нетерпеливая, девушка уступала его рукам, тесно прижималась, словно просила целовать еще и еще. Упругое, податливое тело привело Джо на грань взрыва. Почти не осознавая, что делает, он наклонялся и поворачивался до тех пор, пока наполовину не лег на Пэм. Скоро ее груди оказались обнаженными. Он услышал приглушенный стон, когда прикоснулся губами к соску. Пальцы девушки впились в его плечи, бедра подались вверх.

Ситуация быстро выходила из-под контроля. Расстегнутая одежда сползла в сторону. Обнаженная кожа прикасалась к обнаженной коже. Непонятно как джинсы Пэм оказались расстегнутыми, но когда его рука проникла в ее трусики, она шепнула:

– Я никогда этого не делала. Будет очень больно?

Джо застонал в голос, но заставил себя остановиться. Пришлось напрячь силу воли до последней капли, но руку он остановил. Тело мучительно пульсировало, и он едва сдерживался. После долгой минуты неподвижности Джо сел, поднял Пэм и посадил к себе на колени.

– Джо?

Он прислонился лбом к ее лбу.

– Мы не можем, – с сожалением пробормотал он.

– Но почему? – Пэм беспокойно задвигалась на его коленях. Тело болезненно требовало чего-то, что она не понимала.

– Потому что у тебя этого не было.