— Ага. Квартира слишком чистая и опрятная. И еще царапины на замках — такие, словно их сделали нарочно. Они ничуть не похожи на следы взлома.

— А вот еще одно очко в пользу господина Уорта, — продолжал Райтнер. — Пойми меня правильно, я вовсе не утверждаю, будто это сделал он, но Уорт производит впечатление человека, который в случае необходимости изобразил бы ограбление вполне правдоподобно.

— Да, понимаю. Но кто бы это ни сделал, преступник знал убитую и был зол на нее как тысяча чертей. — Аквино передал Райтнеру предварительный отчет патологоанатома. — Он трижды ударил ее в спину, значит, она пыталась от него бежать. На ее руках обнаружены раны, значит, она пыталась бороться е убийцей. И даже повалив жертву на пол, он продолжал кромсать ее ножом.

— Признаки изнасилования отсутствуют. Нижнее белье на месте; следов спермы не обнаружено. Друзья убитой утверждают, что накануне она необычно рано уехала с вечеринки, значит, время убийства не могло быть спланировано заранее. — Райтнер зевнул, не отрывая воспаленных глаз от записей. — Нож, взятый из кухонного набора, брошен рядом с трупом. Отпечатков пальцев нет. На ручке входной двери обнаружено множество смазанных отпечатков большого пальца миссис Уорт и целый набор пальчиков горничной.

— На рассерженного любовника не похоже. Миссис Уорт все любили. У нее было много мужчин, но она никого не выделяла.

— Может, кто-то из них желал стать единственным и неповторимым. Знаешь басню про зеленый виноград? Мол, не хочешь быть моей — не доставайся никому, и так далее. Нет ли в списке кого-то, с кем она встречалась прежде, а теперь перестала? — Райтнер рассеянно черкнул в своем блокноте. По обычаю всех следователей, он и Аквино перебрасывались вопросами, словно мячом. Такая интеллектуальная игра порой позволяла взглянуть на дело с неожиданной точки зрения.

— В последнее время таких не было. — Помолчав, Аквино добавил:

— В списке указан сенатор Мак-Миллан. Он мог испугаться, что жена узнает о его связи с миссис Уорт, но, чтобы сохранить это в тайне, вряд ли пошел бы на убийство.

— К тому же он не знает о существовании этого списка.

— Верно. Не поступил ли из страховой компании список драгоценностей, застрахованных миссис Уорт? Это позволило бы нам узнать, что украдено.

— Пока нет. Обещали прислать по факсу завтра утром.

— Давай-ка пройдемся с самого начала.

— Мы делали это уже дважды.

— И все же попробуем. — Аквино откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на затылке. — Итак, парень вламывается в квартиру. Собирает драгоценности. Может, он хотел прихватить также телевизор и музыкальный центр, но был один, так что сомневаюсь. Он входит в кухню и открывает холодильник. Очень многие прячут ценные вещи в холодильниках и морозилках, полагая, что додумались до этого первыми, поэтому опытный домушник, конечно же, не преминет заляуть в холодильник.

— Хозяйка входит в дом, застает грабителя, тот впадает в панику и хватает нож, — продолжил Райтнер. — Но драгоценности уже у него, вдобавок он гораздо сильнее женщины и может уйти, когда захочет. Убивать не было никакой нужды — разве что она знала его.

— Что-то вроде соседа, которому не хватило денег на наркотики? Такое могло случиться, если бы не излишняя жестокость преступления. Подонок наслаждался мучениями жертвы. На мой взгляд, это преднамеренное убийство, а все остальное сделано лишь для отвода глаз. Сомневаюсь, что это был грабитель.

— В таком случае нам следует обратить особое внимание на людей из списка. — Райтнер хмуро просмотрел имена. — Господи Иисусе, наша леди переспала с половиной города. Боюсь, лишь в журнале охраны не найдется ни одной из этих фамилий.

— Уж не думаешь ли ты, что человек, замысливший убийство, оставил бы в книге для гостей свое настоящее имя?

— Как же он проник в здание? Ведь кто-то из жильцов наверняка дал добро, иначе охрана не пропустила бы его. Значит, ему пришлось назваться настоящим именем.

— А что, если кто-то из обитателей дома — его сообщник?

Следователи мрачно смотрели друг на друга. Оба понимали, что версия с заговором грозит увлечь их в непролазные дебри предположений и домыслов. Убийство явно было совершено по личным мотивам, и теперь оставалось только разгадать, как преступнику удалось проникнуть в фешенебельное здание с круглосуточной охраной. Детективы продолжали глядеть друг на друга. Райтнер приподнял брови.

— Нам нужен список людей, недавно поселившихся в доме.

— Еще бы, черт побери!

— Конечно, вряд ли он указал настоящую фамилию, но, во-первых, мы будем искать одинокого мужчину, во-вторых, если нам удастся раздобыть фотографии людей из списка, охранники, несомненно, опознают среди них недавно поселившегося в доме жильца.

Воспрянув духом, следователи бросились к телефонам. К сожалению, в этот поздний час в конторе управляющего домом не оказалось ни души, и список новых жильцов получить не удалось. Чтобы раздобыть фотографии людей из списка, также требовалось время. Снимки тех из них, кто имел права на вождение машины, можно было запросить в дорожной полиции штата, однако очень многие жители города не водят автомобиль, поскольку автовладельца в Нью-Йорке поджидают сплошные неприятности. Нельзя было исключать и того, что разыскиваемый проживает на том берегу, в Нью-Джерси или Коннектикуте. Оттуда в Нью-Йорк ежедневно ездят тысячи людей.

— Господи, — пробормотал Аквино, взирая на список любовников миссис Уорт. — Это может затянуться до конца года. Ты хоть сосчитал, сколько здесь имен? Должно быть, у этой бабы мозги набекрень, при нынешнем-то разгуле СПИДа и других заболеваний. Только взгляни. Двадцать три новые фамилии за один минувший год, все остальные повторяются. Она трахалась по меньшей мере дважды в неделю.

— Мне бы такую половую жизнь, — печально отозвался Райтнер.

— Ты бы загнулся от усердия. Черт возьми, похоже, сегодня все равно не закончить. — Аквино встал и потянулся. — Я еду домой. Увидимся утром.

— Это лучшая мысль из всех, что появлялись у тебя за целый день. — По примеру Аквино Райтнер натянул пиджак. — Не хочешь по пути выпить пивка?

— Нет, я пас. Слишком устал. — Оба были разведены, и обоих дома ждала разве что стирка. Предложение Райтнера звучало соблазнительно, но Аквино грызла какая-то неясная мысль. Что-то насчет Ричарда Уорта. Нет, Аквино не думал, что он убийца: у него не было ни мотивов, ни возможности совершить преступление. Но Уорт держался слишком хладнокровно — ни колебаний, ни уверток, ни гнева, ни сколько- нибудь заметного волнения при опознании трупа жены, пусть даже они вот-вот должны были развестись. Конечно, принимая в расчет историю с абортом и любовников Кандры, Аквино не слишком удивлялся равнодушию Уорта. В его лице не дрогнул ни один мускул, он сохранял спокойствие, помогал чем мог, предоставил доступ к своим записям, и следователи получили нужные сведения куда быстрее, чем если бы их пришлось добывать официальным путем. Аквино понимал, что нет причин подозревать Уорта; в сущности, он и не подозревал этого человека, но в глубине души следователя зрело ощущение, что тот о чем-то умолчал, скрыл какое-то обстоятельство, которое могло послужить зацепкой.

Аквино беззаботно взмахнул рукой, прощаясь с Райтнером, и втиснул свое тучное тело за руль неприметного коричневого седана, предоставленного в его распоряжение городскими властями. Повинуясь внезапному порыву, он решил прокатиться мимо дома Уорта, посмотреть, что там и как. А может, даже припарковаться и последить за домом. Когда ведешь расследование, здоровое любопытство совсем не повредит.