На лице Джека мелькнула странная гримаса.

— Я не стану надевать лиловый презерватив, — произнес он, возвращая ей кондом.

Она растерянно опустила глаза:

— Это цвет винограда.

— Хоть фруктовой смеси, я не стану надевать лиловый. Она уронила оскорбивший его презерватив на коврик и вытащила из пачки другой… 'Чернику'. Посмотрела на него, сморщила носик и тоже бросила его на пол.

— Что плохого в темно-синем?

— У тебя будет вид… замороженный.

— Поверь, он не замороженный, — промолвил Джек. Но подбирать синий кондом не стал. Она вытащила из пачки очередной… вишневый… на редкость ядовито-красного цвета и покачала головой.

— А что не так с этим?

— Все так, если хочешь выглядеть, будто у тебя воспаление.

— Господи!… — Он плюхнулся вновь на кровать и молящим взором уставился в потолок. — Неужели во всей пачке не найдется одного нежно-розового? Со вкусом 'бабл-гама'?

— Полагаю, что тебе понравится 'фуксия', — с сомнением проговорила она, вытаскивая буйно- розовый кондом и внимательно его разглядывая. Она понюхала его и сквозь обертку уловила какой-то слабый запах. Нет, это точно не был 'бабл-гам', но понять, какой именно, она не могла. Может, 'клубничный'. В общем, он ей не понравился. Она пошарила рукой в коробке, но не нашла ничего со вкусом пузырчатой жвачки, этого самого 'бабл-гама'. — Меня надули. Нет тут ни одного 'бабл-гама'.

— Подашь завтра жалобу, — промолвил он с нарастающим отчаянием. — Попробуй 'арбузный'.

Не сомневаясь, что 'арбузный' будет зеленого цвета, Дейзи с ужасом поглядела на него:

— Это ж гангрена!

Он свесился с кровати, схватил с пола лиловый кондом и сорвал с него обертку.

— Но если ты кому-нибудь расскажешь, что я был в лиловом кондоме…

— Не расскажу, — пообещала она, широко раскрыв глаза. Тогда он швырнул ее на постель и вошел в нее быстрым мощным выпадом… и оба они позабыли о цветах.

Так прекрасно было лежать обнаженной с мужчиной, что Дейзи и в голову не пришло стесняться. Она просто наслаждалась им, поражаясь удовольствию, которого была лишена все эти годы… удивляясь не только накалу страсти, но простой радости лежать после рядом с ним, положив голову ему на плечо… в его объятиях. Она не могла выпустить его из рук: каждый раз, когда она решала сделать это, ладони ее начинали зудеть и она поддавалась желанию и продолжала гладить его в свое удовольствие.

— Ты такой твердый, — восхищалась она, проводя рукой по жесткому его животу. — Ты, наверное, постоянно тренируешься.

— Это входит в привычку. Когда работаешь в командах, нужно поддерживать форму. И я тренируюсь не постоянно: хватает часа в день.

— В командах?

— Да, в спецотрядах. И в Чикаго, и в Нью-Йорке.

Дейзи приподнялась на локте:

— В спецотрядах? Ты имеешь в виду тех парней в черном с большими пушками?

— Да, в одном из таких, — ухмыльнулся он.

— Ты бросил это, чтобы приехать в такой маленький городок, как Хилсборо?

— Я устал от нагрузки. Умерла тетушка Бесси, и я унаследовал ее дом. И решил, что хочу попробовать пожить в маленьком городке взрослым.

— С переводом проблем не было?

— Только языковые, — усмехнулся он. — Теперь я почти научился растягивать слова, как местные.

— Не-а. Не научился.

— Что-о? Ты утверждаешь, что я не так тяну, как истинно местные?

— Так. Совсем как истинный янки, пытающийся говорить с южным акцентом.

Она тут же оказалась под ним. Этот мужчина умел двигаться как хищная кошка.

— Как насчет истинного янки, ублажающего южную женщину? — пробормотал он где-то у нее под ухом.

Она обвила его шею руками:

— Это ты умеешь делать идеально.

Он повернул голову и посмотрел на 'фруктовые' кондомы, грудой лежавшие на полу.

— Нет, второй раз лиловый я не хочу. Как насчет желтого? Он, наверное, будет со вкусом банана. Как думаешь?

Дейзи поморщилась:

— Фу-У, желтый! Только не это.

— Зачем же ты накупила разноцветных, если тебе ни один цвет не нравится? — с досадой воскликнул он.

— Ну я же не собиралась ими пользоваться, — ответила она, хлопая ресницами. — Они же, знаешь, были только для вида. Чтобы миссис Клуд рассказала друзьям, что я их купила, а они своим друзьям… и тогда какие-нибудь одинокие мужчины в городе должны будут услышать и заинтересоваться достаточно, чтобы пригласить меня на свидание. А ты все загубил, создав у нее впечатление, что у нас роман.

Выражение его лица было ей непонятно. Он кашлянул, подавился ответом, потом выдавил из себя:

— Хитроумно… Ничего не скажешь.

— Я тоже так считаю. Это не сработало бы, если бы я покупала их в 'Уол-марте' или в сетевой аптеке. Барбара Клуд — самая большая сплетница в городе, и она всегда всем рассказывает, кто у нее что купил. Ты, например, знал, что мистер Макгиннис принимает виагру?

Джек снова закашлялся, представив себе зычного и жизнерадостного члена городского совета.

— Нет, не знал.

— Миссис Клуд всем об этом рассказала. Так что я была уверена, что она поведает всему городу и о моих кондомах.

Джек уткнулся носом в ее плечо и сделал глубокий вдох. Его слегка трясло, и Дейзи плотнее прижалась к нему.

— Ну-ну. Это же маленький городок. Ты привыкнешь.

Он поднял голову и увидел, что в глазах ее прыгают чертики, после чего дал волю раздиравшему его смеху.

— Если мне когда-нибудь потребуется виагра, напомни мне не покупать ее в аптеке Клуда.

Она прикинула степень твердости, прижимавшейся к внутренней стороне ее бедра.

— Не думаю, что тебе она скоро понадобится. Я не предполагала, что ты сможешь так быстро вновь… отвердеть. Во всех прочитанных мною статьях…

Он поцеловал ее, и она замолкла, наслаждаясь вкусом меда. Когда он поднял голову, веки его отяжелели и полузакрылись.

— Может быть, меня что-то вдохновило. Или спровоцировало.

Дейзи возмутилась:

— Если кто-то и вел себя провокационно, так это ты…

— Я не покупал семьдесят два презерватива.

Она на мгновение притихла, переваривая эту мысль, потом довольная улыбка расплылась по ее лицу.

— Значит, мой план сработал? В некотором роде.

— Сработал, — грубоватым тоном откликнулся Джек. — Я все думаю о кондоме со вкусом 'бабл- гама'.

Зазвонил телефон, прерывая их беседу. Дейзи насупилась: ей было не до телефонных разговоров, она хотела развлекаться с Джеком. Она так долго медлила снять трубку, что он сказал:

— Ответь. Может, это твоя мама. Мы же не хотим, чтобы они явились сюда проверять, все ли с тобой