– Все съемки делались в одном направлении, они явно были направлены на холм. Кроме того, мне не понадобилось угадывать, я просто проверил, что она послала. Достаточно было подождать там…

– Ты догадался, что это будет папочка, и что он будет смываться на байдарке, – ехидно пробормотала я.

– Это было весьма вероятно. Если мои допущения были верными, у него под ногами земля горела. Поэтому я на всякий случай приготовился украсть лодку.

– Ну, хорошо, а куда подевался взломщик?

– Какой взломщик?

– Тот, что спер бриллианты. Я сама видела его следы, они у меня даже зарисованы. Это не мог быть папочка, насколько я понимаю, он приехал в последнее мгновение, раньше его не было. А взломщик там крутился. Я так понимаю, что папочка был главарем шайки, очень хорошо организовал всю процедуру, через дочку раздавал работу…

– Через твоего пана Паляновского тоже.

– Что?

– Они же работали в одной организации…

– А… Об этом я вчера догадалась. Он работал в министерстве, только на более высокой должности. Мачеяки с шефом делали остальное… Они вышли на него по комоду, я имею в виду не Мачеяков, а милицию. Это он забрал его со свалки? Ему так нужны были эти сто тысяч злотых?

– Сто пятьдесят. Он хотел сделать подарок одному дипломату, скрыв свою связь с Мачеяками. На самом деле они его вообще не знали, а о сделке договорились через посредников. Мебель выбросили, им было можно, а он должен был объяснять, что наткнулся на этот комод случайно, понял, что это антиквариат, и забрал.

– И действительно никто не знал, кто он такой?

– Действительно. Пара человек догадалась, но очень смутно, его нельзя было раскрыть. Это мог быть он, а мог кто-то другой. Кандидатов было несколько и комод окончательно решил дело. От столяра он попал к дипломату, от дипломата к папочке-главарю, причем, благодаря тебе все прошло очень быстро.

– Без меня было бы медленнее?

– А ты как думаешь? Кто мог так быстро подтвердить, что это тот самый комод? Они выбросили на свалку много разных вещей… То, что он забрал их со свалки не было доказательством и ничем ему не угрожало, просто обратило на него внимание. Его обнаружили. Он проделал все немного небрежно и беззаботно, но мог себе это позволить, потому что знал, прежде чем до него доберутся, он успеет сбежать. Заметь, что он управлял морской торговлей и мог влиять на сроки выхода в море кораблей. Он договорился с механиком, что тот постоит на рейде. При необходимости у него что-нибудь поломается и он будет проверять достаточно долго, чтобы успела доплыть байдарка. Он только не предвидел, что двигатель поломается на самом деле и судно задержится с выходом на пять дней…

– Поэтому она туда и ездила пять вечеров?

– Поэтому. Он должен был приехать в последнюю минуту, вечерним поездом, без багажа, то есть чемодан он оставил в купе. Байдарку и его сумку она все время возила в багажнике машины. Но за ним уже следили, и в Гдыне его ждала милиция.

– Почему в Гдыне?

– Он имитировал сделку с одним мужчиной, у которого в Гдыне есть собственная яхта. Допускалось, что он попробует бежать на этой яхте.

– Значит он прикрылся со всех сторон? Он, должно быть, знал про бриллианты Басеньки?

– Конечно знал! Он даже знал, что по ошибке их оставили дома. От расстройства они столько об этом говорили, что нетрудно было подслушать.

– Он знал, какие они?

– В основном, да. Он сам готовил некоторые сделки…

– Надувал их!

– Еще и как! Он всегда обманывал своих сообщников. Он знал все, это он подсказал поменять одного или двух человек на кого-то другого, знал про оставленный в ящике ключик и мог действовать наверняка. Он сделал себе пластическую операцию, подделал документы, ради сокровищ барона стоило. Однако, большую часть он успел вывезти.

– Но он же не лично забрался в подвал к Мачеякам. Куда, черт подери, подевался взломщик? Почему я не видела его под вербой?

– Ты действительно еще не догадываешься? Тебе надо объяснять?

Он меня сразу разозлил. Опять то же самое, он заставляет меня думать самостоятельно и сильно удивляется, что из таких явных предпосылок у меня не возникают выводы. Кто-то вошел в рыбный магазин, а я должна догадаться, что из-за этого в семнадцать пятнадцать железнодорожный вокзал взлетит в воздух. Или что-то в этом роде. Действительно, абсолютно ясно и можно сказать, что само собой напрашивается!

– Человек там был только один – она, – сердито сказала я. – Следы были твои и взломщика. Ее следов нигде не было… Сейчас. Не было?.. Почему не было ее следов? Что было у нее на ногах?..

И вдруг я вспомнила. Я же видела, что было у нее на ногах, я приехала на стоянку прежде чем она успела поставить машину с другой стороны и выйти. Я видела, как она входила в Гранд-отель, на ногах у нее были мягкие мокасины без каблука…

– Как это?! Так это она?!. Эта чертова змея ковырялась в бриллиантах Басеньки и моем чае? И я этот чай пила?!.

– Вот видишь, как легко, стоит только задуматься…

При мысли, что я так заботливо воспроизводила подошву этой мерзкой гарпии на узоре для мужа, меня чуть удар не хватил. Теперь назад не вернешь.

– Окно было тесным и неудобным, – с отвращением сказала я. – Она пробиралась туда дважды. И так, что милиция ее не поймала. Она такая талантливая?

– До этого ты тоже можешь догадаться.

– Могу. Догадываюсь. Она была в балете.

– Может она прошла какую-то специальную подготовку?..

Он произнес это таким тоном, что я опять посмотрела на него с подозрением. Может есть еще что- то?..

– Этот овраг над ручьем – прекрасное место, – продолжал он. – Пусто, спокойно, почти никто там не ходит, место закрыто со всех сторон, легко зайти с пляжа. Для папочки безопаснее всего было симулировать вечернюю прогулку. Она сделала прекрасный выбор. Тебя это не удивляет?

– Уже перестало, – уныло ответила я. – Наверное, в этой области она тоже прошла специальную подготовку. Меня удивляет, что она не бежала с ним вместе.

– Допустим, это было для них неудобно по двум причинам. Во-первых, он не мог раскрывать себя, он навредил слишком многим и не мог допустить, чтобы кто-то его узнал. О том, чья она дочь, многие знали и легко могли сопоставить. Все контакты с ней он держал в глубокой тайне. А вторая причина… Она, собственно говоря, вообще не собиралась бежать, у нее оставалось здесь много дел, а ее никто не подозревал. Почти никто…

– А если между нами, откуда ты узнал, что подозрительный тип принес ей вести от папочки?

– Подслушал, – признался он после некоторого размышления с легким смущением.

– Как?

– Не все ли равно? Достаточно того, что подслушал.

– Ну, хорошо. А почему ты держал все в тайне от меня?

– Чтобы ты мне не мешала. Мне нужна была свобода действий, а я за тебя панически боялся. Ты даже не знаешь, чем рисковала в последний вечер. Если бы они тебя заметили, ты бы уже не жила. Они бы не задумались ни на секунду. Нельзя было оставлять свидетеля его бегства и ее участия. А кроме того, я боялся, что она начнет подозревать. Я не мог позволить себе появляться то с тобой, то с ней, потому что она бы начала удивляться, почему ты так безразлична. Пришлось спрятаться.

– Мог бы сказать мне, что твоя мечта – поселиться в собачьей будке. Кстати, как ты туда забирался?