сделать! Хоть что-нибудь сделаю!

Двое мужчин у крайнего «фольксвагена» пытались отключить аварийную установку. Дверцу машины они открыли без всякого труда, ключ у них был, а теперь возились в кабине под приборной доской.

Хорошо, — решила Яночка и широким жестом протянула мальчику свой зонтик. — Только быстрее, пока в кабине возятся и тебя не видят.

Тут взвыла сирена машины. Очень кстати! Теперь ничего и не услышат! И, почти не скрываясь, осчастливленный Бартек бросился через мостовую к заднему колесу машины. Вонзив острие зонтика в шину, он всем телом налёг на рукоятку. Вой сирены заглушал свист выходящего воздуха. Через две секунды ожидающая в тени подъезда Яночка получила обратно драгоценный зонтик.

— Вот интересно, зачем они вообще эти сирены устанавливают? — недовольно спросила девочка. — Воет и воет, а хозяину хоть бы хны! Ни одной живой души на улице, никого не волнует. Где же владелец? Помер или оглох?

— Так ведь эти сирены включаются из-за каждого пустяка, и люди уже привыкли, — пояснил мальчик. — Все знают, толку от них чуть…

Но тут на втором этаже со звоном распахнулось окно и раздражённый мужской голос гневно вопросил:

— И долго ещё собираетесь выть? Я же человеческим языком объяснил — сразу за пепельницей! Вправо переключить!

Вой наконец прекратился. Один из молодых людей выглянул из машины и крикнул мужчине в окне:

— Порядок, тато! Никак не могли нащупать! Колесо тоже перестало шипеть и теперь сидело на одном ободе. Бартеку стало плохо.

— Бежим! — паническим шёпотом произнёс он — Это их машина.

— Никаких «бежим»! — спокойно отозвалась Девочка. — Зачем нам бежать? Мы вышли на прогулку с собакой. Хабр, к ноге!

Хабр моментально исполнил чёткий и ясный приказ. Ткнувшись носом в ногу Яночки, он спокойно затрусил рядом. Все трое не торопясь пошли к улице Гагарина. На углу Яночка остановилась.

— Неправильно мы поступаем. Только сейчас сообразила. Надо было хотя бы послушать, что они станут говорить.

— Это я тебе и без подслушивания могу сказать, — ответил Бартек. — Пару раз приходилось слышать… такие слова.

Яночка строго одёрнула мальчика:

— Дело не в словах, а в смысле. Ну, например, их соображения насчёт того, по какой причине баллон спустил. И придут ли им в головы какие мысли насчёт воров или вообще ничего… А во-вторых, там стоит ещё третий «фольксваген», надо бы хоть его возраст определить, сколько километров на счётчике и вообще состояние. Крадут новые машины, с первой у них прокол вышел…

— Какой же прокол, украли ведь.

— Но уже, наверное, поняли, что пользоваться ею не смогут. А вторую машину могли приглядеть… на всякий случай. И не исключено, захотят вернуться за ней.

— От этих ваших всяких случаев у меня уже голова идёт кругом, — пожаловался Бартек, но послушно вернулся к третьему «фольксвагену».

Он был ещё не старым, во всяком случае, по мнению Бартека, и двух лет машине не было, но использовали её на всю железку. Об этом свидетельствовали сто тысяч километров на счётчике. Стояла машина в самом дальнем углу стоянки, подъехать к ней с платформой было невозможно.

Яночка смотрела на неё и думала. Долго думала, минуты две, потом сказала:

— Ну, сама не знаю… Сидеть здесь и стеречь всю ночь мы не можем. Я страшно замёрзла, и вообще… столько времени потеряли.

— Сто одиннадцать тысяч двести восемь километров, — с сомнением проговорил Бартек. — На их месте я бы оставил такую машину в покое, разве что подкрутят спидометр назад.

— Не до спидометра им будет, — мстительно произнесла девочка. — Даже если залезут в машину и смогут отключить сигнализацию, доедут только до края стоянки. И привет! Я бы на всякий случай позаботилась о машине, а владелец пусть радуется, что не увели. Сменить колесо — подумаешь, пустяк…

Бартек молча протянул руку, и девочка отдала ему зонтик. Проколов шину одного колёса, мальчик после недолгого колебания проколол и второй баллон. Так вернее будет, подумал он. Одно колесо воры смогли бы заменить на запаску, а вот два не сумеют, водитель же все равно должен радоваться. В сравнении с потерей машины замена двух баллонов — одно удовольствие.

Прокалывание трех баллонов из самых лучших побуждений, захватывающая дух операция так понравились Бартеку, что он совсем перестал жалеть о том, что Павлик с Рафалом уехали без него. Ладно, ещё неизвестно, что они там сделали, а он уже принёс пользу обществу.

— Возьмём такси! — предложил Бартек от щедроты души. — Надо же отметить такое событие.

— Так и быть, — снизошла Яночка. — А ты подождёшь у нас, если хочешь, может, Павлик с Рафалом не очень поздно вернутся. Интересно ведь, что они расскажут…

У «малюха» было очень немного шансов догнать новый «фольксваген». К счастью, помог красный свет.

— Первый раз в жизни радуюсь этой идиотской сигнализации в Варшаве, — поделился Рафал с Павликом своими впечатлениями. — Всегда кляну красный свет, а тут — одно удовольствие! Никакой тебе зеленой улицы. На самокате можно догнать «феррари»… Конечно, если бы они не останавливались на Бартыцкой, ещё неизвестно… О, опять постоим у светофора!

— Встань рядом с ними или сразу же за ними! — крикнул Павлик, сжимая в руке свою чупагу. — Я успею!

— Что ты успеешь? — не понял Рафал.

Мальчик прикусил язык. Чуть не проболтался! Об их методе борьбы с угонщиками пока никто не знал и не должен был знать. Ведь все трое отдавали себе отчёт в том, что их метод имеет свои недостатки, скажем, морального плана. Или юридического. Как быть? Выдать тайну он не имеет права, а как, не выдавая тайны, заставить Рафала остановиться рядышком с угонщиками? Как сделать своё дело так, чтобы брат не заметил?

Все это создавало такие неимоверные проблемы, что Павлик вдруг испытал прилив гордости. Ещё бы, не всякому по плечу справиться с такими трудностями! А он справится, вот только подумает немножко… Именно немножко, долго раздумывать не было времени, они уже почти нагнали украденный «фольксваген». Сначала он останавливался на момент на углу Бартыцкой улицы, где какой-то мужчина бросил угонщикам куртку в раскрывшуюся дверцу машины. Потом их надолго задержал красный свет на Лазенковской трассе, потом опять красный при въезде на мост Понятовского. Не всегда же будет так везти, угонщик может проскочить на жёлтый — и поминай как звали! Надо решаться.

— Слушай, ты любишь их? — сквозь стиснутые зубы поинтересовался Павлик.

— Кого? — опять не понял Рафал.

— Ну, угонщиков этих.

— Спятил? И из любви к ним гоняюсь за ними по всему городу?

— Тогда молчи. Ты ничего не видел! Это моё дело. Раз-два и готово! А если кому словечко пикнешь — мы с тобой больше не разговариваем! Давай впритык к ним.

Рафал все понял. И вовсе не собирался читать брату мораль.

— Хорошо бы два! — вырвалось у него. — Оба задних. Тогда покатит ровно, а если одно — может занести в сторону. Разобьют машину, жалко…

— Не знаю, постараюсь.

Подходящий случай подвернулся только на мосту Сирены. Пропустив вперёд себя такси, Рафал пристроился рядом с «фольксвагеном», который остановился в соседнем ряду. Дверцы «малюха» оказались на одной линии с задними колёсами «фольксвагена». Сжавшись в комок, мальчик выкатился из кабины и удержал равновесие только потому, что опёрся на свою чупагу, вонзив её острие в шину соседнего «фольксвагена». Осмелев, он хотел, выдернув клинок, перебежать ко второму заднему колесу, но уже сзади подъезжала какая-то машина, осветив его фарами, а в светофоре красный цвет сменился зелёным. Мальчик