знать!

— Не столько знаю, сколько догадываюсь! — признался поручик.

— Жуткое дело? — настаивал Павлик. — Кто другой на вашем месте хватался бы за голову и рвал на себе волосы? А полицейских специально учат не показывать виду?

Поручик попытался перевести разговор.

— А что вы делали, собственно, в том самом дворе между улицами Олькусской и Рацлавицкой? Да ещё вечером.

— А мы мимо проходили, — небрежно ответила девочка. — Я остановилась, потому что поджидала брата, который не может спокойно пройти мимо авторемонтной мастерской. Ни одной не пропустит! Я уже привыкла, стояла и ждала, пока наглядится. Развлекла меня немного ссора двух женщин из-за дефицитных зимних сапожек, время и прошло. А когда эти двое появились, я просто так, на всякий случай, от них спряталась. Дай, думаю, спрячусь. А вы уже знаете, кому принадлежит машина «WAW1824»?

— Номер фальшивый, — коротко ответил поручик. Он о чем-то интенсивно размышлял. Павлик снова предпринял атаку:

— А что вы теперь собираетесь делать? Наверное, опять засаду устроите? А эти, вчерашние, сидят?

— Сидят. То есть я хотел сказать — задержаны. Но боюсь, что… — начал было поручик, но спохватился. Похоже, чуть не выдал какую-то служебную тайну.

За него докончила Яночка:

— …как всегда, их выпустят, не успеешь и глазом моргнуть. И об этом позаботится тот самый Левчик… Поручик не сумел скрыть удивления.

— А ты откуда знаешь?

— А тут и знать нечего, легко догадаться. Только и слышишь со всех сторон, что угонщиков в полиции долго не держат, любой дурак догадается. И с этим как-то связан тот самый Левчик, а то почему бы вы так из-за него волновались?

— Мало ли кем мог оказаться Левчик, — попытался отвертеться поручик. — Например, так могут звать перекупщика, которому угонщики сбывают краденые машины.

— Пан поручик, ну что вы нам лапшу на уши вешаете? — не выдержал Павлик. — Грузили сразу на платформу, значит, собирались махнуть прямиком за границу, какой ещё перекупщик? Скорее, опекун, свой человек в… верхах.

Поручику стало жарко. Эти ужасные дети слишком уж догадливы. Правда, они оказали полиции просто бесценную помощь и, похоже, ещё во многом могут помочь, так что несправедливо было бы их обманывать. Но, с другой стороны, все это — внутренние проблемы полиции. Поручик молчал в нерешительности, не зная, как поступить. Яночка добила его:

— И кроме того, фамилия этого человека не Левчик, — твёрдо заявила девочка. — Это просто кличка. Как по-ихнему? Ксива…

— Вот «по-ихнему» я с вами говорить не собираюсь! — столь же твёрдо ответил поручик, обрадовавшись, что хоть за что-то можно уцепиться. — И вообще мне больше разговаривать некогда, надо действовать. Обещаю вам добровольно и без всяких ваших просьб рассказать о том, что у нас вышло. А вам громадное спасибо за помощь, сами понимаете, как она для нас важна. Надеюсь, понимаете и то, что я постараюсь не упустить шансов…

— Ну и мастера же вы заливать! — глядя вслед полицейскому «фиату», сказал Бартек. — Я бы так ловко не сумел. А почему вы укрываете от него пана Вольского?

— Исключительно на всякий случай, — ответила Яночка. — Ведь мы же о нем ничего не знаем, а ведёт он себя чересчур подозрительно. Сначала его разгрызём, а потом, может, и скажем.

— Знаешь, я, пожалуй, проверю по телефонной книге всех, фамилии которых начинаются на «Лев». Тоже на всякий случай. Понятно, что, если это большая шишка, его телефона в справочнике не будет. И ещё сегодня придётся сделать уроки на послезавтра, потому как завтра очень уж хочется посмотреть на спектакль. Интересно, как у них получится на этот раз?

— На этот спектакль я с вами обязательно пойду! — напомнил Бартек. — Завтра в школе договоримся. И с Веськой завтра поговорю…

Вернувшись из школы, Павлик зашёл к сестре. Яночка склонилась над географическим атласом, где по карте что-то сверяла с книгой о путешествиях, которую уже целую неделю читала.

— Забыл тебя вчера спросить, зачем ты Хабра отослала из машины? — спросил Павлик сестру.

Отложив атлас, девочка выпрямилась и поудобнее уселась на тахте.

— Ну как ты не понимаешь? Уже было темно, нас нет дома, мама могла волноваться. А ведь мы с тобой сейчас должны быть жутко послушными! Не забыл, надеюсь? Чтоб мне никаких глупостей в школе не выкинул, мы не можем себе такой роскоши позволить! Должны вести себя так, чтобы к нам нельзя было придраться.

— Да знаю я, отстань! — скривился Павлик.

— Вспомни, когда отец уезжал в служебную командировку в Алжир, что мы ему обещали? Обещали заботиться о матери и быть послушными до омерзения. Вот и надо придумать побольше заботы. Вчера я придумала, отправила Хабра, он сказал, что с нами все с порядке и мы уже возвращаемся домой. Мама сама призналась, что у неё гора с плеч свалилась. А больше из забот мне ничего в голову не приходит, одни блюда.

— Какие ещё блюда?

— В основном экзотические. И вообще, чтобы матери пришлось меньше готовить, она это очень оценит. И ещё какое-нибудь особое блюдо для отца выдумать, из тех, что он любит.

— А то, китайское, помнишь? — оживился Павлик. — Очень неплохо получилось, только повидло туда не клади.

— Подумаю. Ну а вы что видели сегодня? Сев на стул верхом, мальчик принялся рассказывать:

— Сразу после школы мы с Бартеком и отправились, хорошо, у меня хватило ума вчера уроки приготовить на завтра. На улице Подхорунжих ничего особенного не стояло, ни одного «фольксвагена», а ведь он сказал, что сегодня там будет припаркован, так ведь? Может, попозже. И на Бонифация тоже ничего.

— Люди ещё на работе, приедут только вечером, — заметила сестра. — А вечер ещё не наступил, даже не начинается.

— Ты обещала поговорить с Рафалом. Как?

— Он ещё не вернулся.

— Вернулся, только что! Сам видел. Пошли поговорим.

С полвосьмого вечера у дома № 12 по улице Подхорунжих стояло целых три «фольксвагена». Возможно, на двух прибыли гости, ибо в одной из квартир на втором этаже проходила весёлая вечеринка, о чем свидетельствовали музыка и шум, доносящиеся сквозь приоткрытые окна ярко освещённой квартиры. Нет, это была очень культурная вечеринка, без пьяных выкриков и гремящей на всю улицу музыки, но тем не менее смех, говор и звуки музыки свидетельствовали о наличии гостей. Если не два, то по крайней мере хоть один из припаркованных у дома «фольксвагенов» мог принадлежать кому-то из гостей.

На этом отрезке с улицы Подхорунжих не было проезда на Черняковскую, улица заканчивалась здесь небольшой стоянкой, где Рафал и оставил свою машину.

Нельзя сказать, что Яночке стоило большого труда уговорить двоюродного брата принять участие в их операции. И афёра с автомобилями чрезвычайно возмущала парня, и младшая сестра прибегла в агитации к вескому аргументу.

— Уж такие балбесы и дубины получают аттестат зрелости, что ты бы мог так не трепыхаться, — презрительно сказала девочка. — Мы с Павликом решили вообще этого не брать в голову. А ты что, хуже этих балбесов?

Сравнение с балбесами не очень понравилось Рафалу, но зато оказалось весьма убедительным. И в самом деле, не слишком ли много сил отнимает у него подготовка к получению этого несчастного аттестата зрелости? Света Божьего из-за него не видит, а тут такие события! Не может он оставаться в стороне. И Рафал решил этот вечер посвятить делам, не очень связанным с ученьем, зато таким захватывающе интересным!