– А когда вы приехали?

Мы сказали – вчера.

– Так, значит, приехали вчера…. А в какое время?

– Могу сказать точно – в четырнадцать тридцать, – отчеканила я.

– В четырнадцать тридцать… А откуда приехали? До этого где вы были?

Сначала я подумала, что интерес милиции к нам связан с убийством Бенона Гоболы. Возможно, кто-то видел, как мы входили в дом Пясковского. Однако расспросы сержанта заставили усомниться в причине его визита, слишком уж извилистым путем шел он к цели.

– А до этого мы были в Валбжихе, – ответил Мачек, – и сюда ехали через Злоторыю.

– Через Злоторыю! – неизвестно чему обрадовался сержант. – Прекрасная трасса! Ехали без происшествий?

– Без происшествий не бывает! – проворчала я.

– А какого рода происшествия? – настырно добивался сержант. – И много ли их было?

– Немного, – раздраженно ответила я. – Один объезд и один кретин.

– Кретин? – удивился сержант.

– Кретин на мотоцикле, – разъяснил Мачек. – Если человек начинает накачивать дырявую камеру, кто он, по-вашему? Эйнштейн?

Похоже, кретин чрезвычайно заинтересовал милицию. Пришлось нам описать все происшествие в подробностях. Сержант слушал, стараясь ни слова не упустить.

– И вы согласны подтвердить свои показания в официальном протоколе?

– Да хоть сейчас! Тем более что у меня есть дело в вашей комендатуре, можем прямо сейчас ехать.

– Какое дело?

– Так, мелочи…

Приехали в комендатуру милиции, каждого из нас допросили по отдельности, каждый из нас подписал протокол свидетеля. Удивило меня – у них убийство, а они занимаются такими пустяками. Может, мотоцикл украли? О Дойде я пока не спрашивала, надо было покончить с одним делом, прежде чем начинать второе.

Подписала протокол своих показаний, и меня попросили пройти в соседнюю комнату. Там у стены рядком сидели трое парней. Бросилось в глаза бледное и растерянное лицо незадачливого водителя «Юнака». При виде меня это лицо вспыхнуло от радости, в глазах зажглась надежда. Нет, вряд ли мотоцикл украден…

– О, вот тот самый кре… тот самый парень, которому мы оказали помощь на шоссе! – сказала я, не дожидаясь вопросов. – Похоже, он меня тоже узнал.

– О милостивый Боже! – только и мог произнести молодой человек.

Подобную операцию провернули и с Мачеком, и он тоже без труда в одном из трех парней опознал несчастного мотоциклиста.

И тогда я обратилась к поручику, руководившему упомянутой операцией:

– Ну хорошо, проше пана, а в чем же все-таки дело? Что этот парень натворил?

– Выходит, ничего не натворил, – не стал скрывать поручик. – И вы тоже, потому что один из наших людей тоже проезжал по шоссе и видел всех вас троих, занятых его колесом. Ни один из вас троих не мог совершить преступления.

– Какого преступления?

– Убийства. Тут у нас совершено убийство, и этот Дойда был самым подозреваемым, причем по собственной вине…

Спохватившись, что сказал постороннему лицу слишком много, поручик замолчал. Наверное, вид у меня был не просто растерянный, но здорово ошарашенный, потому что смилостивился и добавил:

– Раз в это время Дойда был на шоссе, убить он никак не мог. Время убийства врач определил довольно точно.

Так этот парень Дойда?! Обязательно надо с ним переговорить. Но как? Решили подождать вблизи комендатуры милиции, ведь парня должны освободить.

И в самом деле, ждать пришлось не очень долго. Увидели, как парень вылетел из дверей комендатуры и быстро пошел по улице. Мачек окликнул его, когда тот проходил мимо нашей машины, и пригласил внутрь. Первым делом Дойда попытался пасть на колени перед нами. Оказывается, в машине это очень трудно сделать.

– Езус милостивый, я уж и надеяться перестал, думал, вы куда дальше поехали, и кто подтвердит? – бессвязно восклицал он, еще не оправившись от переживаний последних часов. – А у меня только завтра истекает срок условного приговора, вы представляете – один день остался и тут вдруг труп!

– Знаем, – сухо отозвалась я, включая двигатель.

Дойда не слышал меня, продолжая изливать душу:

– Они мне не верили, я им одно, а они не верят! Я про вас, а номера не помню, только запомнил, что ваша машина с варшавскими номерами, не станут же они по радио искать для какого-то рецидивиста! У них труп, и я к нему – ну тютелька в тютельку как раз впору, как новая челюсть миллионеру! Я уж думал – совсем каюк мне! Раз в жизни глупость сделал, так мне дали четыре года условно, а тут один день всего остался…

– Знаем! – повторила я, на сей раз веско и доходчиво.

Дошло. Парень озадаченно замолчал, а я пояснила:

– Мы все знаем, сынок. И не только о твоей глупой краже со взломом, но и многое другое. И благодари своего Езуса, что тогда, на шоссе, мы тебе подвернулись.

В глазах парня метнулись страх и отчаяние, он сразу сник. Наверняка принял нас за своих преследователей из преступной шайки и даже сделал попытку на ходу выскочить из машины. На всякий случай увеличив скорость, я успокаивающе сказала:

– Да не волнуйся так, мы не из шайки. Мачек, объясни! Хотя погоди, все равно так не поверит. Слушай, парень, я уверена, ты здесь встретил того самого кудлатого, который вас с Зомбеком подбил на ту самую кражу, за которую ты получил свои четыре года условно. Ты ведь из-за него тогда сбежал, а не из-за дурной компании. А тут вдруг ты снова на него напоролся, ну и снова намылился сбежать, теперь не иначе как в Бещады, скажешь, нет?

– Откуда пани… – попытался спросить Дойда, но голос парню не повиновался.

– Откуда я это знаю? Логическое умозаключение из известных нам фактов. Знай, парень, этим делом интересуются не только сволочи. Я верю, ты человек хороший, иначе не стала бы тратить на тебя время, а нам нужна твоя помощь. Только сразу предупреждаю: помощь окажешь, так сказать, на общественных началах, никакой награды за это не получишь. Точно так же, как не рассчитывает на награду никто из нас.

Дойда вроде малость ожил.

– Да? Серьезно?

– Как на похоронах! Мы все рискуем, а награды за это не требуем.

– Чтоб мне лопнуть… – пробормотал Дойда. – Тогда, может, и в самом деле…

– А почему тогда? – поинтересовался Мачек.

– А потому, когда обещают горы золотые, ежу понятно – дело нечисто. А на общественных началах ни один деловой человек…

– Вот и договорились. Где бы нам тут спокойно побеседовать?

– Где же, как не в лесу? Я покажу, куда ехать.

На чудесной лесной полянке и состоялась наша беседа. Дойда окончательно убедился, что мы не собираемся подговаривать его к новым преступлениям, и решил довериться нам.

– Вы правы, я этого сукина сына сразу узнал, – рассказал он. – Тогда, когда он рассчитался с Зомбеком и со мной за работу, мы ушли, Зомбек сразу двинул в пивную, а я притаился и подглядел. Дело было за городом, там, где новые виллы понастроили. Спрятался я в кустах и дождался. Едет на своей машине, а уже ни усов, ни бороды, и парика тоже нет. Я его по галстуку да по машине и узнал. Вся морда на виду, ну я и запомнил. И показалось, что он меня увидел, стало страшно, ну я и решил куда подальше