виде… ммм… блестящих чёрных булыжников. Или, скорее, - больших кусков оплавленного непрозрачного тёмного стекла. В общем, ежели хорошенько поискать, полагаю пуда четыре собрать можно.
-Так, наверное, всё давно собрано. Не может быть, чтобы не нашлось желающих. Те же харадримцы, к примеру. Далеко ходить не надо – на их землях.
-Желающие сыскались бы. Кабы знали, что такое сокровище существует и ведали, где оно находится. Однако тайна сия велика есть… Даже Чёрному Волшебнику не было известно об этом. Да и Радагаст Карий прознал совершенно случайно, а от него… гм… я… Понимаешь, к чему клоню?
-Ещё бы! В умелых руках камешки окажутся страшным оружием…
-…против лешелюбов. –подхватил Бран.
-Так что же, собираюсь? –поднялся Злат.
-Куда?
-B ущелье… как его… Унхольчу. Полмесяца – туда, столько же времени – обратно. Держу на примете полдюжины надёжных и смышлёных парней, объяснишь, что надо сделать, думаю, справимся.
-Чушь! Хотя бы приблизительно представляешь, насколько это опасно?!
-Значит, решено. С помощью Вняты к завтрашнему утру приготовимся и поедем.
5.
Харадримец выглядел необыкновенно внушительно: невозмутимый, представительный, полный, в вишнёвом шёлковом халате, расшитым золотыми узорами и цветами. Он говорил по-рунски безукоризненно чисто, лишь иногда делая едва заметные остановки в поисках слова.
-Харад с бесконечным пониманием и сочувствием относится к борьбе Братства, горячо и искренне желая ему победы. -говорил посол. -К великому прискорбию Харад лишён возможности вступить в священную войну на вашей стороне против лешелюбских полчищ Заката. Однако наш народ просит позволения у Брана Учителя оказать рунским витязям посильную помощь.
Бран внимательно слушал.
-После поражения в Войне Кольца Хараду было запрещено использовать мумаков на войне и передавать их какому-бы то ни было соседнему народу. -тонко улыбнулся харадримец. -Однако - ах какая неприятность! - из наших стад сбежали тридцать тягловых мумаков... Ц-ц-ц, так нехорошо! Когда животные совершенно случайно добегут до вашего стана и вы, присвоив их, начнёте использовать на войне, конечно же Харад будет совершенно не при чём, не правда ли?
-Безусловно! - с такой же улыбкой подтвердил Бран. -Во всём будет виновна исключительно подлая рунская душа.
-Счастлив, что мы понимаем друг друга с полуслова! -восхитился смуглолицый посол. -Кроме того Харад дарит Братству сотню больших бамбуковых труб... водопроводных... А уж если ратники Братства начинят их разрывным порошком и направят на неприятеля...
-Тогда и это произойдёт неожиданно для Харадского правительства и вопреки его миролюбивой натуре.
-Ну, и наконец хотелось бы сообщить, что сегодня-завтра в расположение вашей Рати прибудет караван с продовольствием и лекарствами. -сообщил харадримец. -Если вы забудете возвратить верблюдов и повозки, то мы совершенно не заметим этой мелочи.
Бран встал и поклонился: -Заверяю досточтимого посла Цзи-Цзая, что о добросердечном отношении Харада Братство не забудет, пока будет существовать.
...Когда посла проводили с всевозможными почестями, Стрёма с подозрением заметил: - Скользкие, словно рыбы! Всегда хотят чужими руками жар загрести! «Харад лишён возможности вступить в священную войну».
-А вот я их не осуждаю. -пожал плечами Видимир. -Каждый - сам за себя. Сейчас харадримцам выгодно всемерно поддерживать Братство. Знаешь их поговорку: «Враг моего врага - мой союзник»? Так что же, надо отказываться от поддержки Харада?
-С чего бы? -удивился Бран. -Тридцать мумаков - сила, о какой и мечтать не приходилось. Да и «бамбуковый дракон» не помешает.
6.
-Может, все же заглянете вечером в гости? -спросил Благовид. –Посидим за пирогом, побеседуем. Ко мне друг обещал зайти, славный человек, литейщик.
–В самом деле, -поддержала его жена, - ведь мы теперь соседи.
-Нет-нет, -помотал головой Влас Кротич. –Спасибо сердечное, но пока некогда. Мы ведь лишь позавчера въехали, надобно осваиваться в новом жилье.
-На работу идёте?
-Первый день. -ответил Влас. –Буду работать в гончарно-трубной мастерской. Еще раз благодарю за приглашение, до свиданья.
Хорошо, что вышел заранее, подумал Влас, можно будет глянуть на Чистоград при свете рассветного солнца. Говорят, что после освобождения город за считанные месяцы очень изменился. Посмотрим. Окунемся в жизнь утреней столицы Братства.
Через четыре дня после освобождения брановой Ратью Матюкалинска Ячень и Смурень Близнецы объявили о наборе мастеров, желающих переселиться в Чистоград. Таковых набралось около восьми десятков, однако после испытаний на образованность осталось только восемнадцать. Среди них оказались Кротич с женой и обеими дочерями. Еще через день им пришлось отвечать на вопросы, составленные лично Браном для проверки будущих чистоградцев.
-Дело долгое. –предупредила серьёзного вида девушка в круглых очках. –Вот бумага. Видите строчки? Их пятьсот пятьдесят пять – по количеству вопросов. В нужной клетке мледует проставить крестик, согласно выбранному ответу. Итак, приступим…
Потом Власу сообщили, что проверка пройдена и его семья может приходить с вещами к месту сбора. Шесть отобранных семейств погрузились в повозки и через сутки пути оказались в Чистограде.
-Эти места при лешелюбах называли в насмешку «нищей слободой». –приветливо рассказывал провожатый. –Потому что селились здесь одни толстосумы.
Слева и справа виднелись чистые кирпичные стены домов с большими окнами.
-Вот в этом доме вам и предстоит жить. Прежде тут в восьми комнатах обитала какая-то ростовщическая мразь. Кажется, её Самусем Лядащим кликали. Потом мразь сгинула, жильё поделили на два четырёхкомнатных помещения, починили и очистили. Левое – ваше. Получилось удобно, сами увидите.
…Влас, выйдя из дома, отчего-то вспомнил разговорчивого и улыбчивого провожатого. Прямо от резного крыльца через густую высокую траву вела мощёная красным кирпичом тропинка. Шагах в десяти дорожка скрывалась в зарослях сирени и барбариса. Влас миновал живую изгородь из пышных разноцветных мальв. За кустарником росли стройные высокие сосны и густые тёмно-зелёные ели.
-Замечательно. –с наслаждением отметил Влас, сунул руки в карманы и решительно двинулся по тропке. Она вывела его на Светлую улицу.
Мимо Власа, мелко стуча подошвами туфелек по новенькой булыжной мостовой, пронеслись три школьницы в белых рубашках и ярко-синих юбках. Он удивился – что-то рановато им в обучалище. Одна ив них выронила книгу из сумки, ойкнула, остановилась, чтобы поднять её и бросилась догонять подружек.
На Светлой было шумно. Дорожники трудились по ночам, чтобы не мешать проезду и теперь торопливо сворачивали работу. Посрели улицы стоял мумак, запряжённый сразу в три огромных грузовых телеги цугом, и недовольно сопел. Видимо зверю пришлось простоять довольно долго, пока разгружали гранитные бруски для мостовой.
-Всё-всё, -успокоил его веснушчатый погонщик с русой чёлкой, -уже идём завтракать. Вот пока пожуй морковки.
Мумак перестал сопеть, оживился, подхватил хоботом корзинку и аккуратно отправил морковь в пасть. Погонщик едва успел спасти корзинку от участи моркови и погрозил зверю пальцем. Дожёвывая,
