Р. S. Я бросила Пастушка не в зал, а в преподавательницу риторики. Хотела бросить к ногам, но промахнулась.
Джулиет — Софи Стречен
12 января 1946 года
Миссис Александр Стречен
Феочен-фарм близ Оубен
Аргилл
Дорогая Софи!
Мне безумно хочется тебя видеть, но я в данный момент не я. а бездумный безвольный механизм. По приказу Сидни мне надо ехать в Бат, Колчестер, Лидс и еще какие-то дебри — сейчас не вспомню какие, — поэтому взять и слинять в Шотландию просто невозможно. Сидни насупит брови, сощурит глаза — и будет гневаться. А ты «наешь, как ужасно он гневается.
Как здорово было бы улизнуть в деревню, к тебе. Ведь ты бы меня баловала? Разрешила бы поваляться на диване? Подоткнула одеяльце, принесла чаю. Александр не станет возражать против постоянной оккупации дивана? Ты говорила, он человек терпеливый, но такое не всякий вынесет.
И почему мне грустно? Надо радоваться возможности читать «Иззи» вслух перед зачарованной публикой. Ты знаешь, до чего я люблю беседовать о книгах и как обожаю комплименты. Мне бы трепетать от восторга, а я хожу мрачная — мрачнее, чем во время войны. Все, решительно все кругом разрушено, Софи, — дороги, дома, люди. Особенно люди.
Думаю, это у меня последствия вчерашнего званого ужина. Еда. естественно, была чудовищна, но иного я не ждала. Доконали гости — на редкость тоскливое собрание. Говорили о бомбежках и голоде. Помнишь Сару Моркрофт? Я ее встретила. Гусиная кожа, кости и кроваво-красная помада. А была ведь хорошенькая… сохла еще по типу, который ездил верхом и потом поступил в Кембридж. Так вот, тип отсутствовал; Сара замужем за серолицым доктором. Он щелкает языком всякий раз перед тем, как что-то сказать. Однако и доктор — истинный герой романа по сравнению с господином, доставшимся в пару мне, причем только по той причине, что он холостяк, видимо, последний на земле… Ужас, какая я зануда и нытик!
Честно, Софи, со мной что-то не в порядке. Мужчины, которые мне попадаются, невыносимы. Вероятно, надо занизить стандарты — не до серощекого щелкуна, конечно, но чуть-чуть. Главное, тут даже не война виновата — с мужчинами мне всегда не везло.
Неужели печник из Св. Суизина так и останется моей единственной настоящей любовью? Вряд ли, все-таки мы ни разу не разговаривали… Зато моя страсть не омрачена разочарованием. А его черные кудри? За печником, если помнишь последовал «год поэтов». Сидни все хихикает надо иной, а ведь сам нас знакомил. Следующим шел бедняга Эдриан. Не стану в сотый раз пересказывать печальную повесть, но, Софи, Софи, что со мной не так? Я слишком разговорчива? Но нельзя же выходить замуж просто ради замужества. Жизнь с тем, с кем нельзя поговорить, а им более помолчать, — худшее из одиночеств.
Письмо получилось противнее, нудное, скучное. Ты наверняка вздохнула с облегчением: ура, она в Шотландию не приедет. А я, может, еще приеду — моя судьба в руках Сидни.
Поцелуй от меня Доминика и передай, что на днях я видела крысу — здоровенную, ростом с терьера. Привет Александру.
С любовью, Джулиет
Доуси Адамс, о-в Гернси, Нормандские острова — Джулиет
12 января 1946 года
Мисс Джулиет Эштон
Оукли-стрит, 81
Челси
Лондон SW3
Дорогая мисс Эштон!
Мое имя Доуси Адамс. Я живу на острове Гернси в приходе Сент-Мартинс, на собственной ферме. О Вас я узнал из книги, она когда-то принадлежала Вам. «Избранные сочинения Элии». Автора в реальной жизни звали Чарльз Лэм [3]. А Ваша фамилия и адрес указаны изнутри на обложке.
Скажу просто — я обожаю Чарльза Лэма. Моя книжка называется «Избранное», вот я и думаю значит, он написал еще. Хотелось бы почитать. Но на Гернси, хотя немцы уже ушли, книжные лавки закрыты.
Можно попросить Вас об одолжении? Не сообщите ли название и адрес какого-нибудь книжного магазина в Лондоне? Я бы по почте заказал сочинения Чарльза Лэма. Также хорошо бы узнать, издана ли его биография. Если да, очень хочется достать. Мысли у мистера Лэма яркие, забавные, но жизнь, похоже, была не сахар.
Он смешил меня даже во время фашистской оккупации, особенно рассказ про жареную свинью. Наш клуб любителей книги и пирогов из картофельных очистков тоже появился благодаря жареной свинье, которую пришлось прятать от немцев, и от этого мистер Лэм стал нам еще ближе.
Совестно Вас беспокоить, но ничего не узнал о нем так обидно, ведь из-за его книжки он стал мне как друг.
Надеюсь, что не очень потревожил
Доуси Адамс
Р. 5. Одна моя знакомая, миссис Моджери купила памфлет, тоже когда-то принадлежавший Вам. Он называется «Горел ли куст? Апология Моисея и десяти заповедей». Ей попалась Ваша заметка на полях: «Слово Господне или способ управлять толпой???» Вы уже решили, что именно?
Джулия — Доуси
5 января 1946 года
М-ру Доуси Адамсу
Ле Воларен
Ля Буви
Сент-Мартинс, Гернси
Дорогой мистер Адамс!
Я больше не живу на Оукли-стрит, но чрезвычайно рада, что Ваше письмо нашло меня, а моя книжка — Вас. Мне было поистине горестно расставаться с «Избранными сочинениями Элии». Являясь счастливой обладательницей двух экземпляров, я одновременно нуждалась в свободном пространстве на книжных полках, однако при продаже все равно чувствовала себя предательницей. Ваше письмо пролило бальзам на мою кровоточащую совесть.
Интересно знать, как «Сочинения» добрались до Гернси? Может, у книг есть особый инстинкт, который помогает отыскать идеального читателя? Замечательно, если так.
Для меня рыться на полках книжных магазинов — высшее наслаждение. Поэтому, едва про читав Ваше письмо, я моментально отправилась к «Хастингсу и сыновьям», куда хожу много лет и где непременно обнаруживается та единственная книга, что была мне нужна, плюс еще три, о необходимости которых я не подозревала. Мистер Хастингс понял, что Вам необходим экземпляр рядового издания «Новых сочинений Элии» в хорошем состоянии. Мистер Хастингс отправит его бандеролью (с приложением квитанции). Узнав, что Вы являетесь почитателем Чарльза Лэма, мистер Хастингс очень обрадовался и сказал, что лучшая его биографии написана Э. В. Лукасом, и обещал ее разыскать, но на это может потребоваться некоторое время.
