быть ему нужен, Борис мгновенно пошел к Каданникову и уговорил меня уйти с должности председателя совета директоров „ЛогоВАЗа“».
Между прочим, подозрения Зибарева не лишены оснований. В письме, адресованном директору ФСБ, Борис Абрамович прямо назвал своего недавнего благодетеля главным организатором теракта. Цитата из документа:
«…покушение на меня заказал Зибарев Александр Григорьевич… Мотивом покушения является конкуренция, которую я якобы создал на автомобильном рынке».
…От одного из бывших приятелей и компаньонов Березовского услышал я крайне поучительную историю (по причинам, которые вы сейчас поймете, рассказчик попросил сохранить свое инкогнито).
В конце 1980-х, когда они только начинали заниматься с Березовским бизнесом, у человека этого случилась жизненная трагедия: скончался при родах первый, долгожданный ребенок.
«И вот я сижу дома, совершенно убитый, никого не хочу видеть, весь свет не мил. Вдруг заявляется Боря и прямо с порога давай обсуждать какие-то коммерческие вопросы. „Уйди, – прошу я. – Мне сейчас не до чего“. А он с таким неподдельным, искренним изумлением смотрит на меня и в ответ: „Ты что? Он ведь уже умер. У-мер! Чего дергаться? Ты все равно ничего не сможешь теперь изменить“».
Комментарии, полагаю, излишни…
«Мне кажется, он никогда никого не любил, кроме себя самого, – уверен его старинный знакомец Петр Авен. – Единственное исключение – его дочка Катя, которая очень была на него похожа. Он видел в ней свое продолжение. И конечно, мама: но это, скорее, явление ритуальное. Березовский – человек, органически не способный рефлексировать. Прошлого для него не существовало, он вычеркивал его из памяти мгновенно, как только в том отпадала надобность. Поэтому Борис никогда не терзался переживаниями, мучениями: был человек – и нет».
Коли уж речь зашла об Авене, нелишне будет подробнее остановиться на этой примечательной фигуре, которой Березовский во многом обязан своим вхождением в столичную властную элиту.
Как вы помните, наверное, из предыдущей главы, Авен познакомился с Березовским в конце 1970-х. Борис Абрамович с ходу взялся опекать юношу из хорошей семьи, благо папа его был член-корром Академии наук и заведовал лабораторией в Институте проблем управления, то есть был человеком сугубо полезным.
Авен-младший благополучно окончил экономический факультет МГУ, восемь лет оттрубил во ВНИИ системных исследований Академии наук СССР, затем уехал работать по контракту в Вену. Отношений со своим старшим товарищем он никогда не прерывал. Это и сослужило Березовскому немалую службу.
Осенью 1991-го об Авене вспомнили. Его друг детства, а впоследствии сослуживец по ВНИИ, похожий на обожравшегося печеньем Мальчиша-Плохиша Егор Гайдар, стал тогда вице-премьером российского правительства.
Это было лихое, смутное время, когда любой полуграмотный неудачник, очень средний научный сотрудник мог в одночасье проснуться министром: главное – наглости и апломба побольше.
Ставший полноправным хозяином страны Борис Николаевич Ельцин в экономике разбирался не больше, чем в высшей математике. Когда привели к нему знакомиться – в баню! – вчерашнего зав. отделом газеты «Правда» Гайдара, он ровным счетом ничего не понял из того, что тот ему нарассказывал, и даже вынужден был потом – для снятия стресса – осушить залпом фужер коньяка. Как и все малограмотные люди, Ельцин очень боялся быть заподозренным в невежестве. Посему он мгновенно поручил Гайдару, покорившего его своей бойкой самоуверенностью и обилием макроэкономических терминов, формировать новое правительство.
И – понеслось. Сколоченное Гайдаром из таких же, как он, молодых, амбициозных мальчиков правительство реформ, воспринимало Россию исключительно в качестве гигантского опытного полигона. Полным ходом хлынули туда бывшие зав. лабы и младшие научные сотрудники, которые даже бюджет на будущий год не сумели сверстать (случай – беспрецедентный!).
Одним из таких
Продержался он, правда, недолго: уже через год, под давлением Верховного Совета, Авена пришлось убирать, но и этого времени Березовскому вполне хватило, чтобы наладить основательные связи в верхах.
Авен, в частности, познакомил его с Валентином Юмашевым, а также с Егором Гайдаром. Если первое знакомство открыло перед Березовским двери в президентскую семью, о чем разговор пойдет ниже, то второе – никаких особых последствий для Бориса Абрамовича не имело. За исключением разве что удостоверения советника первого вице-премьера правительства, которым теперь мог щеголять Березовский, и членства в правительственном Совете по промышленной политике. Ну и конечно, помощи при создании легендарной пирамиды «АВВА».
«Пока я был министром, – рассказывал мне Авен, – Боря таскался за мной во все поездки, носил мои чемоданы, ежедневно бывал у меня дома. Был случай, когда мы заночевали в одном месте, легли поздно, крепко поддав. Полвосьмого – я встаю на работу, а Березовский – уже одетый, хоть и с мятым лицом, мчится провожать меня к машине, под дождем, заботливо держа над моей головой зонтик. Но едва меня сняли, он мгновенно исчез. Он вообще кинул всех, кто начинал с ним работать».
Если верить Авену, никаких коммерческих дел с Березовским он тогда не имел. Возможно, это и так, хотя логика подсказывает мне, что отношения их явно не ограничивались совместными вояжами и прогулками под дождем.
Известен факт, когда Борис Абрамович убедил Авена назначить руководителем внешнеэкономического объединения «Продинторг» – занималось оно закупками за рубежом продовольствия – своего человека. За это были обещаны несметные барыши, которые-де тот вскорости заработает, но окончилось все на редкость печально. Ставленник Березовского самым пошлым образом принялся вымогать взятки у начальников своих же загранпредставительств, дело это всплыло, и, дабы замять скандал, незадачливого руководителя пришлось убирать.
Кроме того, «ЛогоВАЗ» вошел в перечень экспортеров стратегически значимых сырьевых товаров. В их числе были нефтепродукты, цветные и редкоземельные металлы, природный и углеводородный газ и прочая, прочая.
А еще министр Авен добился удвоения пошлин на ввоз иномарок в Россию: если и сделал он это исключительно из патриотических целей, выгоду из того извлек опять-таки Березовский; объем продаж «ЛогоВАЗа» мгновенно возрос.
За это, и не только за это, как рассказывают знающие люди, Авену были обещаны некие преференции: чуть ли не доля в «ЛогоВАЗе». Однако в конце 1992 года, когда подошло время платить по счетам, Борис Абрамович лишь развел руками. К тому моменту Авен перестал уже быть министром, и считаться с ним смысла более не имело.
Единственное, чем отплатил своему покровителю Березовский за все труды, – взял консультантом к себе в «ЛогоВАЗ» и предоставил на полгода белый «Мерседес» с водителем. На большее размаха его не хватило…
Примерно та же коллизия приключилась и с другим весьма влиятельным человеком, который немало сделал для становления империи Березовского: с секретарем Союза театральных деятелей, известным драматургом Михаилом Шатровым…
В конце 1980-х имя драматурга Шатрова гремело по всей стране. Его пьесы на революционную тематику с неизменным успехом шли в лучших театрах страны, поражая неискушенного еще зрителя новизной трактовок исторических образов. Впервые за всю историю советской драматургии Шатров показывал вождей революции – Ленина, Дзержинского, Свердлова – без слащавого, лакового румянца. Главным же антигероем его пьес неизменно представал Сталин, этакая смесь Яго и Кабанихи в одном флаконе.
Новому руководству СССР такая интерпретация очень нравилась, ибо давала простые ответы на сложные вопросы. Шатрова привечал главный идеолог Кремля Александр Яковлев, благоволил сам
