автоматическое отрицание всего, что делалось предшественником, пересилило здравый смысл…

По планам старой администрации, уже к 2005 году регион должен был выйти на объем добычи в 20 тонн. Однако к этой цифре Абрамовичу даже не удалось приблизиться; в 2006-м году, например, Чукотка выдала на гора лишь 4,6 тонн, что составляет всего 3 % от общероссийского показателя. Конечно, спохватившись, власти обещают исправить эту ситуацию, но…

Если дом стоит без хозяина, все идет здесь не слава богу. Зачем-то в Анадыре был построен завод по переработке шкур. Добывают их – за тысячи километров отсюда, в Чукотском районе. Естественно, производство, как таковое, не налажено. Который год ведутся разговоры о создании консервного комбината, способного завалить весь Север моржовым и китовым мясом, но и его нет. Новый рыбоперерабатывающий завод – оказался полностью убыточным.

Причина этих несуразиц и злосчастий проста; Абрамовичу стало неинтересно, а главное, накладно заниматься Чукоткой. Он почти перестал сюда прилетать, предпочитая проводить время не на Беринговом, а на Средиземном море. Его мало интересуют теперь судьбы «умных, добрых, терпеливых и живущих назло природе людей», как говорил он некогда игрокам «Челси», приглашая их посетить Чукотку. А вслед за лидером настроения эти передаются и его команде. Во многих муниципалитетах сворачивается строительство жилья, остановлены, например, стройки в Билибинском и Чукотских районах.

В декабре 2006 года Абрамович решился даже на окончательный демарш, он подал прошение о досрочной отставке. Однако президент ее не принял.

Точнее, Путин предложил олигарху своего рода компромисс: с Чукотки тот уходит, но переключается на Камчатку – самый дальний угол страны. Так когда-то император отдавал Демидову на откуп Сибирь, а Шелехову – Аляску.

К подобному повороту Абрамович оказался совершенно не готов и от неожиданности чуть было не дал своего согласия, но потом, поразмыслив, понял, что, завязнет тогда на Дальнем Востоке, точно японские самураи, окончательно и бесповоротно.

Для очистки совести Абрамович все же слетал в Петропавловск-Камчатский; в ознакомительном вояже его сопровождали ближайшие соратники – Андрей Городилов, Ирина Панченко, а также старый друг Александр Волошин.

Как говорят осведомленные источники, увидев местную разруху, Абрамович обомлел. Он словно вернулся назад, в 1999 год, в первый свой прилет в Анадырь. Наскоро пообедав в ресторане, компания поспешила поскорее убраться прочь. Навсегда.

По сути, на Камчатке нужно было начинать все заново – но уже без налоговых льгот и оффшоров, то есть минимум миллиард долларов следовало выложить из собственного кармана. А то и больше – население Камчатки в 5 раз превышало население Чукотки.

Это была даже не замена шила на мыло. В итоге, скрепя сердце, Абрамович смирился со своей губернаторской участью. Из двух зол приходилось выбирать меньшее.

Ну, а все-таки: что бы произошло, если бы отставка его была принята? Абсолютное большинство экспертов уверены, что в этом случае Чукотку ждала бы весьма незавидная участь. Вся выстроенная губернатором вертикаль разлетелась в один момент, точно карточный домик.

Сегодняшняя модель Чукотки подобна огнедышащему паровозу; пока кидаешь в топку уголь – сиречь, деньги – он мчит вперед, но как только они кончатся – паровоз остановится.

Свои собственные источники дохода, как уже говорилось, в регионе создать не вышло. Рассчитывать на доброту Абрамовича, который будет содержать Чукотку до конца дней, тоже не приходится. А значит, без дополнительных финансовых инъекций округ постепенно вернулся бы в прошлые унылые времена; и стояли бы в селах, как памятники былой роскоши, школы, дома и больницы, постепенно приходя в запустение: их ведь надо содержать и ремонтировать, а денег взять уже неоткуда.

Чукотка – это ахиллесова пята Абрамовича, его – галеры, тяжкий крест, который бог знает сколько еще лет придется ему нести.

Но в то же время Чукотка – это его сила. Пока тащит он ее на себе, Кремль ни за что не решится расправиться с Абрамовичем по примеру других олигархов.

Абрамович – заложник Кремля, а Кремль – заложник Абрамовича. Но самые главные заложники – 54 тысячи жителей полуострова, откуда восходит над Россией солнце.

Они-то уж точно не виноваты, что оказались игрушкой в руках мультимиллиардера, некогда любимой, а сегодня уже – порядком поднадоевшей.

За семь месяцев текущего 2007 года губернатор был у себя в регионе лишь трижды, исключительно – пролетом…

В предыдущей главе я назвал Абрамовича человеком без лица. Это не совсем верно.

Разумеется, лицо у Романа Аркадьевича есть, как и у любого другого хомо сапиенс. Просто никто и никогда воочию его не видел.

Что в действительности представляет он собой – это вопрос вопросов. Мало кто может похвастаться тем, что знает Абрамовича глубоко, да и знает вообще. Человек он очень закрытый и молчаливый. Отгородившись от внешнего мира своей фирменной улыбочкой, Роман Аркадьевич не склонен обнажать душу, кажется, никому.

Один из бывших топ-менеджеров «Сибнефти», проработавший бок о бок с ним много лет, на вопрос Who is mr. Abramovich? поразил меня следующим признанием:

«Когда перед уходом у меня состоялся прощальный разговор с Романом, я неожиданно поймал себя на мысли: а ведь за все годы совместной работы я не смог узнать его лучше, нежели увидев в первый раз».

У Абрамовича – много масок. Для чукчей – он заботливый, справедливый хозяин. Для кремлевских горцев – понимающий с полуслова меценат. Для англичан – страстный, хоть и чудоковатый, поклонник футбола. Для публики – прекрасный семьянин и удачливый романтик.

С ловкостью фокусника Роман Аркадьевич меняет свои личины, причем, в зависимости от обстановки. В этом он мало чем отличается от других знаменитостей, привыкших к постоянному существованию за стеклянной витриной.

И в то же время – Абрамович гораздо более сложная конструкция, чем может показаться это на первый взгляд.

Его престижитаторство – не однолинейно, а многомерно. Это сундук не с двойным, а, как минимум, с тройным дном.

Первое дно – известно всем. (См. выше.) Разбирать его – только зря терять время.

Но стоит снять этот слой луковой шелухи, как открывается за ним слой шелухи новой.

Увидев это второе дно, человеку несведущему может показаться, что Абрамович скучен, ординарен и совершенно лишен ярких красок.

Кроме страсти к деньгам и сибаритству, ничто не увлекает его.

Он не ходит на выставки и в театры, не собирает полотен старых мастеров или хотя бы пивные кружки. Никто не видел Абрамовича за чтением книг, за исключением разве что чековых или сберегательных. (Когда один из гостей заглянул ради интереса в его библиотеку в подмосковном имении – огромную залу, уставленную стеллажами до потолка, – и попытался вытащить с полки какой-то том, оказалось, что все книги там – полые изнутри, буйство золотых корешков было лишь элементом дизайна.)

Абрамович демонстративно не интересуется политикой. Не ездит на охоту. Не посещает казино. Ест исключительно здоровую и правильную пищу, раз в год проходит курс очищения в знаменитой австрийской клинике Lanserhof. Занимается спортом, тщательно следя за своей фигурой.

Его уклад жизни не меняется годами. Основное его окружение составляют люди, знакомые еще со времен молодости. Он очень традиционен в своих пристрастиях, хлеб, например, предпочитает одного только вида – тот, что уже много лет выпекает по утрам его личный повар-австриец Христиан.

В нем нет ни грамма удали и размаха, столь присущего русским купцам – устроить пьяный дебош, напоить лошадей шампанским или просто сунуть кому-то в рыло.

Другие отечественные олигархи – и те проводят досуг куда как оригинальнее; один только Михаил Прохоров с его выводком юных моделей и душем из шампанского чего стоит! Абрамович же, напротив, избегает любых публичных мероприятий, сторонится, как черт ладана, прессы, а если и ходит куда-то, то