другое».

Кэт захлопнула книгу и посмотрела в окно. Вдруг она увидела, что к подъезду их дома подъехала машина, открылась дверца и появился отец. Он огляделся по сторонам и направился к дому.

Не помня себя, Кэт сбежала по лестнице и бросилась ему на шею.

– Где Филипп, Кэтти? Как он? – обнимая дочь, Ретт заглядывал в комнату через ее плечо. Кэт засмеялась.

– Его нет у меня за спиной. Мы наконец-то взяли няню, и он теперь гуляет с ней. А ты, папа, по делам здесь? Я безумно рада видеть тебя.

Ретт следом за дочерью вошел в гостиную и осмотрелся. Он всего один раз и то очень давно был дома у дочери. В остальные приезды он обычно просил ее привезти Филиппа к нему в отель или к Рону, избегая встреч с Биллом. Поэтому Кэт была удивлена его неожиданным появлением. Он не ответил на ее вопрос, и она снова спросила его.

– Ты надолго?

Ретт внимательно посмотрел на дочь, как бы прикидывая, как она примет то, что он намерен ей сказать. Он заметил, что за те несколько дней, что прошли с момента ее отъезда из Нью-Йорка, она осунулась. Ее обычно яркие изумрудные глаза стали тусклыми, потухшими. У него даже сердце заныло от вида ее безжизненного лица.

– Я за тобой, девочка, и за Филиппом.

– Но, папа, я же сообщила Нортону, что не приеду. Он, наверное, не успел сказать тебе об этом.

– Успел. Поэтому я здесь, Кэтти. Я хочу убедить тебя все-таки продолжать работу. Я так понял, что тебя не отпускает муж. Это так?

– Не совсем, папа. Он не задерживает меня. Но поставил мне условие, если я уеду, мы расстанемся.

Ретт задумчиво смотрел на дочь, размышляя над ее словами. Он оказался в трудном положении. В его планы вовсе не входило разводить дочь. Но ему было безумно жаль ее, ведь ее муж, этот идиот, лишил ее привычного окружения, заточил в клетку… Неожиданно Ретт вспомнил те же самые слова, но тогда их говорил Барт ему самому, когда речь шла о Скарлетт. Помнится, Барт тогда сказал, что он заточил Скарлетт в золотую клетку… Теперь Ретт мог бы ответить Барту, что был неправ, хотя разрыв со Скарлетт произошел вовсе не из-за этого.

– Я думаю, тебе надо понять одну вещь, Кэтти, – проговорил он задумчиво. – Я, конечно, не вправе вмешиваться в твою семейную жизнь. Это дело твое и твоего мужа. Но если он поставил тебя перед таким выбором, то скажу тебе одно: он вряд ли тебя достоин.

– Папа, а ты маме тоже ставил подобные условия? – неожиданно спросила Кэт.

– Никогда, – спокойно ответил Ретт. – Раньше я всегда поддерживал ее стремление заняться делами и помогал ей. А то, что в последнее время я удерживал ее дома, на это были свои причины, но… очевидно этого все-таки не надо было делать. – Ретту с трудом дались эти слова, он не привык признаваться в своих ошибках, но сейчас, с Кэт, это было необходимо сделать. – И еще я хочу сказать тебе, девочка, если твой муж любит тебя, он, может быть, и не сразу, но поймет и вернется к тебе…

Неожиданно Кэт почувствовала облегчение при мысли, о том, что Билл точно так же, как отец, может изменить свое отношение к ее работе.

– Хорошо, папа, поезжай к себе в гостиницу. Скоро вернется Билл, а ты, как я понимаю, не жаждешь встречи с ним.

Ретт кивнул, продолжая смотреть на дочь.

– Это так, но я бы хотел поговорить с ним. Может быть, мне удастся убедить его.

– Лучше не надо, папа, – Кэт рассмеялась, представив себе разговор этих двух таких непохожих друг на друга мужчин. – Поезжай, а я скажу тебе завтра утром свое решение, когда мы с Филиппом приедем к тебе.

Она проводила отца и стала ждать возвращения Билла домой. И когда Билл пришел, она объявила ему тихо, но твердо свое решение.

– Обещай звонить хоть иногда. – Анна умоляюще смотрела на Кэт. Ретт стоял тут же и сейчас с улыбкой наблюдал сцену прощания.

– Обязательно, – Кэт крепко обняла Анну и поцеловала детей.

– До свидания! – Филипп энергично махал рукой, крепко уцепившись за Ретта. Еще вчера вечером Кэт объяснила сыну, что они поедут в Нью-Йорк и какое-то время поживут там вместе с дедушкой. Филипп обрадовался, он еще никогда так далеко не уезжал из дома, единственное, что его огорчало, что с собой нельзя было взять отца, который должен остаться, чтобы лечить больных.

Тем же вечером Филипп сам упаковывал свои любимые игрушки. Все это было накануне вечером. А когда они уезжали утром, отец уже ушел на работу. Вероятно, кто-то слишком тяжело заболел, раз отец ушел так рано. Все было бы хорошо, если бы тетя Анна и мама не плакали так сильно.

– Что-то случилось, мама? – Филипп вопросительно смотрел на мать.

– Все хорошо, солнышко. У нас с тобой все в порядке. – Кэт с волнением смотрела по сторонам, как будто поджидая кого-то всю дорогу, пока они не подошли к поезду. Билл ушел утром рано, и сейчас Кэт надеялась, что он придет хотя бы попрощаться с ними. Кэт оставила мужу письмо, где писала, что любит его.

Билл так и не приехал проводить их, хотя Кэт надеялась на это и долго еще стояла у окна вагона уже после того, как город исчез за горизонтом. Стояла до тех пор, пока Ретт не взял ее за руку и не отвел в купе.

Джон Морланд не смог сам встретить их на вокзале в Нью-Йорке, но послал за ними машину.