Маленький человечек, маленький человечек,выпусти певчую птицу, которая хочет летать…Я ведь — птица, маленький человечек,только вольным простором могу я дышать.Все-то я в клетке, маленький человечек,маленький человечек, который в клетку меня заточил.Я зову тебя маленьким, потому что меня ты не понял —у тебя не достало на это сил.И я не пойму тебя, так что лучшеотвори мне клетку — ведь птица должна летать.В четверть души я люблю тебя, маленький человечек,и не более — сколько бы ты ни просил!
Быть может
Быть может, все, что я в стихах сказала,давно уже искало воплощения,запретное, оно едва дышалои жаждало, таясь, раскрепощенья.Оно в моем роду существовалои нарастало в женском поколенье.Но говорят, что век свой промолчалаболь матери моей… Еще не пенье,но темное желанно свободыот немоты, от черновой работыв слезах печальной женщины читалось.И все, что было мучимо, и бито,и за семью печатями укрыто, —со мною вдруг на воле оказалось.
Однажды весной
Где же мой друг, что промолвил мне,белую гладя бороду:— Будь осторожна, малышка, смотри —сердце свое береги!Весны уходят, и только дождиждут на осенних дорогах…Будь осторожна: как бы тебяпламя твое не сожгло!Я оробело внимала ему,в смутной дрожа тревоге.— Птицы поют! — я сказала в ответ. —Речка звенит! — сказала.На лбу у себя — зеркале бурь —помню его ладони.Он наклонился ко мне, шепча:— Бедная ты девчушка…
Молитва
Я во сне увидала, о боже, такую любовь,что ни разу еще никому на земле не приснилась,лишь с бессмертною жизнью она бы, пожалуй, сравниласьи с поэзией, льющейся в душу без слов.
