Нормига ни при чем. Они украли Снайвамарк. Тебе не на что претендовать, эльф. И если ты умен, то уйдешь сейчас же!

— Как ты думаешь, что случится, если я умру? — возразил Олловейн.

Оргрим угрожающе поднялся.

— Проверим?

— Оставь его! — зашипела Сканга. — Пусть говорит! Он знает, что умрет не теперь.

— Почти целое тысячелетие я не заявлял о своем праве на наследство. Если я умру, то среди нормига разгорится спор, и ты можешь быть уверен, что, кто бы ни стал наследником моего рода, он предъявит свои права на трон Снайвамарка.

Тролль удивленно посмотрел на него, задумчиво поигрывая костью собачьего черепа.

— И что ты предлагаешь?

— Я хочу, чтобы не было второго Филангана. И… да, я согласен с тобой, что Снайвамарк был подарен твоему народу альвами. Это ваша родина по праву.

— Моя родина — это скорее Нахтцинна, — признался Оргрим. — Мне всегда там больше нравилось. Но теперь все тролли покинули мир сынов человеческих. Мы не отдадим Снайвамарк. И поверь, мы достаточно сильны для того, чтобы защитить его.

— Именно поэтому я здесь. Ты единственный князь, обладающий властью для того, чтобы воспротивиться Эмерелль. Я напишу свое завещание. И поскольку у меня нет родственников, то я свободен в выборе наследника. Я передам все права на трон Снайвамарка тебе. Призову в свидетели князя Фенрила. Он посвящен во все мои планы.

Снова со стуком упали кости предсказаний Сканги.

— Ты пришел не для того, чтобы дарить подарки, мастер меча.

— Действительно. Завещание, которое подарит мир твоему народу, имеет свою цену.

Оноре посмотрел в пустой сундук и впервые за долгое время испугался. Позавчера умер человек, которого так долго мучил Жиль. Шестьдесят семь дней продолжались мучения.

— И? — Жиль сидел на высоком стуле, который внесли его слуги.

Гептарх отощал. Путешествие отняло у него много сил.

— Меня обокрали. Они забрали все. Эльфийские сокровища… Без них я не могу облегчить боль.

Жиль вздохнул.

— Ты считаешь меня терпеливым человеком?

— Господин, прошу… — Оноре поднял руки, словно в молитве.

Никогда прежде он не чувствовал себя настолько бессильным. Опираться на то, что осталось от Нового Рыцарства, как он теперь понимал, не стоит. Они обвиняли бывшего примарха в падении ордена. Все его будущее зависело теперь исключительно от Жиля. А гептарх был в таком состоянии, что надежд почти не было.

— Я похож на терпеливого человека? — Глаза Жиля горели. — Найди помощников! Сколько недель я уже цепляюсь за надежду, что здесь меня ждет облегчение! Найди что-то, или ты разделишь мою участь. Твои солдаты ведь несли сокровища в трактиры. Ограбим же хозяев.

— Это не поможет. В добыче было очень мало вещей, содержавших магию. Все их я изъял. А самые красивые отвез в Анисканс. Остальные были здесь.

Жиль запустил руку под пальто. Губы его были сжаты. Глубокие морщины окружали его стальным ореолом. Вдобавок к боли в желудке он страдал от боли зубной. Оноре дюжину раз обещал ему, что облегчит страдания.

— Значит, мне придется унижаться и просить у Тарквинона те сокровища, которые были украдены отсюда. Только вот Тарквинон где-то в Фангорне, как и другие гептархи, собирает войска, чтобы переправить их в Гонтабу. А сокровища эти черт знает где. Пройдут недели, прежде чем их доставят. Недели, которых у меня нет.

— Если мы поедем во Фьордландию… В стране полно языческих культовых мест. Там мы тоже могли бы найти силу!

— На этот раз ты уверен?

Оноре помедлил. Было бы глупо обманывать Жиля. Если бы он снова почувствовал себя обманутым, это только разозлило бы его.

— Не знаю. Там в земле есть магия, это точно. Но нам нужно место большой силы. Звезда альвов. Только там я смогу по-настоящему исцелить тебя.

— И такие звезды есть во Фьордландии?

— Об одной я знаю точно. Она расположена на скалистом утесе неподалеку от Фирнстайна.

Жиль откинулся на спинку стула.

— Знаешь, что может мне помочь? Мне было бы приятно увидеть, как тебя кастрируют. Ты когда- нибудь видел подобное? Мужчины в корне меняются. Они становятся мягче, послушнее… У некоторых даже голос становится другим. В большинстве случаев они толстеют. Мне было бы очень любопытно посмотреть, что будет с тобой.

— Господин, прошу тебя!

— Нет, Оноре. Думаю, я дал тебе понять, что завишу от тебя. Но все совсем не так. Завтра наш флот покинет Воронью Башню. Мы отправляемся в Гонтабу. А вечером я увижу, как тебе кое-что отрежут. Завтра я полакомлюсь фунтом твоего мяса. В следующий раз будет больше. Я прикажу отрезать от тебя кусочек каждый раз, как ты меня разочаруешь. Так что можешь подсчитать, сколько еще ошибок ты можешь себе позволить, Оноре. Когда отрезать будет уже нечего, мы начнем пытку сапогами. — Старик позвонил в колокольчик, лежавший у него на коленях.

В тот же миг дверь отворилась. В комнату вошли носильщики и личная гвардия.

— Господин, прошу. Умоляю тебя! Возможно, я потеряю силу, если ты будешь увечить меня.

— Сомневаюсь, чтобы твоя магия имела что-либо общее с твоим мужским достоинством. Этот риск я беру на себя.

— Ты хочешь, чтобы я умолял тебя на коленях?

Жиль оценивающе поглядел на него.

— Попробуй.

Примарх сжал оставшийся кулак в бессильной ярости. Один из носильщиков старика нагло улыбнулся ему. Здесь, в этой комнате, еще полгода назад он командовал тысячами рыцарей и солдат. Как мимолетна власть!

— Ну же, Оноре! Ты считаешь, что заставлять меня ждать — это умно?

Рыцарь догадывался, что ничто из того, что он сделает, не заставит Жиля отказаться от своей жуткой игры. Если сейчас, в присутствии носильщиков и личной гвардии старика он встанет на колени, то эта история будет у всех на устах уже сегодня вечером. Единственное, что ему оставалось, — это славное прошлое. Падение на колени разрушит все.

— Я к твоим услугам завтра вечером.

Жиль зааплодировал.

— Браво, рыцарь. Слова как из пьесы. Красивый уход со сцены в этом акте. У меня есть еще один вопрос касательно завтрашнего дня. Ты ведь лучше знаешь эту крепость. Ты не мог бы порекомендовать мне опытного мясника?