Я Леонида Владимировича знала по служебным и общественным делам. Года с 1994 мы были знакомы. Познакомились по комсомольской линии: была какая-то встреча бывших комсомольцев - дипломатических работников, и кто-то познакомил с Шебаршиным. Потом начали с ним общаться по темам, касающимся восточных стран - он профессиональный востоковед, в совершенстве знал хинди, урду, фарси. Мы у него частенько просили помощи мидовской, дипломатической. У него огромный спектр контактов, его все знали и уважали.

Постепенно за много лет он для меня раскрылся и как бывший глава внешней разведки. Меня поразило, что никто не говорил о Шебаршине плохо. Все отзывались о нем очень уважительно, и к нему не липло никакой гря-зи, а ведь после 1991 года, после 1993-го был большой соблазн навесить на бывшую советскую разведку всяких собак. Бакатиных и гордиевских презирали и ненавидели, а Шебаршина уважали, как уважают всякого, кто не предал.

В своих мемуарах Леонид Владимирович много писал о 90-х годах. Понятно, что у него была возможность влиться в новую жизнь, остаться работать в органах, ему, как блестящему профессионалу, предлагали остаться, были готовы видеть на разных позициях. Но, будучи человеком приниципиальным, он сказал тогда, что страну у него украли, она распалась, а служить чужой стране он не собирается. Это его высказывание вошло в историю и много раз публично повторялось. И это ему потом припомнили.

Евгению Альбац, написавшую что-то вроде некролога, впечатлила “его раздолбанная Волга”. Жил Шебаршин достойно, но скромно, без излишеств, в лихие годы капиталов не сколотил - жил другими интересами. В то же время категорически нельзя сказать, что с наступлением новой реальности он потерялся - консультировал многие коммерческие структуры, входил в совет директоров некоторых предприятий (не тех, которые торгуют воздухом, а тех, что занимались реальным производством и держались на плаву). Активно консультировал различные организации по внешней политике, по странам Востока.

Он всегда был востребован, он всегда был занят, и никогда такого не было, чтобы он сидел на пенсии и ощущал себя потерянным и ненужным. Несмотря на то, что дело его жизни осталось для него в прошлом, его очень ценили. Помню, с каким придыханием и пиететом говорили о нем мидовцы - не козыревы и кунадзе, а настоящие дипломаты, помню, как говорил о нем другой дипломат и востоковед с большой буквы - Виктор Посувалюк, тоже, к сожалению, уже покойный...

Последний раз мы виделись с Шебаршиным на дне рождения комсомола 29 октября 2010 года. Шебаршин каждый год стремился не пропустить этот праздник, 29 октября всегда было для него значимой датой. Уже 75-летний, он был центром внимания, притягивал к себе, был постоянно окружен людьми. К нему нельзя было подойти иначе, чем, раздвигая всех локтями.

Я, к сожалению, ничего не знала о его здоровье. Он производил впечатление вполне здорового человека, думаю, что он никого не обременял подробностями, ни детей, ни внуков. Так и ушел, не захотев быть никому обузой. Есть и конспирологические версии его ухода, но, зная его витальность, понимаешь, что с наступившей после инсульта слепотой жить ему было бы крайне тяжело.

Я жалею, что нам не удавалось общаться чаще. Только теперь понимаешь, сколько вопросов можно было бы ему задать... Леонид Владимирович любил рассказывать афганские истории - о стране, в которой провел несколько лет. Он поддерживал отношения с афганской диаспорой в Москве - самой бесправной и несправедливо игнорируемой, всегда стремился помочь афганцам. Помнится, обещал меня познакомить с Людмилой Шапошниковой - тем, кто интересуется Индией, Южной Азией, это имя многое скажет. Но в жизненной суматохе как-то всё закрутилось, завертелось, и знакомство так и не состоялось - кто же думал, что Шебаршина скоро не станет?..

Дарья Митина, первый секретарь ЦК РКСМ